Более 100 экспертов подвели итоги первой волны пандемии в России

Читать в полной версии

Российская академия народного хозяйства и государственной службы при президенте России (РАНХиГС) выпустила 740-страничную монографию (научное издание) «Общество и пандемия. Опыт и уроки борьбы с COVID-19 в России». В книге анализируется, как с первой волной пандемии справились российская система здравоохранения, экономика и финансовый сектор, образование и система социальной поддержки, как кризис влияет на трансформацию модели государственного управления.

В июле РБК сообщал, что премьер-министр Михаил Мишустин поручил провести анализ мер, принятых в борьбе с пандемией, и в правительстве обсуждают идею обобщить опыт властей в книге. Ее выход был запланирован на октябрь.

Кто участвовал в исследовании

Монография составлялась под эгидой РАНХиГС, но в ее подготовке принимали участие все ведущие государственные научные институты, включая НИУ ВШЭ, МГУ им. Ломоносова, РЭУ им. Плеханова, НИФИ Минфина и т.д. Главным редактором издания выступает ректор РАНХиГС Владимир Мау, в редколлегию входят ректор ВШЭ Ярослав Кузьминов, ректор МГУ Виктор Садовничий.

«Мы не знаем, в какое время вы будете читать эту книгу. Но мы знаем, что, когда она уже находилась в типографии, в мире начал стремительно нарастать риск второй волны пандемии», — обращаются к читателю авторы исследования. Все оценки и соображения актуальны на 15 августа 2020 года, уточняют они.

Главу об антикризисных действиях Банка России написали его сотрудники: первый зампред ЦБ Ксения Юдаева, зампред ЦБ Алексей Заботкин и директор департамента финансовой стабильности Елизавета Данилова. Среди авторов других разделов — экономисты Олег Буклемишев, Татьяна Малева, Владимир Назаров, Лилия Овчарова и др. (всего более 100 человек).

При подготовке издания авторский коллектив взял интервью у нескольких высокопоставленных чиновников, в том числе у вице-премьера Татьяны Голиковой, министра труда Антона Котякова, министра иностранных дел Сергея Лаврова, министра здравоохранения Михаила Мурашко, вице-премьера Дмитрия Чернышенко. Тексты интервью приводятся в заключительной части книги.

Какие выводы сделаны в книге

Здравоохранение

России удалось предотвратить взрывной рост заболеваемости COVID-19 и острый кризис системы оказания медпомощи, считают авторы монографии. Но не получилось предупредить массовое внутреннее распространение вируса. Из всех развитых стран успешно сдержать внутреннее распространение коронавируса удалось только Южной Корее. У России не вышло пустить развитие ситуации по южнокорейскому сценарию по ряду причин, в числе которых отсутствие в начале пандемии полной информации о симптомах и возможности бессимптомного протекания заболевания, большая протяженность государственной границы, уровень дисциплины граждан, зачастую не сообщавших о симптомах, и ряд других факторов.

По мнению авторов, надежды на эффективность более жесткого режима самоизоляции вряд ли можно считать оправдавшимися: ни выхода на плато по итогам первого инкубационного периода (14–16 апреля), ни начала спада заболеваемости через два периода (30 апреля) не произошло. «В то же время режимы самоизоляции могли внести вклад в замедление прироста новых случаев, дать время на подготовку системы здравоохранения к приему больных», — указывают они.

Политика правительства и ЦБ

Антикризисный ответ правительства был в целом эффективным, следует из монографии. По оценкам РАНХиГС, совокупная стоимость трех пакетов поддержки экономики на 1 июля составила 2,7% ВВП. Это гораздо меньше, чем в развитых странах, но там значительная доля поддержки приходится на госгарантии, в России же доля прямых расходов в 2020 году составляет более 70%, утверждают авторы. Они также указывают на то, что российская антикризисная политика более социально направленная по сравнению со многими зарубежными программами.

