Глава Glencore рассказал о желании развивать бизнес с «Роснефтью»
Glencore уже закупает и продает нефть «Роснефти» по новому контракту, заключенному в начале 2017 года, сообщил корреспонденту РБК редко дающий интервью Глазенберг. «У нас очень хорошие взаимоотношения с «Роснефтью», мы купили долю в компании, так как считаем, что она имеет хорошую ценность для Glencore. Мы также получили хороший контракт по сбыту и уже начали торговать нефтью по этому контракту», — сказал глава Glencore.
В декабре совместное предприятие Glencore и катарского инвестфонда QIA приобрело 19,5% акций «Роснефти», выставленных на продажу государством, за 692 млрд руб. (€10,2 млрд). В рамках сделки QHG Trading (структура Glencore и QIA) также получила пятилетний контракт (off-take) на ежегодную закупку у «Роснефти» от 4,5 млн до 11 млн т нефти. Glencore и без этого уже являлся одним из главных покупателей сырья «Роснефти»: у него есть специальная компания Ros-GIP Limited, созданная под контракт с «Роснефтью» от 2013 года. В 2016 году ROS-Gip закупила российской нефти на $2,9 млрд, оценивал Forbes.
Глазенберг рассказал, что надеется на расширение бизнеса с российской госкомпанией. «Мы продолжим наращивать сотрудничество с «Роснефтью». Мы участвуем во многих тендерах и хотим заключить новые долгосрочные контракты», — сказал он.
Глазенберг владеет 8,4% акций Glencore, которые оцениваются в $4,4 млрд исходя из последних котировок Glencore. В январе 2017 года он рассказывал президенту России Владимиру Путину на встрече в Кремле, что Glencore изучает возможность своповых соглашений с «Роснефтью», реализации нефти в Индии, на других азиатских рынках, в том числе в Китае.
В 2017 году совместное предприятие Glencore и катарского инвестфонда получит 12,4 млрд руб. (около $219 млн) дивидендов по своим акциям в «Роснефти».
Глава Glencore также прокомментировал заявление экс-министра финансов России, главы Центра стратегических разработок Алексея Кудрина о том, что весь российский нефтяной сектор нужно приватизировать в течение семи-восьми лет. «Я не уверен в этом, — ответил Глазенберг. — Сегодня большое количество нефтяных компаний — это государственные нефтекомпании, даже в других частях света много нефтяных активов контролируются госкомпаниями. Если такие возможности [по приватизации] представятся, мы посмотрим...»