Основатель «Красного & Белого» — РБК: «Наш народ сегодня трезвый»

Читать в полной версии

«Мы более успешны, когда человек трезвее»

О региональной специфики регулирования алкогольного рынка — В конце октября губернатор Вологодской области Георгий Филимонов заявил о вымирании Русского Севера из-за алкоголизма. Обвинил он в этом и алкомаркеты, предметно вашу компанию, и предсказал ваш уход с рынка из-за антиалкогольных инициатив региона. Какое у вас объяснение этой ситуации?

— У регионального вопроса всегда есть несколько нюансов. Во-первых, наши магазины не алкомаркеты, а «магазины у дома», то есть магазины в шаговой доступности. В алкомаркетах доля продаж алкоголя составляет 80–90%, а у нас — менее четверти; все остальное — это продукты питания, напитки, товары повседневного спроса, табак. Этот формат очень востребован, это тенденция мирового и российского рынка, большинство наших конкурентов также активно стали развиваться в этом формате. Странно обвинять нас в быстром росте, если он востребован у потребителей по всему миру. В Японии, например, 100 тыс. магазинов такого формата.

Во-вторых, сегодня практически все акцизные составляющие алкоголя остаются в субъекте Федерации. А бюджет субъекта — это что? Это вся социалка, и исполнительная власть субъекта это не может не учитывать. В-третьих, важнейший нюанс связан с безопасностью добросовестного потребителя, за которую должны отвечать профессионалы, то есть торговые сети. Сегодня заходишь в любой сетевой магазин — и там точно на 100% все будет правильно с точки зрения безопасности для потребителя.

А теперь представьте, что из-за каких-то необдуманных действий или решений все это просто отдается на откуп рынку. Сейчас в так называемой маргинальной алкогольной категории населения всего процента два потребителей. В 1985 году, когда началась горбачевская антиалкогольная кампания, мне как раз исполнилось 18 лет — по закону можно было официально покупать алкоголь. Правда, купить то, что хотелось, я не мог: его просто не было. Я по сей день помню вкус огуречного лосьона, тройного одеколона и всевозможных спиртовых жидкостей... Я родился и вырос в маленьком городе Бакал в Челябинской области — это город, где живут горняки и шахтеры. И я помню, как люди вне зависимости от времени года лежали на улице в непотребном состоянии. Сегодня, приезжая туда, я этого не вижу.

Я занимаюсь алкоголем с 1988 года, то есть еще при коммунистах и при Горбачеве начал. Вся алкогольная трансформация нашего общества прошла на моих глазах. И сегодня по большому счету у нас общество трезвое, особенно наши дети и внуки. В массе своей наш народ сегодня трезвый...

— И вас как продавца алкоголя это расстраивает?

— Почему? Нет, подождите. У нас миссия какая? (Студенников показывает на стену кабинета, где написана миссия компании: «Поменять отношение людей к алкоголю». — РБК). Миссия — чтобы мой народ был трезвый. Алкоголь — это природный антидепрессант. Все время рассказывают про вред алкоголя, но никто про его пользу почему-то не говорит. Я думаю, что логично задать вопрос всем участникам — нам, производителям, правоохранительным органам: сколько благодаря легальному алкоголю людей выживает на самом деле?

О специфике «алкогольной» статистики

В контексте разговора про регионы и общей якобы алкоголизации страны нужно обратить внимание на вопрос статистики, а точнее что она учитывает. Она учитывает только легальные продажи. Соответственно, чем легальнее субъект Российской Федерации с точки зрения продажи алкоголя, тем потребление на душу населения выше. Значит ли это, что в регионе с самым высоким уровнем потребления на душу населения реально столько пьют? Скорее всего, нет. При этом официальная статистика абсолютно не видит нелегальный рынок и региональные власти это не может не беспокоить.

— Георгий Филимонов приводил данные, что 71% смертей среди жителей трудоспособного возраста в регионе связано с алкоголем. У вас там 168 магазинов. Там большая доля нелегальной зоны?

— Я не знаю, откуда у губернатора такая статистика. В Вологодской области нелегальный рынок, кстати, небольшой. Регион довольно компактный, там проживают всего 1,2 млн человек с достаточно высоким уровнем развития розницы. Предположу, что большинство смертей связано не с употреблением высококачественного марочного алкоголя, который мы легально продаем в своих магазинах, а с низкокачественной продукцией, контрафактом и самогоном.

