«Нет ощущения, что важно, чтобы рынок рос». Главное с финансового форума

Читать в полной версии

Министр финансов Антон Силуанов

«Мы проходили в истории множество периодов, когда у нас [была] одна надежда только — на то, дадут нам в долг или нет. Мы проходили периоды, когда разбалансированность в финансах приводила к дестабилизации социально-экономического развития страны, когда проводили денежные реформы. Мы печатали [деньги], отрезали нули. Кому-то больше, полностью обеспечивали обмен [на новые деньги], кому-то с дисконтами и так далее. Но все равно это все дестабилизация, вот этого нельзя допускать. А финансовый суверенитет говорит следующее: это должен быть устойчивый бюджет, если говорить про позицию Министерства финансов, это сбалансированный бюджет, это участие на финансовом рынке, которое не приводит к непредсказуемой для инвесторов финансовой политике государства <...>. Это собственная платежная инфраструктура».

Председатель Банка РоссииЭльвираНабиуллина

«Когда говорят о суверенитете [финансовой системы], очень важно акцентировать на том, что это не автаркия, это не самоизоляция финансовой системы. Автаркия, самоизоляция — это был бы путь к снижению благосостояния людей в конечном счете.

Мы же не уходим с глобальных рынков, мы остаемся интегрированы с теми странами, которые готовы поддерживать отношения с нами. И разрыв с историческими партнерами, даже закрытие привычных для нас финансовых рынков — это не повод все побросать и сказать, что мы будем сейчас что-то новое придумывать».

Совладелец Совкомбанка Сергей Хотимский

«У нас сохраняется традиционная болезнь нашего фондового рынка, что у нас достаточно хаотическое, броуновское движение — люди уходят и приходят. Нет институционального, семейного, нет стабильной ситуации. С одной стороны, мы видим массу открываемых новых счетов, видим интерес к тем инструментам, которые рынком в данный момент предоставлены. С другой стороны, мы видим такую некоторую кому от большого количества людей, которые втянулись, как-то образовывались, что-то поняли и для себя выяснили, что они много чего не понимают.

Мы все время говорим: у нас мало эмитентов, недоурегулированы прямые инвестиции, есть проблемы институционального использования денег — налоговые, коллективные, очень много всего обсуждается. У нас отсутствует долгосрочный контракт между государством и рынком, для чего в принципе существует фондовый рынок. Наиболее успешные рынки, на них всегда есть некоторые парадигмы. Первая: рынок всегда растет в долгосрочной перспективе. Мы уже очень много лет назад эту парадигму потеряли.

Вторая ситуация — это в принципе, что государство должно постоянно заботиться о том, чтобы очень негативных явлений не было. <...> На сегодняшний день [есть] и борьба с инсайдом, и непредсказуемая политика компаний дивидендная, просто какие-то необычные, странные сделки, которые сами компании осуществляют, и какая-то нагрузка от государства, которую получают успешные компании. Иногда они скрывают, говорят, нам лучше, чтобы у нас показатели были похуже, нас государство будет лучше поддерживать.

К чему это приводит? Фондовый рынок не решает задачу привлечения капитала, тут яйцо и курица. Он будет решать задачу привлечения капитала эффективно, если такая задача поставлена на обратной стороне — то есть государство со своей стороны дает целеполагание. Нет сегодня ощущения, что государству очень важно, чтобы рынок развивался и рос. Есть какой-то набор инициатив, мы их постоянно обсуждаем на разных площадках, в разных составах, но это не приводит к тому, что кто-то несет ответственность».

Владислав Кочетков, президент — председатель правления ФГ «Финам»

«Российский фондовый рынок всегда был не такой, как все. Он был такой исключительно спекулятивный, который, может быть, такую задачу, как справедливая оценка компании, выполнял, а задачу обеспечения фондирования для бизнеса выполнял не особо. Сейчас есть предпосылки, чтобы ситуация изменилась и рынок стал некой базой для трансформации российской экономики.

Но тут нужны и льготы, и поддержка, и только на ретейл (инвесторов-физлиц. — РБК) ориентироваться сложно, все-таки нужны деньги институциональных инвесторов.

Инвесторы активно мигрируют из иностранных бумаг в российские, но активность во многом носит спекулятивный характер. Сейчас только треть инвесторов формирует долгосрочные портфели. Остальные пытаются отработать короткие инвестиционные идеи внутри дня. Что происходит на рынке, мы тоже видим: одна бумага без видимых причин может дать плюс 10%, потом минус 10% внутри дня.

Что сейчас мешает говорить о значительном доверии российскому фондовому рынку?

Первое — это, конечно, непонимание перспектив российской экономки, и на этом фоне средний размер первичного пополнения счета год к году сократился почти в три раза, а средний размер активов на счете — в 1,8 раза. То есть инвесторы приносят деньги осторожно, чаще всего большим количеством небольших траншей.

Еще один момент, который сейчас напрягает и инвесторов, и брокеров, — постоянное и местами беспощадное изменение правил игры во времени. <...> Я часто слышу вопрос формата: не отменит ли ЦБ фондовый рынок вообще? И здесь самое интересное, что верный ответ звучит примерно так: может отменить <...>».

