Доля не оформленных на основной работе россиян достигла рекорда
Доля россиян, которые постоянно неформально трудятся на своем основном месте работы, в 2017 году оказалась самой высокой за всю историю наблюдений (с 2003 года). Об этом свидетельствует исследование Центра социально-политического мониторинга РАНХиГС, поступившее в РБК.
Неофициально на основной работе трудятся 13,6% всего занятого населения в России, следует из опроса РАНХиГС. Годом ранее таких было 11,7%. В 2003 году (тогда исследование было проведено впервые) — 8,6%, в 2006-м — 7,3%, в 2013 году — 11,9% (опрос проводился не каждый год).
В этот раз социологи опросили 1,6 тыс. работающих россиян от 18 лет и старше в 35 регионах. Выборка отражает структуру занятости по основным видам экономической деятельности, опрос проводился методом личного интервью по месту работы или жительства, указывают авторы исследования.
В целом доля работников, вовлеченных в некриминальный (не связанный с незаконной деятельностью) теневой рынок труда, в 2017 году составила 44,8%, или порядка 33 млн человек. 13,6% постоянных неформальных работников входят в это число. 44,8% — это работники, которые не оформляют взаимоотношения с работодателями или уполномоченными органами при основной или дополнительной занятости. В их число также попадают те, кто официально трудоустроен, но получает часть зарплаты в конвертах. Исследование охватывает как граждан, имевших в последний год постоянную теневую работу, так и тех, кто взаимодействовал с неформальной экономикой эпизодически (всего несколько раз за год). В 2016 году вовлеченность россиян в теневую занятость составляла 40,3%, в 2013-м — 44,5%, в 2006 году — 45,1%.
Таким образом, как видно из исследования, впервые после некоторого спада на рынке теневой занятости она вновь начала расти.
Корни проблемы
«Экономическая нестабильность последних трех-четырех лет отразилась на падении доходов большинства населения. Стремление граждан компенсировать снижение своего дохода, недостаточность предложений официального трудоустройства с достойной оплатой труда вынуждает многих людей к поиску заработка в обход государства. И если в разгар экономического кризиса (2015–2016 годы) снижение экономической активности граждан в официальной экономике сопровождалось небольшим падением рынка некриминальных теневых услуг или работ, то уже начиная с 2016 года социологические замеры отмечают оживление теневого сектора», — пишет в докладе директор Центра социально-политического мониторинга РАНХиГС Андрей Покида.
По большей части наблюдающийся рост теневой занятости в 2017 году связан с увеличением числа граждан с неоформленной вторичной занятостью. Годом ранее таких было 30,4%, сейчас — 35,5%. Доля граждан, работающих официально, но получающих зарплату в конверте, увеличилась, хотя и незначительно — на 0,2 п.п., до 12,5%.
Застряли в неформальном секторе
Органам власти пока не удается вывести граждан из тени, пишут авторы, меры, которые предлагает государство, эффекта не принесли. В качестве примера приводится закон о самозанятости: в 2017 и 2018 годах некоторые виды самозанятых, в частности нянь, репетиторов и домработниц, освободили от налогов. Но за 2017 год (по состоянию на 1 августа) в качестве самозанятых в России зарегистрировались всего 295 человек: 277 россиян и 68 иностранцев, следует из данных Федеральной налоговой службы (ФНС). Есть несколько причин такой низкой привлекательности этого инструмента, объясняют в РАНХиГС: «Во-первых, закон о самозанятости охватывает небольшую аудиторию самозанятых, во-вторых, граждане не стремятся к постановке на учет, так как не уверены в том, какие дальнейшие действия ожидать от государственных органов управления». Кроме того, зачастую самозанятость для граждан является лишь дополнительной формой дохода, и платить за нее налоги они не могут.
Другая мера, которая должна была вывести экономику из тени, — расширение безналичной формы расчета (она должна повысить прозрачность денежных потоков). Однако теневой рынок к ней приспособился, пишет РАНХиГС — зачастую «при имеющихся возможностях безналичной оплаты гражданам предлагается приобретать какие-либо товары или услуги с большими скидками при условии оплаты наличными средствами».