 — Вологодский губернатор в итоге выступил с инициативой ограничить продажу алкоголя на территории региона до двух часов в сутки.

— Наш магазин существует только до тех пор, пока он нужен людям. Если он людям не нужен, его не будет. С точки зрения бизнеса мы более успешны, когда человек трезвее, более информирован о том или ином продукте и более ответственно подходит к потреблению. С маргинальным потребителем ты никогда бизнес не сделаешь.

Алкоголь — это архисложный предмет с точки зрения природы человека. Его никто и никуда не смог деть, никакими запретами это не убрать. Почему? Потому что он дан нам навсегда. И этим нужно заниматься профессионально и ответственно, в первую очередь с точки зрения работы с детьми. До 14 лет они должны получить образовательное представление об алкоголе. Они должны понимать, как с этим предметом обращаться. Просто одними запретами мы не сможем детей загнать в угол и отвадить от этой истории.

Что будет при полном запрете алкоголя в стране

Любые инициативы нужно делать с точки зрения народа, а не с точки зрения бизнеса. Бизнес — это всего лишь одна из составляющих процесса. Мы что хотим — сделать абсолютно трезвое общество? Давайте запретим алкоголь. Я только за. Тот бизнес, который так или иначе связан с алкоголем, думаю, перестроится, будет продавать кефир и газировку. Те, кто не сможет перестроиться, туда им и дорога. Проблем я не вижу абсолютно никаких. Давайте себе на минуту представим: мы делаем стопроцентно сухой закон в нашем обществе, в нашем государстве. И что?

— Резкий рост числа смертей от отравлений после этого?

— Резкий рост числа смертей от отравлений — это будет полбеды. Вот если бы я в свои 18, в разгар горбачевской реформы, пришел трезвым на дискотеку, то все бы подумали, что я ненормальный, неблагополучный парень. У меня, значит, или денег нет, или смекалки на то, чтобы напиться. И поэтому я как минимум очень немодный чувак. И допустим, у нас на дискотеку собиралось человек 400. Из 400 человек трезвым, хотя и это очень сомнительно, был только директор клуба. Я не помню, чтобы хоть один был трезвым, потому что это было ненормально. Ты должен быть подшофе. То есть, другими словами, мы для молодежи делаем запретный плод, который становится очень сладким и вожделенным. Откуда мы потом, в 1990-е, имели повальный алкоголизм и наркоманию? Они зародились как раз в середине 1980-х. Я состоявшийся человек, мне без разницы: есть сухой закон — нет проблем.

Об ответственности власти

Соответственно, представители власти с подобными инициативами запретов берут на себя ответственность? Эти люди точно готовы взять ношу держать общество в правильном русле с точки зрения потребления алкоголя, в первую очередь молодежь? Возьмите на себя ответственность и скажите: «Мы очень ответственные ребята, мы вам гарантируем, что в моей губернии после этого умирать никто не будет и все будут трезвые. И у всех КПД на работе будет 100%».

Они готовы действительно контролировать нелегальный рынок? Что такое нелегальная плоскость? Себестоимость одной бутылки у тебя падает раз в пять, если ты не платишь всевозможные сборы, то есть с точки зрения денег он становится все более доступным. А нелегальным производителям какое счастье будет, представьте, наценка 200%! Многие, кто работает легально, просто уйдут в нелегальную плоскость. Я это проходил в конце 1980-х, знаю, как этот процесс был организован.

Я не хочу наговаривать на коллег по цеху, но просто факультативно заниматься алкоголем — это нонсенс. Невозможно взять и путем запретов отрезвить всех. Давайте вспомним, кто у нас занимался отрезвлением за последние 100 лет? Царь Николай II и Михаил Сергеевич Горбачев. Чем закончилось у первого и второго? Почему? Потому что это противоприродное явление. Если уж ты такой мегаборец с пьянством, то точно не так это надо делать. Хочешь сделать хорошо — собери всех участников процесса и послушай.

— Вы же такую встречу можете инициировать? Допускаю, что можете.

— Чтобы что-то инициировать, должна быть добрая воля со всех сторон. Я кто такой?

— Вы тот, кто гарантировал, что через «три поколения, через 60 лет, мы вытащим наших внуков и правнуков из этой синей ямы, из этого дерьма алкогольного» (цитата из интервью Студенникова РБК в 2015 году).

