Эксперты оценили рост числа проблемных долгов россиян

Читать в полной версии

В феврале количество кредитов, по которым был допущен первый пропуск платежа, в среднем выросло на 30% по сравнению с январем, а в марте наблюдался всплеск просрочки на 22% уже на более длительном сроке (30–59 дней), следует из расчетов РБК на основе данных бюро кредитных историй «Эквифакс». Это означает, что проблемные долги, появившиеся в начале нынешнего кризиса, начинают вызревать, поясняет гендиректор БКИ Олег Лагуткин.

«Само по себе возникновение ранней просрочки (0+) не свидетельствует о чем-то крайне негативном в кредитовании — это обычный процесс, так как значительная доля такой задолженности погашается. Более важным в данном случае является факт перетока ранней просроченной задолженности в более длительные категории — более месяца», — отмечает он.

Объем новой просроченной задолженности для рынка сейчас незначителен: он не превышает 1,4% в зависимости от сегмента для просрочки до месяца, 1,2% — до двух, следует из данных «Эквифакса».

• В феврале на просрочку вышло 493,8 тыс. кредитов наличными — это почти на треть (32,8%) больше, чем месяцем ранее. В абсолютном выражении количество договоров, попавших в категорию проблемных, оказалось максимальным за два года (более ранних данных нет). При этом в марте число кредитов с более длительной просрочкой (30–59 дней) увеличилось на 17,2% и почти достигло 135 тыс. Объем плохих ссуд на этой стадии просрочки в марте был незначителен — 2,7 млрд руб. из портфеля на 7 трлн руб.
• В феврале россияне допустили первую просрочку по 640,6 тыс. кредитных карт — это тоже рекорд как минимум с весны 2020 года. Относительно января рост составил 14,8%, а в марте количество кредиток, по которым не поступали выплаты уже больше 30 дней, увеличилось на 22,1%, до 247,9 тыс. штук. Объем проблемной задолженности тогда же составил чуть меньше 2 млрд руб.
• По итогам февраля количество автокредитов, вышедших на просрочку, подскочило на 34,3% и достигло 39,2 тыс. Это немногим меньше показателей апреля—мая 2020 года, на которые пришлась первая волна пандемии коронавируса в России. В марте в следующую категорию проблемных перешло 9,2 тыс. кредитных договоров — рост просрочки продолжительностью 30–59 дней составил 24,9% относительно февраля. Задолженность по таким ссудам составляла всего 342,2 млн руб.
• В месяц начала военной операции на Украине россияне допустили первую просрочку по 57,7 тыс. ипотечных кредитов, что на 32% превысило показатели января. Однако прирост неплатежей в этом сегменте нельзя считать критическим — уже в марте в категории проблемных осталось лишь 6,9 тыс. ипотечных ссуд на 527,2 млн руб.

Банк России ранее фиксировал снижение платежной дисциплины россиян. Коэффициент выхода заемщиков на первую просрочку по необеспеченным кредитам в марте вырос с 5,3 до 7,5%, по ипотечным — с 3,5 до 4,6%, сообщал ЦБ со ссылкой на опрос крупнейших участников рынка (.pdf). Регулятор указывал, что текущие значения коэффициентов ранней просрочки соответствуют уровню 2020–2021 годов. «Синхронный рост показателя у большинства банков отражает систематический рост кредитного риска, вызванный макроэкономическими факторами», — пояснял ЦБ.

Всплеск просрочки на ранних этапах пока не вызывает беспокойства, утверждает Лагуткин. «Сейчас рано говорить о каких-то значительных негативных тенденциях в кредитовании. Современная банковская система сталкивалась с более существенным ростом просроченной задолженности и смогла абсорбировать его. На текущий момент ситуация не хуже апреля 2020 года», — подчеркивает он.

Пока рост скорее технический — он связан с «глобальной неопределенностью, обрушившейся на заемщиков», считает управляющий директор отдела валидации «Эксперт РА» Юрий Беликов.

Динамика стандартного для банков показателя качества портфеля — просроченной задолженности сроком от 90 дней (NPL90+) — пока не говорит о значительном росте рисков, следует из статистики «Эквифакса».

Объем такой просрочки в марте заметно увеличился в сегменте кредитных карт — на 5,4% по сравнению с февралем, до 156,6 млрд руб. В ипотеке рост за тот же период составил 4,8% (до 50,8 млрд руб.), что значительно выше темпов прошлых месяцев, однако этот всплеск не может быть с изменением ситуации в феврале—марте, поскольку первый раз такие заемщики не смогли внести платеж по обязательствам еще до Нового года. «Вызревшая» просрочка по кредитам наличными в марте выросла на 2,2% (475,7 млрд руб.), по автокредитам — на 1,1% (47,95 млрд руб.). При этом доля проблемных долгов относительно кредитного портфеля в каждом из сегментов осталась стабильной.

Пик роста проблемных долгов еще впереди, уверен Беликов. По его словам, объем и уровень просрочки будут расти «умеренными, но устойчивыми темпами».

«На протяжении прошлого года мы прогнозировали рост уровня и объема просроченной задолженности в 2022 году в первую очередь в сегменте потребительских кредитов, еще задолго до реализации внешних ограничений в феврале—марте 2022 года. Эта тенденция была неизбежна с учетом наблюдавшегося в 2020–2021 годах перегрева рынка потребительского кредитования», — объясняет аналитик.

Влияние событий февраля—марта отразится на объемах проблемной задолженности к середине лета, прогнозирует Лагуткин. Он подчеркивает, что динамика плохих долгов будет зависеть от внешних факторов.

«Основным драйвером роста просроченной задолженности будут являться безработица и снижение реальных доходов. В первую очередь каждый заемщик будет удовлетворять свои личные потребности и своих близких и только во вторую — погашать задолженность перед кредиторами», — отмечает он.

Существенный фактор, влияющий на динамику проблемных долгов в секторе, — кредитные каникулы. В марте были приняты поправки в закон, позволяющие заемщикам, которые столкнулись с падением дохода, обратиться в банки или МФО за отсрочкой платежей на срок до шести месяцев. Банк России не приводил статистику относительно того, какое количество заявок на каникулы успели обработать кредиторы, но уже в начале апреля счет шел на десятки тысяч, сообщал «Коммерсантъ».

Любая реструктуризация позволяет сгладить рост просроченной задолженности и отчасти перенести его на будущие месяцы, говорит Лагуткин, напоминая, что аналогичная тенденция наблюдалась в кризис 2020 года. Он уточняет, что проведенные реструктуризации тогда позволили сместить пик просрочки на три—шесть месяцев и «вторая волна просрочки» наблюдалась осенью, после окончания кредитных каникул.