Авторы подробно пересказывают стимулирующие меры российского правительства, но дают мало рекомендаций: имеющиеся носят скорее косметический характер. Предлагается, в частности, заморозить на период кризиса правило ежегодной двухпроцентной индексации базовой цены на нефть в бюджете, чтобы сохранить больше резервов в Фонде национального благосостояния (ФНБ). В свою очередь, действия ЦБ описываются как гибкие и своевременные, а достичь должного эффекта им помог «накопленный запас прочности» (низкая инфляция, буферы капитала в банковском секторе, стабильная макрополитика).

Глава, посвященная Общенациональному плану восстановления экономики, фактически воспроизводит официальную позицию правительства. «Критическую роль будет играть обновленная модель управления достижением национальных целей, базирующаяся на гибкой проектной логике и принятии решений на основе данных (доказательная политика). Эти элементы уже нашли отражение в приоритетах работы правительства России», — говорится в ней.

Отраслевые риски

В главе о малом и среднем бизнесе авторы признают серьезные риски для сектора МСП в России. Так, увеличиваются риски невозврата кредитов, многим предпринимателям легче уволить сотрудников и объявить себя банкротами, чтобы открыться снова уже после кризиса, чем брать кредиты на выплату зарплат. Численность неформально занятых может вырасти на несколько миллионов человек, предупреждают авторы. Кроме того, после пандемии доля госсектора в российской экономике может еще больше увеличиться, что неблагоприятно для малого бизнеса.

«Следует признать, что задачи, предусмотренные национальным проектом «Малое и среднее предпринимательство и поддержка индивидуальной предпринимательской инициативы» <...>, судя по опыту прошедших полутора-двух лет, стали фактически невыполнимыми», — пишут эксперты.

Развитие нефтегазового сектора сдерживается нехваткой «передовых отечественных технологий», возможности льготирования нефтедобычи не бесконечны, а его эффективность может быть сомнительной, указано в другом разделе.

Пандемия как стимул

В монографии прослеживается идея, что пандемический кризис может стать поводом для позитивной трансформации во многих сферах. Например, «при определенной трансформации [нефтегазовая] отрасль может стать драйвером развития всей экономики страны».

В другой главе отмечается, что пандемия «запустила процесс трансформации российского банковского сектора» в части внедрения цифровых технологий и онлайн-услуг и т.д. «Пандемия показала важность цифровых технологий для экономики и жизни граждан. Уже очевидно, что многие компании высоко оценили выгоды удаленной занятости. Значительная их часть вряд ли откажется от этих преимуществ», — говорится в еще одном разделе.

Отдельная критика

Правительство в целом в книге критикуется мало, однако местами высказываются довольно жесткие претензии в отношении отдельных ведомств или регионов. Так, например, Росстат «не адаптировался к необходимости быстро публиковать и агрегировать новые данные о пандемии и результатах противодействия ей». «Ведомство государственной статистики не сыграло значимой роли в обеспечении оперативной работы по формированию достоверных данных», — отмечается в исследовании. Более того, подчеркивается, что Росстат, публикуя данные с лагом в месяц, «порождает в обществе недоверие и подозрения насчет апостериорной [последующей] манипуляции данными».

Властям Москвы ставится в упрек возможность вынесения штрафов за нарушение режима самоизоляции в упрощенном порядке, на основе фото- и видеофиксации допущенных нарушений. «Эта очевидно противоправная практика властей Москвы не была пресечена со стороны федеральных органов и привела к возникновению многочисленных споров с обжалованием соответствующих решений в суде», — отмечается в разделе «Управление: обновленная модель».

Психология кризиса

На общем фоне выделяется раздел, посвященный социально-психологическим аспектам пандемии. Авторы рассуждают о феномене «инфодемии», при котором психологические последствия восприятия информации из СМИ могут быть более серьезными, чем от переживания самого факта пандемии. В другом месте утверждается, что главным фактором роста тревожности в период кризиса стали средства массовой коммуникации, создавшие кризисную, тревожную картину мира.

В разделе о психологии пандемии также высказывается мнение, что наряду с коронавирусом ключевыми вызовами для общества и личности в долгосрочной перспективе служат рост социального неравенства и крах общественного договора (государство не может гарантировать рост благосостояния большинству своих граждан), пессимизм в отношении будущего, более быстрое развитие технологий, чем социального капитала, что затрудняет способность договариваться о правилах использования новых технологий.