Помощь после санкций и лишняя валюта. Что обсуждали банкиры на форуме

Читать в полной версии

Председатель Банка России Эльвира Набиуллина (на брифинге для журналистов): «Мы сейчас проводим работу, оцениваем потери, но может так случиться, что не потребуется системная капитализация банков, что докапитализация может потребоваться небольшому количеству банков. Мы видим, что сейчас некоторые крупные банки, скорее всего, обойдутся без этой капитализации благодаря тому, что они вели предусмотрительную политику до этого, риск-менеджмент был хорошо поставлен. Кстати, эти надбавки, которые были «базельские», сыграли определенную роль, что этим банкам не понадобится дополнительная капитализация. Эти банки как раз увеличивают устойчивость банков в кризисных условиях, поэтому огульно отказываться от разного вида норм регулирования только потому, что это «базельские» [нормы], совершенное неправильно».

По словам Набиуллиной, сейчас рассматриваются два сценария поддержки сектора — докапитализация банковской системы в целом (и тогда нужно предлагать общие механизмы, как в 2008 и 2014 годах) и оптимистичный сценарий — частичная докапитализация, причем за счет собственников банков. «Траст», как банк непрофильных активов, при этом не будет задействован в поддержке банков при реализации второго сценария для выкупа проблемных активов у других игроков.

Первый зампред ЦБ Владимир Чистюхин (на сессии «Российский финансовый сектор в новых условиях»): «Мне кажется, что мы так долго шли по пути консервативного подхода [регулирования], что точно есть что еще вытаскивать. Этот кризис, этот шок сохранил большое количество текущих задач и вызовов, они никуда не делись, но он породил и несколько новых. Вызов номер один — это то, что мы стали допускать послабления для финансового сектора в контексте пруденциальных требований и по капиталу, и по резервам, и по раскрытию информации. И с моей точки зрения, этот период не закончился. <...> Сегодня [банковский сектор] не приспособлен к тому, чтобы выдавать долгосрочные кредиты за счет краткосрочного пассива, вся система пруденциального регулирования настроена на то, чтобы этого не происходило. Я думаю, что какие-то дополнительные подвижки и в контексте расчета риск-взвешенных активов, и в контексте риска концентрации [возможны]».

«Музыка должна продолжать играть — должно осуществляться кредитование экономик, должны предоставляться иные финансовые услуги. Поэтому все вещи по возврату пруденциальных мер надо совершенно четко с этим соизмерять. Закрутить гайки в один момент можно, но ни к чему хорошему это не приведет».

Совладелец и первый зампред Совкомбанка Сергей Хотимский (там же): «Не нужно, чтобы были индивидуальные послабления отдельным игрокам. Это самое вредное, что в принципе может происходить, потому что [начнется] колоссальное искажение конкуренции. Второе — точно не нужно, чтобы были совсем низкие нормативы капитальные».

Председатель госкорпорации ВЭБ.РФ Игорь Шувалов: «Я в целом за конкуренцию, но чтобы она не превратилась в идиотизм. Потому что мы страна, в которой все любим добиваться крайностей. <...> У нас не так много клиентов, не такая большая экономика. И здесь, конечно, нужна определенная консолидация».

Глава ВТБ Андрей Костин (на брифинге для журналистов): «В этом году мы ожидаем убытки как по банковскому сектору в целом, так и по банку ВТБ». «Первый квартал был в итоге убыточный, мы ожидаем, что, наверное, последующие тоже. В следующем году, мы надеемся, что сможем выйти на какую-то прибыльность и даже неплохую, но, наверное, рано это прогнозировать, потому что мы не знаем дальнейшего развития ситуации. Но в целом — я бы не очень хвост пушил, потому что очень много оптимистичных заявлений. Если прогнозы подтвердятся о падении ВВП на 5–6%, то — я вспоминаю 2009 год, когда падение было почти 9%, — это, конечно, не очень пугающе».

