Экономисты оценили выгоды и потери для России от сокращения нефтедобычи

Читать в полной версии

Несмотря на то что ряд западных комментаторов расценили сделку ОПЕК+ о сокращении нефтедобычи как поражение России в ценовой войне с Саудовской Аравией, сокращение, вероятно, окажется выигрышным для России — по крайней мере с точки зрения госбюджета, полагают экономисты, опрошенные РБК. Но произойдет это, только если цена российской нефти поднимется с очень низких уровней, на которых она находилась во второй половине марта.

Столь резкое сокращение — на 23% — поднимает вопрос о том, не потеряет ли Россия еще больше экспортной выручки от продажи нефти и нефтегазовых доходов бюджета, если цена нефти поднимется в результате сделки недостаточно, чтобы компенсировать снижение объемов.

В воскресенье, 12 апреля, страны ОПЕК+ объявили об окончательных договоренностях по сокращению добычи: к минус 9,7 млн барр. в день от 23 стран группы ОПЕК+, вероятно, добавятся еще около 10 млн барр. в день от G20 (прежде всего за счет естественной убыли добычи в США и Канаде), добровольно от Саудовской Аравии, Кувейта и ОАЭ и, наконец, от Международного энергетического агентства (МЭА), которое, по данным источников Energy Intelligence, намерено начать закупки нефти в резерв и тем самым довести эффективный уровень сокращений до 20 млн барр. в день.

Аналитики S&P Global Platts предупредили, что объявленных сокращений может оказаться недостаточно для балансировки нефтяного рынка, где спрос сейчас ниже предложения на 20–25 млн барр. в день. Июньские фьючерсы на нефть Brent в пятницу, 10 апреля, закрылись на отметке $31,8 за баррель, а в понедельник, 13 апреля, торгуются вблизи $32. Российская Urals на физическом рынке торгуется намного дешевле — немногим выше $20.

Доходы выиграют даже при росте цены нефти на $3

Нефтегазовые доходы федерального бюджета зависят от котировок Urals, курса доллара к рублю, объемов добычи нефти и газа и объемов экспорта нефти, газа и нефтепродуктов. Если Urals подорожает в результате сокращения добычи хотя бы на $2,5–3, нефтегазовые доходы в 2020 году в рублевом выражении вырастут относительно сценария без сокращения, сказал РБК заместитель директора группы суверенных рейтингов и макроэкономического анализа АКРА Дмитрий Куликов. По его расчетам, основанным на изменениях экспортной выручки, объемов добычи, курса рубля и поступлений по НДПИ и вывозным пошлинам, чистый выигрыш для нефтегазовых доходов достигнет 1,1–1,3 трлн руб. в том случае, если среднегодовая цена Urals поднимется до $35 за баррель. В конце прошлой недели партии Urals продавались за $19–20 за баррель (Средиземноморье/Северо-Западная Европа), сообщает Argus.

В случае роста нефтегазовых поступлений относительно сценария без сокращения добычи расходование Фонда национального благосостояния (ФНБ), которое оценивалось в этом году примерно в 1,5 трлн руб., может сократиться до нескольких сотен миллиардов рублей, следует из оценок Куликова, хотя покрывать нефтегазовый дефицит из ФНБ все равно придется (цена нефти Urals все еще будет ниже $42,4, заложенных в бюджет в этом году).

Но цена российской нефти может и не вырасти до $30–35: аналитики Energy Intelligence не ожидают, что котировки Brent поднимутся устойчиво выше $40 в ближайшие месяцы, поскольку уровень запасов в хранилищах стремительно нарастает, а российская Urals в последний месяц торговалась со скидкой в $10–15 к биржевым котировкам Brent.

Для бюджета важны два параметра — удаленность среднемесячной цены Urals от $15 за баррель (от этого зависит размер НДПИ с тонны нефти) и объем валютной выручки от экспорта нефти и нефтепродуктов, объясняет директор группы корпоративных рейтингов НКР Александр Шураков. При прочих равных условиях, если объявленное сокращение добычи на 23% приведет к росту цены Urals примерно на 30% (при таких параметрах стоимостный экспорт нефти и нефтепродуктов не изменится), бюджет все равно выиграет от роста НДПИ — сборы этого налога с совокупного сокращенного объема нефтедобычи увеличатся в 1,7 раза по сравнению со сборами при среднемесячной цене Urals на уровне $20 за баррель, подсчитал Шураков. Рост цены на 30% будет означать рост до $26 за баррель.