Если ничего не предпринимать, то теневая занятость продолжит расти, говорит Покида РБК. Предотвратить это должно усиление контроля и изменение налоговой политики, указывает он: предприниматели по-прежнему жалуются на высокую налоговую нагрузку, из-за которой им приходится уходить в тень. Вопрос в том, поможет ли этому налоговый маневр «22/22», который обсуждается в правительстве (рост НДС с 18 до 22% и сокращение страховых взносов с 30 до 22%), — пока это выглядит как «перекладывание из одной копилки в другую», отмечает Покида.
Официальный подход
Представление о масштабах теневой занятости дают и официальные данные. По сведениям Росстата, в 2016 году занятость в неформальном секторе достигла рекордного масштаба по меньшей мере с 2006 года: 15,4 млн человек, или 21,2% от общего количества занятых. По сравнению с 2015 годом теневой сектор вырос более чем на полмиллиона человек. К занятым в неформальном секторе Росстат относит работников, которые трудятся на предприятиях, не зарегистрированных в качестве юридического лица, а также членов семьи, помогающих в собственном деле или в бизнесе, принадлежащем кому-либо из родственников.
Другой критерий теневой экономики — скрытый фонд оплаты труда, который рассчитывает Росстат. Это базовый показатель при оценке масштабов теневой экономики, хотя ее реальный объем, скорее всего, больше, говорил РБК профессор кафедры труда и социальной политики РАНХиГС Александр Щербаков. В 2016 году скрытый фонд оплаты труда составлял 25,3% от общего объема оплаты наемных работников и достиг, наоборот, минимума с начала десятилетия. Впрочем, комментируя ситуацию, эксперты указывали на то, что этот показатель может неадекватно отражать ситуацию из-за особенностей его расчета. Дело в том, что он считается балансовым методом: из расходов россиян (включая прирост их финансовых активов за минусом обязательств) вычитаются формально зарегистрированные доходы. Но таким образом в скрытые доходы могут попасть и накопления граждан, а размер неформальной занятости среди работающих без договоров сотрудников, наоборот, не учитывается, так как нет информации о том, сколько потратил человек, получивший эти доходы официально, а сколько тот, кому он оплатил без какого-либо оформления выполненных работ.
Экспертное мнение
Впрочем, не все разделяют опасения экспертов РАНХиГС. Есть и иная точка зрения.
В данных о росте теневой занятости есть сомнения, говорит проректор Академии труда и социальных отношений Александр Сафонов. Хотя прирост на 4,5 п.п. — «очень солидный», за минувший год никаких значимых изменений в экономике, которые могли бы его вызвать, не произошло, напоминает он. Люди продолжали экономить, так как доходы населения по-прежнему падали — а именно их рост мог бы стимулировать россиян неформально нанимать нянь, строителей и так далее. Налоговые условия также не изменились, перечисляет Сафонов. Есть вопросы и к юридической грамотности интервьюеров и респондентов, добавляет он: дополнительные доходы граждан, которые при опросе могли учесть как неформальные, зачастую юридически оформлены официально.
Дефицит за пределами тени
Рост теневой экономики происходит в условиях сохранения официальной безработицы на уровнях исторического минимума. В среду Росстат сообщил, что в июле уровень безработицы составил 5,1% — на 0,2 п.п. ниже, чем в июле прошлого года. Самый низкий уровень безработицы — в Центральном федеральном округе (3,1%), самый высокий — в Северо-Кавказском (10,6%).
Российский рынок труда работает в условиях, «близких к дефициту», предупредило ранее Минэкономразвития. О «признаках дефицита кадров в отдельных сегментах», к которому привело усиление экономической активности, предупреждал и Центробанк. Эта ситуация, по оценке регулятора, «может привести к значимому отставанию темпов роста производительности труда от роста заработной платы».