О трезвости российского населения

— Уже вытащили, полтора поколения хватило. Вы считаете, наш народ пьяный? Вы так считаете? Я вам ответственно заявляю как человек, который работает в 76 регионах: наша страна трезвая. Потому что вы, может быть, не видели пьяную страну. У нас народ трезвый сегодня — и как раз благодаря работе в первую очередь легального ретейла и производителя. Сегодня весь выпускаемый алкоголь на десять голов выше по качеству того, что было при Советском Союзе. Если мы берем такой напиток, как водка, — нигде в мире такую водку не сделают, как здесь. Любая водка по любой цене, неважно, за 1000 руб. или за 300 руб., будет высочайшего класса. Все остальное — маркетинг и комплектация. Если вы возьмете вино за 700 руб. из Италии, Франции, Испании и наше вино за 400 руб. — это земля и небо. Наше будет на две головы выше.

«Везде должен быть пинцетный метод»

— Любая региональная инициатива может же вылиться на федеральный уровень. Если один регион такое введет, то может ввести и другой. С федерального уровня как можно охарактеризовать подход к регулированию?

О подходах федеральной власти к регулированию

— Если начинается цепная реакция — по субъектам или выходит на федеральный уровень, вопрос по-прежнему один: готовы ли люди взять на себя за это ответственность? Не на словах, а ежедневной 24-часовой работой. У нас 200 тыс. человек так работают, мы 365 дней в году занимаемся этой темой. Они готовы заместить нас и взять это все на себя? Вы готовы своих детей под этот эксперимент подставлять? Я не готов. Вы готовы жить на площадке вместе с бабушкой, которая торгует круглосуточно водярой? Я жил в коммуналке, в которой так торговали: круглосуточно стук-стук, деньги туда-сюда, милиция...

Государство выполняет свою главную роль — оно регулирует. И правильно делает. Мы всегда за любую инициативу по регулированию этого рынка. Если ты ситуацию отпускаешь с точки зрения контроля, она полностью уходит в черную плоскость. И поэтому когда государство на федеральном уровне начинает выходить с теми или иными регуляторными инициативами и спрашивает нас: «Вам окей?» — мы говорим: «Конечно, окей». Раньше алкоголь можно было продавать круглосуточно, если помните. Потом приняли решение на федеральном уровне, что его продаем с 8:00 до 23:00. Мое мнение, что с точки зрения федерального законодательства уже можно еще пару часов убрать. Общество готово, точно готово, я знаю. Но оставлять всего два часа — к этому общество точно не готово. Почему? ..

—...Очереди будут стоять?

— У нас есть фотографии 1980-х, мы их коллекционируем. Там есть, как люди штурмуют магазины. И я их штурмовал, один раз в давке даже сознание потерял. Поэтому с точки зрения ограничений мы всегда за, но везде должен быть здравый смысл. Мы должны понимать, общество готово или не готово. Например, что сегодня происходит сплошь и рядом? У нас в жилых домах кафе, имея общепитовскую лицензию, круглосуточно реализуют алкоголь. Это нормально? Вы хотите жить в таком доме? Я — нет, не хочу. Мне это зачем? Общество готово, чтобы эту тему свернуть? Конечно, готово, готовы все. Поэтому мы всегда только за, но везде должен быть пинцетный метод, а не сплошняком ковровая бомбардировка.

Делать те или иные законодательные инициативы ради законодательных инициатив — это одна история, а если их делать ради народа — это другая.

«Я не знаю ни одного мегабогатого производителя алкоголя»

О преференциях для российского продукта

— Насколько эффективно квотировать российскую продукцию на полках?

— Не надо ничего квотировать, оно само собой увеличится. Если раньше у нас российского вина была доля 15%, то сегодня она уже 75%.

— А экономика российских вин для вас как продавца достаточна?

— У нас есть определенная норма прибыли, и она укладывается в 2%. Не в 222%. Почему-то у всех иллюзия, что люди, связанные с алкоголем, это: а) жулики, б) мегабогатые люди. Я не знаю ни одного мегабогатого производителя алкоголя. Если у производителей норма прибыли 1,5–2%, это счастье сегодня. Прошли те времена, когда на алкоголе зарабатывали 30, 70%, нет такого. Это благодаря опять же выстроенной системе ретейла — мы довели ситуацию до этого сегодня. Нас же еще зачастую во многих субъектах обвиняют в чем — что у нас очень низкие цены...

