В Минфине увидели риски из-за кредитов на сделки по уходу иностранцев

Читать в полной версии

Банки берут на себя большие риски, кредитуя сделки по выкупу иностранных активов и проектному финансированию отраслей, заявил замминистра финансов Иван Чебесков, выступая на съезде Ассоциации банков России.

«На самом деле банки уже берут этот существенный [акционерный] риск, мы это видим, — и через проектное финансирование они, по сути, берут акционерный риск, и через те сделки, которые банки финансируют, по выходу иностранных инвесторов из российских компаний. Они берут существенный акционерный риск, зачастую полностью финансируя такие сделки. Поэтому в связи с этим у нас уже происходит некая трансформация с точки зрения работы банков и принятие на себя [банками], можно сказать, нетипичных для банковского сектора рисков. И у нас есть в этом плане какая-то некая реальность и некий негативный прошлый опыт», — подчеркнул Чебесков. Речь идет о ситуациях, когда банки «в прошлом брали на себя существенный акционерный риск и когда [это] сочеталось с недобросовестным поведением менеджмента».

«Мы видели, к чему это привело — были существенные санации крупных банков, и это действительно была проблема для отрасли, проблема для экономики, которую пришлось решать всей страной», — резюмировал замглавы Минфина.

Серия санаций крупных российских частных банков ресурсами ЦБ произошла во второй половине 2017 года — процедуре оздоровления подверглись «Открытие», Бинбанк и Промсвязьбанк, проблемы которых во многом были связаны с перекрестным кредитованием небанковских бизнесов акционеров. Эта схема получила название «банковского кольца». По оценкам председателя Банка России Эльвиры Набиуллиной от 2019 года, ЦБ выделил на санации 2,3 трлн руб. Для разрешения ситуации пришлось создавать на базе «Траста» специальный банк, куда были переданы проблемные и непрофильные активы этих банков.

После этого регулятор не раз обращал внимание на необходимость дополнительного регулирования непрофильных активов в банковских холдингах (впрочем, в отличие от нынешней ситуации речь шла о бизнесах, принадлежащих банкам напрямую, а не просто прокредитованных). В частности, речь шла о повышенном контроле за развитием экосистем, в которые зачастую входили сервисы небанковского характера (такси, доставка еды, медиа, мобильные операторы и т.д.).

Угроза роста концентрации крупных рисков для банков сейчас, впрочем, купируется «существенным усилением качества банковского регулирования и надзора по сравнению с периодом, когда формировались риски, приведшие к крупным санациям», говорит старший управляющий директор рейтингового агентства НКР Александр Проклов.

Чего опасаются Минфин и ЦБ

«Сейчас у нас есть некая игра банков с регулятором в кошки-мышки. Банки, как [им следует] инвестировать, по сути в группе у себя оценивают. А Центральный банк как бы это точно видит, но до конца не признает. Банки берут на себя акционерный риск, по сути таким образом нарушая вот эту установку отделения инвестиционного бизнеса банков от бизнеса коммерческих банков. Но в реальности это сейчас происходит из-за тех условий, которые у нас создались. Потому что произошел отток национального капитала, у нас его не хватает, рынок капитала надо развивать, он недостаточно глубокий, чтобы эту потребность (в капитале. — РБК) сейчас удовлетворить, поэтому эту потребность сейчас закрывают банки», — описал ситуацию Чебесков.

Центробанк еще в 2022 году озвучил идею о необходимости финансирования приоритетных отраслей российской экономики на фоне западных санкций, но подчеркивал, что для этого должны использоваться «в первую очередь средства государственного бюджета (в том числе за счет увеличения внутреннего государственного долга) и возможности государственных институтов развития». Позднее правительство утвердило критерии таких проектов, а ЦБ ввел для банков условия для применения понижающих коэффициентов при их кредитовании.

«Я понимаю, что нам нужно финансирование крупных приоритетных проектов. Но я бы настоятельно предостерегла от того, чтобы банки брали на себя избыточные риски, которые они не могут брать, за ними вкладчики стоят, и превращались в инвестиционные компании. Даже временно — у нас все временное потом становится постоянным — брать на себя эти риски невозможно. Мы должны надежно стоять на защите интересов вкладчиков и кредиторов банков. Смотрите, даже если правительство не хочет брать на себя часть рисков по этим проектам в виде госгарантий, в виде госсубсидий, вы считаете, что это возможно переложить на вкладчиков? Я категорически против этого», — заявила на съезде АБР Набиуллина.

«У нас нет источников финансирования? Мы вспоминали прибыль банков, но прибыль банков — это месячная прибыль всей экономики. В прошлом году она выросла на 35%, давайте думать, как использовать эти источники, чтобы рынок капитала развивался. Он не развивается достаточным образом. Мне кажется, усилия нужно направить туда, а не чтобы банк брал на себя эти риски. И Центральный банк будет здесь стоять на страже защищенности интересов вкладчиков и не позволит банкам брать избыточные риски. Это просто подорвет стабильность финансовой системы, которую мы долго, годами, выстраивали», — подчеркнула глава ЦБ.

Процесс ухода иностранцев из России, которым, как и финансированием приоритетных проектов, обеспокоен Минфин, продолжается, хотя и меньшими темпами, чем после начала военной операции и ввода жестких санкций. По оценкам консалтинговой компании Advance Capital, в 2023 году число сделок с компаниями с иностранным участием существенно сократилось — до 112 против 151 в 2022 году. В позапрошлом году на долю сделок с иностранцами в отдельные месяцы приходилось до 40–44% от общего числа. В 2023 году наибольшая доля была зафиксирована в феврале — 32%, к концу года она сократилась до 11–13%. При этом такие бизнесы продаются с существенной скидкой — правительство требует, чтобы дисконт в этих сделках составлял не менее 50% к независимой оценке рыночной стоимости актива.

Можно ли финансировать сделки по-другому

Альтернатива кредитам в случае сделок по уходу иностранцев — это прежде всего облигации или, например, конвертируемые облигации, говорит директор Aspring Capital Алексей Куприянов: «Но на практике мы не слышали о каких-то крупных сделках по выходу иностранцев из российского бизнеса, которые бы финансировались через такие механизмы». Стороны таких сделок обычно стараются не привлекать большого внимания, а наличие публичных инструментов как раз «может это внимание привлечь и так или иначе повредить сделке», добавляет он.

«Фундаментально существуют три источника финансирования крупных проектов корпораций: первый — средства акционеров, второй — банковский кредит, третий — рыночный долг, облигации. Кредитование — это базовый продукт коммерческих банков, и коль скоро российские банки оперируют в текущей экономической ситуации в России — можно даже сказать, что они «заперты» в России, не имея возможности развивать свои международные операции, — они продолжат выдавать кредиты на те цели, которые востребованы их клиентами в сложившихся условиях», — подтверждает независимый эксперт Ольга Ульянова. По ее словам, «банковское финансирование будет приоритетным над рыночным, потому что такого рода операции «любят тишину».

Покупатели бизнесов, как правило, «довольно неохотно прибегают к использованию собственного свободного капитала, поскольку это в известной мере лишает их сформированной финансовой подушки безопасности», говорит старший юрист Better Chance Денис Борисов. Около 90% от общего объема внешних источников финансирования инвестпроектов корпораций сейчас приходится на банковские кредиты, оценивает глава Blaze Consulting Леонид Никитин. Другим источником до введения санкций помимо выпусков бондов и акций было финансирование фондов прямых инвестиций. Но самыми крупными и активными из фондов прямых инвестиций были фонды частных западных инвесторов и за последние два года они фактически прекратили деятельность в России, отмечает Никитин.