Модели процветания: в поисках новой утопии мир смотрит на Восток
Развитые страны снова не могут придумать ничего лучше, чем банальное допечатывание денег, а это заставляет инвесторов всерьез задуматься о вложениях в бумажные фабрики. Глава Федрезерва США Бен Бернанке экономит на спичрайтерах, вновь и вновь повторяя тексты своих выступлений слово в слово и констатируя разочаровывающий медленный рост экономики.
Пока чиновники продолжают крутить заедающую пластинку, бизнесмены, экономисты и журналисты наперебой твердят о том, что загнивающий западный капитализм должен поучиться у динамично развивающихся стран Азии. Так издание Financial Times публикует серию статей с критикой чистого капитализма, которые пользуются колоссальным успехом у публики. Гуру глобальной экономики Нуриэль Рубини беспощадно бичует Канаду и Россию, называя самыми успешными странами восточные государства. Разумеется, все прекрасно помнят об отсутствии демократии в Китае, дефиците внешней торговли в Японии и непростительной зависимости Кореи от экспорта, но ничего с собой поделать не могут. Мир вновь влюблен в Азию.
Экономика самоуничтожения
Несколько лет назад многие эксперты выражали мнение, что Китаю не выдержать кризис. Аналитикам казалось, что бурное развитие КНР привело к созданию огромного "пузыря", схлопывание которого приведет к концу экономики, которую мы знаем. Китай попеременно сравнивали то с огромным валуном, который катится в пропасть, то с удавкой на шее мирового капитализма. Сегодня можно сказать с определенностью, что экономисты опрометчиво сгущали краски над будущим региона. Пока развитые страны зависли над пропастью рецессии, Китай чувствует себя вполне неплохо и даже находит в себе силы давать в долг обедневшим США и Европе. В чем же секрет китайского успеха?
Прежде всего - в совершенно ином отношении к капиталу и собственности. Много споров породила абсолютно варварская для развитых стран практика "утилизации" домов, возраст которых больше 70 лет, и автомобилей старше 10-15 лет. Поскольку в КНР земля не может находиться в частной собственности, все постройки на ней могут быть принудительно изъяты государством, что и происходит время от времени. Неудивительно, что экономика Китая, по выражению некоторых экспертов, - это экономика "самоуничтожения".
Представить себе выселенных без права на возмещение ущерба жителей фешенебельного района Рима или Копенгагена просто невозможно, но в Китае такая практика прочно вошла в жизнь. Причем она имеет ряд очевидных плюсов. Так, цены на недвижимость на исходе ее "срока годности" довольно низкие, что позволяет бедным семьям обрести крышу над головой. Однако гораздо важнее, что эта система искусственно запускает новый цикл "производство - потребление", что способствует бесконечному созданию новых рабочих мест и спроса. Хотя такая "реанимация" и полезна для экономики, эксперты отмечают, что на Западе пока нет острой потребности в настолько жестких мерах.
Несмотря на все крайности, назвать китайцев бедными язык не поворачивается. С каждым годом среднестатистический китаец может позволить себе на 10% больше материальных благ, чем год назад. Также жители Поднебесной имеют самые грандиозные в мире личные накопления: каждый ее житель кладет в копилку не менее 40% от зарплаты. В Китае совершенно иная культура потребления: все покупки делаются не в кредит, а за счет личных накоплений, что фактически делает внутренний сектор неуязвимым к разворачиванию сценариев а-ля "ипотечный кризис в США". Неудивительно, что именно на юани скуплена существенная часть американского и европейского суверенного долга. Совсем недавно управляющий Народного банка Китая заявил о расширении поддержки европейского региона как за счет увеличения активов в евро, так и за счет более активного участия Китая в Европейском фонде финансовой стабильности.
К слову о юане: на протяжении последних лет Поднебесная делает уверенные шаги на пути превращения юаня в мировую резервную валюту, чему немало способствуют колоссальные золотые запасы страны (свыше 1100 тонн, или 3 трлн долл.) Кроме того, важно настойчивое стремление Китая перейти во взаиморасчетах с соседями на юань, что существенно подорвет позиции доллара. По этому пути идет и Япония. Как отмечает руководитель управления анализа долговых инструментов и деривативов ИФК "МЕТРОПОЛЬ" Петр Кадыш, "Япония - единственная азиатская страна, которая не только успешно реализовала экспортную модель экономики с высокой добавленной стоимостью, но и смела присвоить национальной валюте - иене - статус мировой резервной валюты. Эти два компонента дают Японии существенное долгосрочное конкурентное преимущество". По мнению эксперта, России стоит поучиться у этого восточного соседа.
О вреде демократии
Конечно, изюминка азиатской экономической модели - это отсутствие классической, многопартийной демократии. Пока представительные органы государственной власти в Евросоюзе и Штатах с боем согласовывают каждый пункт в плане "затягивания поясов", а лидеры развитых стран боятся перед выборами любого намека на непопулярные меры, компартия КНР и правительство Малайзии без проволочек принимают нужные законы. При этом Индия, получившая демократию от Британии в наследство, с 60-х гг. до недавнего времени не могла угнаться за другими странами Восточной Азии еще и потому, что ей мешал политический фактор, считает известный американский экономист Джонатан Андерсон.
Однако эксперт отмечает, что это можно истолковать и по-другому: тем, что "некоторые страны слишком быстро развивались и просто забыли про демократию, про либеральные взгляды, про политические вопросы, успокоились тем, что очень хорошо живут и экономика растет". А пока они бурно развивались, в более-менее демократических Индии и Филиппинах обсуждали гражданское общество и перераспределение ресурсов.