— Если утрировать, то, конечно, можно обвинить: вы же делаете алкоголь более доступным...

— Подождите, есть же минимальная розничная цена, установленная государством. Как мы можем сделать дешевле? Хотя ладно, обвинить можно: допустим, захотели вы Ruinart Rose. Придете в одно место и купите его, допустим, за 15 тыс. руб., а у нас за 9 тыс. руб. То есть мы вас, конечно, спаиваем. А если серьезно, что плохого в том, что мы сделали его для вас доступнее? Это же история не про то, что вы настолько безответственный пользователь этих вещей, что вас можно побудить вот такими действиями, пить больше Ruinart.

Об онлайн-продаже алкоголя

— Нужно ли разрешать онлайн-продажу алкоголя?

— Нет, конечно. Вы согласны на такую легализацию с точки зрения безопасности ваших же детей?

— Это же вопрос верификации возраста скорее.

— Кто будет верифицировать — курьеры, приносящие вам продукты? Вы считаете, что они в состоянии верифицировать? Любая инициатива упирается в исполнение. У нас в день в компании принимается несколько десятков решений. А как добиться их исполнения?

— А вы как легальный ретейл не сможете на себя взять реализацию этого?

— Нет, мы не сможем. Я реалист и знаю, что не смогу это контролировать. В магазине могу, потому что там есть видео-, аудиоконтроль, мы постоянно устраиваем провокации со стороны службы внутреннего контроля.

— То есть у вас сейчас нет такой технологии, которая позволит на каждого курьера, условно, повесить камеру контроля?

— Нет, эта камера всегда не будет работать, а у курьера всегда найдется объяснение почему. Мы не сможем этого добиться. Алкоголь — это не бутылка воды или булка хлеба. Это очень сложный предмет. Наш народ — это дети, которые, если не заставлять учиться, за редким исключением сами в школу не пойдут. Поэтому мы не можем просто взять и народ вот так вот швырнуть на откуп какому-то бизнесу.

— Вы не особо верите в сознательность русского народа...

— А вы верите в сознательность трехлетнего ребенка? И я такой же, и вы такая же. Вы что думаете, мы какие-то другие?

Я в 2007 году, наверное, принял для себя решение, что алкоголь мне мешает быть конкурентоспособным по отношению к моим коллегам по цеху: у меня сразу снижается концентрация. Но это лично у меня, может быть, у кого-то фокус, наоборот, собирается.

— Вы не употребляете алкоголь?

— Практически нет, крайне редко. Но, как это было у Жванецкого, «кто я такой, чтобы не пить!».

«Ты можешь быть профессионален только в одном деле»

Почему основатель «Красного & Белого» не занимается производством алкоголя

— Почему вы никогда производством алкоголя не занимались?

— Мое личное убеждение — ты можешь быть профессионален и максимально эффективен только в одном деле. Если занимаешься двумя делами, то у тебя ни там, ни там не будет результата. Может быть, у вас есть примеры людей, у которых восемь бизнесов и везде они номер один? Я не знаю. Но я точно знаю, что если концентрируюсь только на одном, то у меня есть шанс делать лучше всех эту работу. Это как в анекдоте про портных с улицы Дерибасовской: у всех висели таблички «Лучший портной в Европе», «Лучший портной в мире». А один товарищ написал: «Лучший портной на Дерибасовской». Когда ты занимаешься одним делом, у тебя есть шанс делать это лучше всех и нести радость людям.

 — Сейчас потребитель, когда приходит в магазин, на что обращает внимание — на цену, ассортимент?

— Сегодняшний покупатель точно понимает, куда и зачем идет. Он четко разделяет свой запрос при походе в условную «Азбуку вкуса» и в «Красное & Белое». Но ходит и туда, и туда. Цена на общие позиции среднего ценового сегмента плюс-минус одинаковая на всем рынке. В премиалке или в районе минимальной розничной цены могут быть колебания — где-то дороже, где-то дешевле. Но у покупателей уже сформировался определенный образ каждого магазина. По каждому магазину у покупателя есть понимание. Если 20 лет назад люди бегали между магазинами и искали, где дешевле, сейчас такого нет. Миграция остается у людей преклонного возраста, которые живут на пенсию и перемещаются между рядом стоящими магазинами и смотрят, где и на какой продукт сегодня есть акции. Поэтому сегодня покупатель в первую очередь в магазин идет с пониманием, чем этот магазин наполнен, то есть за ассортиментом.