Рубль укрепится, но выгоднее его ослабление

При росте цены на нефть рубль может укрепиться, но рациональным было бы, наоборот, его ослабление, добавляет Шураков. Остановка отдельных секторов из-за пандемии потребует увеличения номинальных рублевых расходов бюджета, а это проще делать в условиях слабого рубля. Даже если цены Urals увеличатся до $35–40, вполне рациональным было бы ослабление рубля до 79–80 за доллар, рассуждает аналитик, так как при таких соотношениях рублевая цена Urals составит порядка 2800 руб. за баррель — существенно ниже, чем в предыдущие два года (4200 руб. за баррель). По состоянию на понедельник, 13 апреля, рубль торгуется на отметке 73,4 руб. за доллар, укрепившись примерно на 10% по сравнению с локальным минимумом 18 марта (82 руб. за доллар).

Нет смысла сравнивать положение вещей после сделки со сценариями отсутствия сокращения добычи, уверен младший директор по корпоративным рейтингам «Эксперт РА» Филипп Мурадян. «Сейчас имеется чудовищный избыток нефти, порядка 25 млн барр. в день, — говорит он. — Я бы расценивал соглашение ОПЕК+ и участие в нем России как вынужденную меру, то есть оно при любых ценах экономически оправданно». Без сокращения добычи нефть в ближайшие месяцы попросту будет негде хранить, говорит Мурадян.

Общие расходы федерального бюджета зависят от базовых нефтегазовых доходов — доходов, рассчитанных при цене нефти $42,4 за баррель в этом году, напоминает управляющий директор УК «Агидель» Виктор Тунев. Недобор фактических доходов до базовых компенсируется из ФНБ.

«Сокращение добычи Россией не сильно повлияет на базовые доходы бюджета, которые можно потратить с учетом бюджетного правила. Снижение базового объема [в результате сокращения нефтедобычи] компенсируется более слабым курсом рубля по сравнению с параметрами, заложенными в закон о бюджете», — говорит Тунев.

Логика сокращения точно не связана с бюджетом, уверяет он. «Мы бы и так сократили добычу, потому что покупателей на нее все меньше и меньше. Смысл сокращения для всех участников в снижении волатильности нефтяных цен и балансировке рынка по объемам, чтобы цена нефти не упала еще сильнее, когда переполнятся мощности для хранения», — объясняет Тунев.

ВВП пострадает от сокращения добычи

Старший экономист Oxford Economics Евгения Слепцова сравнила два условных сценария — отсутствие ограничений по добыче при нефти, падающей до $25, и сокращение добычи в России до 8,5–9 млн барр. в день в 2020 году при росте цены до $32–36. Согласно расчетам по модели Oxford Economics, получается, что в первом случае ВВП России упал бы на 0,6% в 2020 году (только за счет нефтяного сектора, без учета эффектов карантинов, связанных с коронавирусом), а во втором он падает почти на 2%.

«В реальности Россия оказалась в ситуации гораздо меньшего объема нефтедобычи и пока все еще низких цен на нефть», — говорит Слепцова. При таком двойном шоке (глубокое сокращение добычи при сохранении относительно низких цен на нефть) российской экономике будет нанесен урон по всем каналам (потребление, инвестиции, экспорт), но сильнее всего — через инвестиции и физический экспорт. В частности, экспорт в реальном выражении упадет в 2020 году примерно на 7% только за счет фактора нефтяного шока, в то время как в сценарии без сокращений он остается примерно на уровне 2019 года, оценила Слепцова. Но она подчеркивает, что два выбранных сценария носят иллюстративный характер (в идеале необходима матрица сценариев в зависимости от цен на нефть).

Экономист Nordea Bank Татьяна Евдокимова считает, что реальный экспорт России упадет еще сильнее с учетом рецессии в мировой экономике и сокращений нефтедобычи. «С текущими условиями сделки ОПЕК+ я ожидаю падения экспорта на 10% в реальном выражении (не в стоимостном). Это во многом следствие и того, что для мировой экономики кризис сейчас глубже, чем в 2009 году. Тогда российский экспорт в реальном выражении падал на 4,7%», — сказала она РБК.

России в силу технологических особенностей будет сложно сократить добычу в том объеме, в котором она обязалась, но если она все-таки выполнит обязательства целиком, добыча в 2020 году сократится на 12,5%, написал в своем Telegram-канале директор аналитического департамента «Локо-Инвест» Кирилл Тремасов.

«Очевидно, что провал, сопоставимый с добычей нефти, ждет и нефтепереработку. Это неизбежно приведет к сокращению рабочих мест и обвальному падению инвестиций в отрасли», — пессимистичен он. По его оценкам, только прямой эффект от сокращения добычи нефти и газа приведет к сокращению ВВП на 1,2%, «с учетом вторичных эффектов эти цифры можно смело умножать на два».