Экономисты ЦБ оценили варианты замещения импорта в «новой реальности»

Читать в полной версии

Даже при полном и эффективном замещении импорта в стране, которая нуждается в замене зарубежных товаров, снижается уровень жизни из-за необходимости отвлекать трудовую силу на импортозамещение и поддерживать капиталоемкость ВВП на более высоком уровне. К такому выводу пришли экономисты департамента исследований и прогнозирования Банка России Мария Лымарь, Александр Реентович и Андрей Синяков.

Они смоделировали сценарии развития экономики в зависимости от эффективности импортозамещения инвестиционных и потребительских товаров — нейтральный, пессимистичный и оптимистичный. Результаты исследования представлены в статье «Экономика экспортера сырья в «новой реальности»: количественные и структурные параметры», опубликованной в декабрьском номере научного журнала «Вопросы экономики» (с материалом ознакомился РБК). Статья отражает личное мнение авторов.

Эксперты выявили асимметрию в эффективности импортозамещения потребительских и инвестиционных товаров (последние нужны для производства других товаров — оборудование, машины). Как правило, производство потребительских товаров относительно более эффективно, а издержки на производство инвестиционных товаров откладывают восстановление уровня жизни даже в оптимистичном сценарии, приходят к выводу экономисты. Если же импортозамещение неэффективно в обоих секторах, то экономика «проедает капитал» и деградирует, констатируют они.

В подсчетах используются параметры экономики России, а за их базовый уровень взят 2019 год, когда экономика была полностью открытой и ее структура не искажалась влиянием пандемии. Далее авторы выстраивают стилизованную модель «новой реальности», не называя ее российской, потому что модель не может учесть все многообразие факторов, способных повлиять на реальную динамику экономики.

До «новой реальности» экономика в модели устроена так, что потребность во внутреннем производстве импортозамещающих товаров не возникает: ресурсы от экспорта (преимущественно сырьевых товаров) направляются на приобретение импортных потребительских и инвестиционных товаров, а внутри страны их производить неэффективно.

С наступлением «новой реальности» все меняется под воздействием двух шоков. Во-первых, это прекращение движения капитала из-за закрытия финансового счета, в результате чего финансирование импорта оказывается возможным только напрямую из поступлений от экспорта. Во-вторых, это невозможность использовать накопленные чистые иностранные активы экономики (включая золотовалютные резервы) для финансирования потребления или инвестиций. В статье в качестве одной из причин шоков упоминается замораживание активов (страны Запада заблокировали около $300 млрд международных резервов России. — РБК).

В модели берется в расчет физическое ограничение всего импорта на 50% от уровня 2019 года, взятого за базу, а также снижение стоимости экспорта — сначала на 10% от уровня 2019 года, а в течение трех лет — на 50%. Образующееся при этом положительное сальдо торгового баланса не расходуется на потребление и/или инвестиции, что связано со сложностями наращивания импорта.

Для построения сценарных моделей в качестве переменных используются такие параметры, как объем чистых иностранных активов, численность рабочей силы, норма амортизации товаров, цена экспорта и импорта, потеря производительности, а также сравнимость качества замещенных товаров и их импортных оригиналов.

• Оптимистичный сценарий характеризует легкость создания полных аналогов выбывшего импорта и отсутствие потерь производительности при использовании импортозамещающих товаров в производстве.

Расчеты показывают, что ВВП в таком случае сначала снижается, но затем медленно восстанавливается в течение 15 лет и превышает к тому времени базовый уровень. В экономике сокращается производство оригинальных отечественных товаров и увеличивается производство импортозамещающих. Работники, занятые в сфере оригинального отечественного производства или упаковки импорта (например, сборка автомобилей зарубежных марок), переориентируются на производство импортозамещающих товаров (например, автокомпонентов).

Ограничение потребления становится оптимальной стратегией на макроуровне в свете необходимости нарастить производство импортозамещающих товаров. Таким образом, этот сценарий предполагает временную «жертву» в виде сокращения потребления, что должно обеспечить накопление капитала, а восстановление и повышение уровня жизни откладывается на более отдаленную перспективу. Если бы экономика не находилась в состоянии финансовой автаркии с замороженными активами, то накопление капитала, призванное нарастить выпуск при ограниченности трудовых ресурсов, можно было бы профинансировать за счет займов (или расходования Фонда национального благосостояния). Но экономика, у которой нет такой возможности, должна перемещать трудовые ресурсы в инвестиционный сектор и накапливать капитал. Такая стратегия оказывается оправданной в долгосрочной перспективе, отмечается в статье.