— К вам он зачем идет?

— К нам он идет тоже за стандартным продуктовым набором. Сегодня доля алкоголя в продажах всего 24%.

— Алкогольная доля дальше будет сокращаться?

— Нет, потому что это опять же противоречит нашей миссии. Если мы ее сократим, то не нужны будем покупателю.

Про параллельный импорт и что пьют россияне

— У вас много параллельного импорта?

— Параллельный импорт угасает с огромной скоростью, покупателю импортная история практически не нужна, за исключением каких-то премиальных брендов. В массмаркете полностью произошло замещение. Сегодня российские производители заместили практически все, что до 1,5 тыс. руб. на полке. Доля импорта сжимается и сожмется до доли процентов.

— Что пьют сейчас россияне, есть ли какой-то общий тренд?

— Российское вино, оно в тренде, и игристое.

— Это долгосрочный тренд?

— Да, конечно. В вине тренд на низкое содержание алкоголя. Раньше российский потребитель отдавал предпочтение сладкому вину, потом были полусладкие, затем сухие с 14–16-процентным содержанием алкоголя. Сейчас это вино крепостью 12% и ниже. Потребитель стал продвинутый: 11% алкоголя — берем, если 16% и выше — нет, завтра с утра будет тяжеловато какие-то дела делать.

Соответственно, основной тренд сегодня — это вино российское и с малым содержанием спирта плюс игристое. Все игристое в тренде — и импортное, и российское, и так далее. Но с импортным цена ушла за психологическую отметку.

— Как реакция на это вы сами сокращаете импорт?

— Конечно, а как?

— То есть это не столько сложности с расчетами с иностранными контрагентами…

— Вам напомнить, сколько деньги сегодня стоят?

— Дорого, очень дорого.

— Мы не можем ни физически, ни экономически держать те товары, которые никому не нужны. У каждого товара в магазине есть свой срок оборачиваемости, и в первую очередь это касается такого сложного напитка, как вино. Вино, простоявшее более года на полке магазина, меняет свою органолептику не в лучшую строну. То есть вы как потребители должны всегда смотреть на дату розлива. Прибавьте месяца три к дате розлива — это значит, оно попало на полку. Если вы видите пятилетней давности розлив — не надо покупать этот продукт. Нигде — ни в специализированном магазине, ни в универсальном, лучше не надо. Водка еще более тонкий продукт с точки зрения впитывания информации: она «включает в себя» любой мат, музыку, крики... Но сегодня водка в России потрясающего качества, любая вообще, независимо от бренда, которая куплена в легальном магазине.

— Цены на российский алкоголь соответствуют его качеству?

— Относительно импортного, конечно.

— Правильно ли по отношению к потребителю увеличение пошлин на импортный алкоголь — есть же идеи увеличить их вплоть до 200%?

 — Тот, кто такое предлагает, берет на себя ответственность. Давайте у него спросим. Если берет — нет проблем, давайте.

«Слово «плохо» — это не для предпринимателя»

 — По итогам 2023-го, по оценке Forbes, ваш оборот превысил триллион рублей (1,15 трлн). Какой план на этот год?

— Будет примерно плюс 22%.

— Как-то на вашем бизнесе сейчас отражается рост ключевой ставки и доступности финансирования?

— Нет.

Почему для предпринимателя нет слова «плохо»

— Нет? Обычный ответ — плохо.

— Если ты действительно предприниматель, то у тебя нет слова «плохо», его не должно быть. Слово «плохо» — это не для предпринимателя. Предприниматель должен уметь работать в любых условиях. Мой дед, которого в 1937 году забрали и семья его больше не видела, по рассказам моей матери, занимался предпринимательством. То есть можно быть настоящим предпринимателем даже в тоталитарный сталинский режим, где была полная нетерпимость во всем обществе к предпринимательству. Если люди в тех условиях занимались этим, то в наших условиях говорить, что плохо, извините, смешно. Поэтому, если ты предприниматель, у тебя нет понятия «плохо»: ты либо делаешь дело, либо не делаешь, а рассказывать про то, что у тебя плохо, это… В кругу семьи рассказывайте. Все хорошо у нас.