Другой представитель Гарвардской экономической школы, профессор Роберт Барро, пришел к умозаключению, что "при очень высоких уровнях демократии перераспределение доходов приобретает важнейшее значение и служит для сдерживания аппетитов бизнеса. При этом неоправданно большое значение придается победе на текущих выборах, таким образом, сиюминутное обожание толпой становится важнее, чем долгосрочное развитие страны и инвестиции в будущее". Как тут не вспомнить Платона, который утверждал, что демократия - наихудшая форма правления.
Впрочем, есть и другой пример типичного политического строя в Азии - это Гонконг и Сингапур, в которых влияние государства на экономику сведено к минимуму. Эта модель с мелодичным французским названием Laissez-faire имеет такие приятные побочные эффекты, как отсутствие коррупции, устойчивые финансовые институты, дружественное бизнесу законодательство, низкие налоги и высокий уровень доходов. "Чем меньше политики вовлекаются в экономику, тем лучше функционирует система", - считает главный экономист Saxo Bank Стин Якобсен. По его мнению, маленькие финансовые институты, будь то небольшие компании или отдельно взятые люди, способны справиться с любым кризисом, в то время как громоздкие неуправляемые структуры сводят все развитие на нет.
Однако этот азиатский опыт политики возьмут на вооружение в последнюю очередь, уверен эксперт. Для этого нужно, чтобы система дала серьезный сбой. "И это напоминает мне то, как американцы отзываются об адвокатах. Хороший адвокат - мертвый адвокат. Хороший политик - мертвый политик. Даже можно сказать, что в этом причина, почему считается, что Билл Клинтон был самым лучшим президентом за всю историю США. У него было серьезное отсутствие способности предпринимать какие-либо шаги. Его больше увлекало курение сигар", - отмечает главный экономист Saxo Bank.
"Нам необходимо собрать всех политиков в мире в одну кучу и экспортировать на далекий необитаемый остров, и через пять лет можно будет гарантировать, что жить в мире станет лучше", - шутит С.Якобсен. По его словам, в новейшей истории мира микроэкономика демонстрировала гораздо лучшие результаты по сравнению с макроэкономикой и ошибками политиков. "Но за последние три года ситуация меняется: микроэкономика не успевает за тем количественным и качественным содержанием ошибок, которые допускает макроэкономика", - заключил он.
Финансы и философия
Еще один важный урок глобальной экономике может преподать динамично развивающаяся Малайзия, которая в наши дни становится всемирным центром исламского банкинга. Такого рода финансовые инструменты являются практически полной противоположностью привычным западным облигациям и кредитам, и многие эксперты называют их альтернативной экономикой. Если для того, чтобы понять смысл опционов пут и кредитно-дефолтных свопов нужно обладать определенными познаниями в математике, то исламский банкинг - это прежде всего философия.
Так, исламский банкинг запрещает проценты по кредитам, торговлю тем, чего не имеешь (практически все современные производные финансовые инструменты - фьючерсы, форварды, опционы), спекулятивный риск и торговлю "пустыми" бумагами (за которыми не стоит реальный продукт, актива). Проекты, финансируемые в рамках такой системы, должны быть социально востребованными и не причинять вред обществу. Кроме того, исламский банкинг предполагает отчуждение определенной доли прибыли в пользу нуждающихся, а саму эту выгоду запрещено получать неэтическим путем. Такого рода подход в корне отличается от того, чем занимаются на Уолл-стрит, и он уже привлек внимание не только в арабских странах, но и в Великобритании и Швейцарии, которые уже присоединились к исламской финансовой системе.
Следующей важной особенностью азиатского региона является демография. Очевидно, что чем больше людей вы можете поставить к станку, тем выше будет уровень производства в стране и, как следствие, ВВП. Однако демографическая политика в разных странах региона также различается. Сингапур и Гонконг имеют огромную долю квалифицированных мигрантов в составе населения, и они последовательно улучшают условия жизни людей для того, чтобы это так и оставалось. "Корея, Япония, Израиль - самые успешные страны. Не Канада, Россия или другие страны с природными ресурсами. Секрет роста этих стран - инвестиции в человеческий капитал. Проблема в том, что в развитых странах последние 20 лет осуществлялись инвестиции в наименее продуктивные отрасли - финансы и недвижимость", - утверждает профессор экономики из Университета Нью-Йорка Нуриэль Рубини.
За все нужно платить
Восточная Азия является сегодня довольно пестрым полотном из самых разных экономических, политических и социальных экспериментов. Часть из них принесли хорошие результаты, и их нужно попытаться использовать, но другая часть дала горькие плоды. Так, к примеру, некоторые страны региона являются довольно неблагополучными с социальной точки зрения. С одной стороны Восточно-Китайского моря - КНР, которая позволяет себе вольно распоряжаться человеческим капиталом (чего только стоит смертная казнь за убийство панды), с другой стороны - стремительно сокращающееся трудоспособное население в Японии (на 1% в год), которое медленно, но верно приводит ВВП страны в упадок.
Несмотря на эти и многие другие проблемы региона, Азия, по всей видимости, останется главным локомотивом роста в XXI веке. Однако за почетное звание самой сильной экономики планеты ей приходится довольно дорого платить. Так, к примеру, в Японии люди уходят в отпуск всего на 2-3 дня в году при 6-дневной рабочей неделе, а в Южной Корее продолжительность рабочей недели составляет 50 часов. Несложно представить, с каким негодованием восприняли бы подобные инициативы в странах Запада. Так или иначе, в ближайшем будущем каждая развитая страна должна будет решить для себя, что лучше - дальнейшее следование погрузившейся в глубокий кризис доктрине чистого капитализма или переосмысленная Азией экономическая практика.
Алина Евстигнеева, РБК