• Нейтральный сценарий предполагает неполное импортозамещение, когда качество отечественных товаров не гарантировано, а между двумя видами импорта есть асимметрия: потребительские товары заместить проще, чем инвестиционные (последние требуют больше затрат труда и капитала).

ВВП первоначально сокращается, но затем восстанавливается лишь частично. Инвестиционного бума в такой экономике не происходит, поскольку повышение капиталоемкости ВВП в условиях затратности импортозамещения не способно обеспечить рост экономики по сравнению с базовым сценарием в условиях ограниченности трудовых ресурсов. Сильное сокращение импорта потребительских товаров частично компенсируется производством импортозамещающих потребительских товаров. Для этого приходится сократить выпуск оригинальных внутренних товаров. Поэтому в целом потребление снижается. Без импорта или импортозамещающих товаров корзина потребления будет неполной, а уровень жизни потребителей ниже, чем в оптимистичном варианте.

• Пессимистичный сценарийс низким уровнемзамещения в обоих секторах.

Неэффективность импортозамещения в производстве потребительских товаров оказывается такой же, как в замещении инвестиционных товаров. Она оказывается настолько высокой, что выгоднее начать «проедание» капитала, не направляя ресурсы на его обновление.

Поскольку в этом варианте проявляется низкая эффективность замены импорта в потребительском секторе, доля отечественных товаров в потреблении оказывается минимальной из всех трех сценариев. Ограниченные экспортные ресурсы направляются на закупку импортных, преимущественно потребительских товаров.

В этом варианте экономика не может справиться с ростом издержек из-за неэффективности на фоне сокращения возможностей для финансирования потребления и инвестиций. ВВП на фоне сокращения экспорта не начинает восстанавливаться и сокращается в итоге на треть от базового сценария, а его потери обусловлены тремя факторами. Во-первых, вынужденным направлением труда и капитала на импортозамещение. Во-вторых, сокращением экспортных поступлений, что снижает совокупный спрос и доходы. В-третьих, уменьшением масштабов экономики, что делает неоптимальным для бизнеса существенные инвестиции в капитал: валовые инвестиции не превышают выбытие амортизируемого капитала.

Авторы указывают, что результаты их исследования могут быть полезны для «реалистичного понимания вариантов развития экономики в новых условиях», как, впрочем, и при анализе последствий энергоперехода («зеленого перехода») в сырьевых экономиках.

Эксперты ЦБ, описывая возможные сценарии структурной трансформации российской экономики на фоне санкций, весной отмечали, что на определенном этапе может произойти «обратная индустриализация» — на основе менее передовых технологий. Производство техники и технологий увеличится, но на более низком технологическом уровне. Занятость в импортозамещающих отраслях будет повышаться, а производство — расти темпами, опережающими другие отрасли. В то же время важным последствием станет снижение экологичности производства, указывали в ЦБ.

В статье экономистов ЦБ рассматривается ситуация, когда недостающий импорт замещается полностью внутренним производством. При этом, по данным специальных репортажей Reuters и FT, выпущенных в декабре, Россия продолжает импортировать некоторую технологичную продукцию, которую западные производители отказались поставлять в Россию добровольно или из-за санкций. Так, по данным Reuters, за семь месяцев по конец октября в Россию было ввезено электронных и компьютерных компонентов на $2,6 млрд, из которых по меньшей мере $777 млн — продукция западных компаний. Российский бизнес также ищет пути замещения запрещенного импорта из западных стран в других государствах. «Мы видим, как наши заемщики, крупные компании, не получив европейского оборудования, — не буду называть отрасли, их много — делают заказы в Китае и сдвигают сроки проекта на год, полтора, два. В принципе есть комитмент (обязательство. — РБК) китайских предприятий на изготовление этого оборудования», — рассказывал, в частности, в интервью РБК глава банка «Открытие» Михаил Задорнов.

Уже пару столетий мир живет в экономической парадигме, где страны продают товары, которые умеют производить хорошо и в большом количестве, и покупают те, которые хорошо производят другие страны, а все попытки государств полностью импортозаместиться закончились провалом, констатирует директор центра конъюнктурных исследований Института статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ Георгий Остапкович.

«Имеет смысл заместить критический импорт: его замены на 75–80% достаточно для обеспечения продовольственной и технологической безопасности. Особенно критично для России стоит вопрос технологий, но их не удастся заместить лишь прямыми денежными вливаниями: нужны знания и компетенции, которых нет», — говорит эксперт.

По его словам, единственная страна, которая добилась технологической независимости, — это Южная Корея: за счет того что полностью открыла экономику и привлекла не только инвестиции, но и квалифицированных специалистов из других стран. Однако для России такой вариант в текущих условиях, очевидно, не подходит, заключает Остапкович.