— К идее IPO не вернулись?

— Кому оно нужно сейчас? Сегодня можно просто деньги отнести в банк — и инвестируйте на свой депозит. Зачем инвестору риски IPO? Как мы можем быть ему интересными, если пообещаем максимум 2% доходности?

— Вы деньги компании на депозиты сейчас уводите?

— Нет. У нас есть рабочий капитал, он плавающий, и мы постоянно держим баланс между займом и между депозитом.

— Сколько сейчас «Красное & Белое» могут стоить как компания?

— Всегда предмет стоит столько, сколько за него дают. Очереди к нам нет, как видите, значит нисколько не дают.

О бизнесе и детях

— Вы семью привлекаете к участию в бизнесе? Дети участвуют?

— Нет.

— Это их принципиальная позиция или ваша?

— Моя.

— Почему? Как вы видите, условно, передачу этого бизнеса дальше — продать, закрыть?

— Не знаю, мы об этом не думаем. Вы к бизнесу относитесь как к бизнесу, а я к бизнесу отношусь как к своей жизни. Это просто моя жизнь, и все. Я не отношусь к этому так, что должен как-то монетизировать эту историю и в гроб все эти монеты унести. Даже Александр Македонский, когда умирал, сказал своим близким: «Две дырки в гробу сделайте». Ему говорят: «Зачем, великий император?» Он говорит: «Руки туда мои высуньте, и когда понесете меня, чтобы все вокруг видели, что я всем миром владею, но на тот свет ухожу ни с чем, с пустыми руками».

Почему дети не войдут в бизнес… Потому что я точно знаю, что это невозможно, они не смогут. Тебе Бог либо дал, либо не дал. Ты можешь башку себе об стену разбить, восемь образований получить и все остальное, но если тебе не дали — тебе не дали. Образование не имеет значения вообще никакого, полный ноль. Оно нужно, чтобы научиться писать и читать, чтобы прочитать в первую очередь Книгу книг (Библию. — РБК), главную «инструкцию по эксплуатации» человека. Образование нужно только для того, чтобы научить человека учиться всю свою жизнь до гробовой доски. Чем образованнее человек приходит, например, к нам на работу, он себя считает сильно умным, всезнающим, что мы все делаем не так, и от него только вред. Зачем нам такой человек? От него только вред. Ему говоришь: «Бери лопату, копай отсюда досюда». Он говорит: «А зачем я буду копать? Завтра же засыпать». Я говорю: «А завтра засыпать». Он: «Не, я тогда копать не буду». А мне-то надо, чтоб копал. И копает тот, у кого только ПТУ за плечами.

О развитии компании на рынках других стран

— В 2020-м вы говорили, что в России в какой-то момент развиваться будет не так интересно, и анонсировали выход на внешние рынки: тогда это были США, Китай, Индия...

— Человек предполагает, а Господь располагает. «Товарищ Моисей, тебе дали евреев — веди, куда сказано. Хорош о всем мире заботиться». С годами мы становимся умнее и слышим, что нам говорят.

Когда ты работаешь со всем миром, то возникает иллюзорное представление о твоем месте в нем, начинаешь ощущать себя частью глобальной истории. Основные же двигатели прогресса — это торгаши. Магелланы, колумбы ездили, что-то открывали, соединяли народы... У нас, у торгового люда, нет понятия национальности. Либо мы торгуем, либо не торгуем. Самые главные миротворцы на земле — это торгаши. Но сейчас ситуация такая, что мы для себя не рассматриваем иностранные рынки, не готовы психологически. Откуда настроение психологическое берется? Например, приезжаешь в какую-нибудь Францию и, когда люди узнают, что ты из России, на бытовом уровне к тебе формируется уже совершенно другое отношение, чем десять лет назад. Это сильно бросается в глаза.

— Какие страны остаются в партнерах? Может быть, кто-то активизировался с поставками в Россию?

— Например, мы продолжаем работать с Новым Светом. С Новой Зеландией и Австралией — нет: а смысл работать с Зеландией, если в следующем году цена бутылки уже за 3 тыс. руб. улетит... Грузия остается, хотя чуть-чуть просели. Казахстан, Армения, Азербайджан — все бывшие советские республики, кроме Прибалтики. На втором месте по объемам поставок после них, наверное, Турция. Больше всего активизировался Узбекистан — они же с советских времен делали вино, крепленое преимущественно, но сейчас всякое делают, даже коньяк. Там вообще сейчас какая-то мекка с точки зрения инвестиций, много русских денег.