Помощник президента по экономическим вопросам Максим Орешкин

«Доллар и евро надо менять на рубли и никак не на другие валюты.

Мое мнение всегда, что нужно верить в себя, а не искать какого-то доброго дядю на Западе или на Востоке, в которого можно проинвестировать, и нам это потом поможет. Нужно выстраивать такую систему, где мы в первую очередь от себя зависим и сами в себя инвестируем».

Орешкин на форуме дал понять, что видит противоречие между политикой сбалансированного бюджета, которой давно придерживается российский Минфин, и идеей инвестирования в валюты стран с большим бюджетным дефицитом.

«У меня даже вопрос некоторый к Антону Германовичу [Силуанову]: Минфин предлагает инвестировать в юани и при этом говорит, что нам нужен сбалансированный бюджет, потому что инвесторы нам не поверят, мы не сможем занимать и т.д. Но Китай — это страна с дефицитом бюджета 5% ВВП, в этом году 5,1%. Почему предлагаем мы инвестировать [в юань]? В этом смысле Антон Германович как инвестор — почему он инвестирует в страну, где большой дефицит бюджета, и говорит о том, что в нас не будут инвестировать, если у нас не будет нулевого дефицита?»

Старший банкир ВЭБ.РФ, ранее многолетний замминистра финансов Сергей Сторчак

«Минфину деваться некуда: рано или поздно для средств ФНБ, то ли в рамках бюджетного правила либо за пределами бюджетного правила нужно будет искать подходящие инструменты инвестирования. Эти инструменты должны отвечать двум качествам — надежность и ликвидность. Может быть, это будет юань, может быть, со временем это будут финансовые инструменты Индии.

Спрос на валюту зарубежных стран, из которых осуществляется импорт, будет. За товары расплачиваются в валюте экспортера, если экспортер не пожелает использовать российский рубль. Это часто случается. Знаю такой пример. Одна фирма из Индии, занятая поставкой медицинской техники в Россию, в рамках внешнеторгового контракта поставляет оборудование не напрямую российскому импортеру, а своему российскому филиалу. С площадки филиала идут поставки российскому импортеру оборудования, и импортер рассчитывается рублями. Дальше между индийской компанией и ее российским филиалом происходят корпоративные расчеты. Фактически по импорту технологической продукции расчеты осуществляются в рублях».

Глава комитета Госдумы по финансовому рынку Анатолий Аксаков

«Я лично сторонник того, чтобы принимать закон [Минфина о криптовалютах]. Легализовать этот уже де-факто существующий рынок. Так же как игроманы у нас есть, соответственно, есть и криптоманы. Игроманию мы отрегулировали, почему криптоманию не надо отрегулировать? Тем более многие из крупных участников этого рынка сами просят, говорят, дайте нам регулирование нормальное, легальное пространство. И мы будем отчитываться, будем платить налоги».

Генеральный директор СПБ Биржи Роман Горюнов

«Мы реально уже отстали [в регулировании криптовалют]. В наших сопредельных странах регулирование уже ушло далеко вперед, и практика использования реально ушла далеко вперед. Я уже не говорю про другие страны. Поэтому если мы хотим реально что-то создавать, нам надо двигаться очень быстро.

Надо дать возможность, чтобы и те и другие [централизованные и децентрализованные биржи развивались], перестать выстраивать у нас параллельную финансовую систему в части цифровых финансовых активов. Я просто призываю перестать целенаправленно это делать, а просто привести возможность ЦФА в обычную нашу стандартную финансовую систему: брокеры, банки, биржи».

Председатель Банка России Эльвира Набиуллина

«Для того чтобы вернуть доверие, нужно придумать механизмы, которые смягчат проблему замороженных активов. У наших людей, которые вложились в финансовые рынки, большая часть активов заморожена. И мы сейчас обсуждаем идею в том числе создания такого фонда компенсаций, возможно, на базе АСВ [Агентства по страхованию вкладов], чтобы доходами со средств нерезидентов, которые мы со своей стороны заморозили, можно было бы компенсировать, например, для массовых инвесторов вот эту часть».

Замминистра финансов Тимур Максимов

«Мы начинаем работать в третьем квартале. Уже в этом месяце мы планируем возвращаться на рынок. Мы не хотим предлагать какие-то большие объемы, потому что никто не понимает ни своих возможностей, ни наших долгосрочных моделей развития.

Мы отрезаны от западной финансовой инфраструктуры, складывать доллары и евро больше не получится, значит, придется складывать что-то другое или ничего не складывать, тогда бюджет должен приходить в модель относительно гибкого реагирования на ситуацию с доходами. Понимания у рынка еще нет, и, соответственно, они эти риски закладывают в свой аппетит. И они честно нам говорят: вы знаете, а мы не готовы в таких объемах брать процентный риск на правительство, не понимая вообще долгосрочную устойчивость этой модели. И, конечно, то, что сейчас они готовы и хотят делать, — это короткие [ОФЗ], в идеале еще плавающие ставки. В общем, максимально риск от себя убрать и сказать: давайте поживем, посмотрим, как вы в этой новой парадигме будете существовать».