Владимир Чистюхин: «Для ряда банков пассив в иностранной валюте стал не то что дорогим удовольствием, а иногда просто тем ресурсом, который хочется отодвинуть от себя подальше. И если так рассуждать в общих терминах, то что делают банки — они девалютизируют банковскую систему, девалютизируют накопления своих клиентов. <...> В этом плане нужно подходить к решению данного вопроса крайне аккуратно. В каком смысле: нельзя такими вот резкими решениями, за счет комиссий, отрицательных процентных ставок нельзя уменьшать стоимость активов своих клиентов. В нынешних временах, когда бизнес и население серьезно пострадали от изменившейся ситуации, дополнительно лишать их части имущества — необоснованное, неправильное решение.

Есть вторая часть. Есть такое желание ментальное у части клиентов: вот у нас были доллары и евро, мы все равно продолжаем не доверять рублю, хотим начать вкладываться в китайский юань, эмиратский дирхам, кто-то даже, особо буйные, захочет в турецкую лиру. Но вопрос, что с этим делать. Здесь надо принимать экономические меры по дестимулированию этого».

Андрей Костин: «Девалютизация по-любому пойдет, она даже не связана с отрицательными ставками, она связана с тем, что сегодня людям практически невозможно эти деньги никуда расходовать».

Сергей Хотимский: «В силу SDN-статуса (санкционный список Минфина США. — РБК) у нас нет больших валютных резервов и не было до. Мы никогда не увлекались, поэтому большой проблемы нет. Тут, мне кажется, есть другой аспект. Дело в том, что этот шок, резкий переход в отрицательные ставки на рынке, и потом банки переносят их на клиентов, связан с конкретной ситуацией с НРД (против Национального расчетного депозитария были введены европейские санкции. — РБК), когда очень умно построенный договор Мосбиржи позволил сказать тем, кто там держал свои пассивы: «Ребят, мы вам ничего не должны, нас тут заблокировали». Когда у нас что-то заблокировано — мы всем своим клиентам должны, а Московская биржа — как бы в силу грамотной работы юристов, они молодцы. Это частная компания, хотя и публичная, тем не менее это критическая часть инфраструктуры. <...>

Сейчас возникает новый вопрос, когда банки спросят: а в НКЦ (Национальный клиринговый центр, где учитывается локальная валюта участников торгов. — РБК) абсолютно безопасно или нет, скажите нам? И если есть хоть малейшая идея, что небезопасно, то будут отрицательные ставки так и сяк навязывать, будут пинками выгонять эти деньги, только чтобы их там не было. А что за этим последует? За этим последует гигантское снятие наличных».

Игорь Шувалов: «Соглашусь с тем, что должен быть такой инструментарий (комиссии на хранение валюты. — РБК), но сейчас им пользоваться нельзя. На фоне того, что люди пережили с ограничением пользоваться валютой, еще им объявить, что они за это будут платить стоимостью своих денег, — этого делать сейчас нельзя. Потому что все собирается в один пучок».

Первый зампред ЦБ Ольга Скоробогатова (на сессии «Будущее банков: трансформация бизнес-возможностей»): «Нас пугали в связи с уходом международных платежных систем (МПС), что конкуренция на платежном рынке закончится. Но у нас очень много своих решений, которые конкурируют друг с другом: «Мир», СБП, будет цифровой рубль, платежные системы коллег, их партнерства с другими платежными системами частными. То есть на самом деле, я даже считаю, что конкуренция на горизонте полугода вырастет, а не уменьшится. МПС, с моей точки зрения, очень долго держались за привычную для них, удобную бизнес-модель».

Глава банка «Открытие» Михаил Задорнов (там же): Все привыкли к пользованию мобильными приложениями, разными. И здесь надо совершенно четко понять, мы для себя так решили, что мобильное приложение на iOS [для попавших под санкции банков] вряд ли имеет какую-то среднесрочную перспективу. И здесь надо для себя этот вывод сделать и двигаться дальше. Поэтому нам де-факто нужна новая инфраструктура не столько даже банковского, сколько финансового рынка в целом, то есть для инвестиций физических лиц и малого бизнеса. ЦБ мог бы проявить инициативу или банки вместе: мобильное приложение общими усилиями сделать на открытой инфраструктуре проще, чем мы каждый по отдельности будем пытаться строить свою отдельную систему».