— Проблемы с трансграничными расчетами есть?

— Конечно, как и у всех. Проблема номер один. Но я уже сторонник того, чтобы вообще не было этого импорта. Потому что очень много отнимается времени и сил. Очень не хочется этим заниматься, мышиная возня. Просто толочь воду в ступе с этими платежами. Там же от американцев все больше и больше препонов, то есть это бег с препятствиями. Вместо того чтобы бизнесом заниматься, ты занимаешься тем, как платежи куда-то закинуть. Уже бы запретили всё…

— Как вы замер делаете, нужны вы или не нужны в каком-то регионе?

— Если в этом регионе наши магазины будут нужны людям и там работают законы Российской Федерации, то, конечно, мы будем смотреть на них. Но есть места, где мы людям не нужны.

Важно слышать и видеть. Чем предприниматель от простого человека отличается? Тебе дали способность видеть — третий глаз, чуйка называется в народе. Это сложно объяснить средневерующему человеку или очень умному: последний все поставит под сомнение. А тут нельзя ничего под сомнение ставить. Вот когда я, например, как руководитель компании говорю, копай отсюда и дотуда, ты не должен ставить под сомнение. Ты просто должен копать. А чем выше IQ, тем больше сомнений: «А не дурак ли я?» И вот такие люди любую компанию тащат в пропасть.

— Предположим, что завтра все границы открываются, европейские страны снова становятся дружественными. Есть ли предпосылки, что российский потребитель возвращается к импортной продукции?

— Когда-то импорт доходил до 40% в нашем портфеле, сейчас это порядка 17% — это и продукты, и алкоголь. Во-первых, российский потребитель познакомился с российскими же производителями в новой ипостаси и обнаружил для себя, что, оказывается, пророки в отечестве есть. Во-вторых, это эффект растянутой резинки: если мы резинку растянули, то она уже вернется не в том состоянии, а более растянутая. Мы работаем в сегменте массмаркета и живем по закону больших чисел, из которого следует, что полностью назад ничего не вернется. Да, какой-то откат произойдет, но он не вернется на то место, которое было.

Плюс российский производитель приобрел новые навыки и освоил массу продуктов, которыми раньше даже и не думал заниматься. Сейчас российские производители делают колу лучше и вкуснее, чем Coca-Cola, например. То есть даже там, где были какие-то незыблемые столпы и считалось, что невозможно сделать Snickers, Mars, гамбургер, McDonald's, оказывается, что все возможно. Я считаю, русские предприниматели — лучшие в мире.

Почему русские предприниматели — самые лучшие

— Самые предприимчивые?

— Самые лучшие. Когда из России уходили luxury-бренды, они предоставляли возможность продавцам из местных магазинов работать по всему миру. И когда я общаюсь с брендодержателями, они говорят: «Лучше русского продавца нет никого».Меньше требований и лучше продает. Так же и предприниматель наш самый лучший, потому что мы росли через асфальт. А тот, кто пророс через асфальт, он точно лучше, чем тот, кто рос в парничке. Если кто-то еще хочет слой асфальта положить — пожалуйста, пускай катают, я только за. Но есть проблема в том, что молодежь все меньше и меньше хочет быть предпринимателями.

— Почему?

— Тяги нет. Я думаю, что в первую очередь из-за общественного порицания. То есть для общества любой предприниматель, а особенно продавец — жулик и вор. Когда я рос, продавцы жили лучше, чем шахтеры, люди, работающие в руднике... Значит, и у меня, и у всего народа на подсознании сформировалось, что там что-то нечисто. Поэтому сегодня я как продавец нахожусь под гнетом — власти, народа, сотрудников, которых я заставляю работать. То есть моей работой сегодня не доволен никто. Только тот, кто меня поставил. Это очень тяжело.

— Что должно случиться, чтобы вам это все надоело и вы сказали, все, я устал, я ухожу?

— Конечно, наступит этот момент. И он, согласно классику, может наступить внезапно: Миша хотел в литсовете на тусовку сходить вечером, а ему башку отрезали, «русская женщина, комсомолка» (цитата из «Мастера и Маргариты» Михаила Булгакова. — РБК).