Герман Греф — РБК: «Наши люди получили подготовку ценой многих кризисов»

Читать в полной версии

«Фактически предприятия остановили инвестиционный цикл»

Об отсутствии новых инвестпроектов— Я начну с цитаты сегодняшней макроэкономической панельной сессии: «Выход из перегрева или грань рецессии». Вы как бы определили сегодняшнее положение российской экономики? К какому варианту «Сбер» в своих финансовых сценариях и моделях готовится?

— Как время принятия решений. Сейчас, как мне представляется, тот момент, когда очень важно совершить маневр от политики жесткого охлаждения к смягчению. Сложно, когда экономика перегревается, но еще сложнее, когда она переохлаждается. Запуск ее займет значительно больше времени.

— Вы видите риск переохлаждения? Не замедления, не мягкой посадки, а переохлаждения?

— Тренд на снижение инфляции очевиден. Есть проинфляционные факторы, и здесь, конечно, нужно согласиться с Центральным банком, что для резкого снижения [ключевой] ставки и [смягчения] макрорегулирования пока рано, время еще не наступило.

Но, на мой взгляд, наступило время все-таки для следующих шагов. Мы видим признаки достаточно сложной ситуации в целых секторах экономики. Это всегда очень непросто. Фактически предприятия остановили инвестиционный цикл.

Мы крупнейший банк, который финансирует инвестиционные проекты в стране. У нас примерно доля 60–65%. И впервые за долгое время, с начала этого года, мы не профинансировали ни одного нового инвестиционного проекта. Мы дофинансируем только старые проекты. Много месяцев у нас длится период высоких ставок. Сегодня реальная ставка, то есть разница между текущим уровнем инфляции и ставкой ЦБ составляет более 10%, и это, конечно, очень чувствительно для бизнеса. Поэтому мне кажется, что это тот момент, когда нужно начинать принимать решения.

— Вы не финансируете новые инвестиционные проекты, потому что к вам не обращаются с этим или потому что вы видите слишком много рисков?

— И первое, и второе. Но очень сильно обмелел поток заявок к нам. Их практически нет. Поведение бизнеса изменилось. В общем, оно рационально, понятно. Но так долго продолжаться не может, потому что мы будем платить за остановку инвестиционной активности экономическим ростом в перспективе двух-трех лет.

«Пока это качели»

Об ожиданиях по ключевой ставке и отношении к депозитным рантье— Регулятор опоздал с началом снижения ставки?

— Я так не думаю. Я думаю, что пока они действуют достаточно рационально. Будем смотреть дальше.

— Переход к нейтральной денежно-кредитной политике уже начался, на ваш взгляд, или этот первый сигнал не стоит воспринимать как новый цикл смягчения ДКП?

— Я думаю, что ситуация пока не очень устойчивая. Есть факторы, такие как резкое снижение курса рубля, которое является, очевидно, дезинфляционным фактором. Но с 1 июля будет повышение тарифов естественных монополий, что будет проинфляционным фактором. Но начнется сбор повышенного налога на доходы физических лиц во второй половине июля, что является дезинфляционным фактором. В общем, пока это качели, конечно. Поэтому я думаю, что Центральный банк будет смотреть на то, как эти факторы будут проявляться, и в зависимости от этого будет принимать решение.

— По вашему макропрогнозу, существенного снижения ключевой ставки в этом году ждать вряд ли стоит?

— Снижение, на наш взгляд, будет, конечно. Вопрос — по какой траектории.

Скажем так, мы бы видели траекторию — в зависимости от того, как будут проявляться факторы проинфляционные, — 15–16% в конце года. Пока то, как [это] видит Центральный банк, значительно более консервативно. Будем смотреть, как будет складываться ситуация.

— Долгий период высоких ставок привел к сжатию инвестиционной активности и породил при этом класс, можно сказать, рантье. То есть людей, которые не инвестируют, они просто держат деньги на депозите или в фондах ликвидности. И их можно понять, они на этом спокойно зарабатывают. Насколько это вредно для экономики?

— Есть страны, у которых норма сбережений вообще значительно выше, чем у нас. Слово «рантье» мне не нравится. Наши люди ценой многих кризисов получили хорошую экономическую подготовку. Поэтому они действуют абсолютно рационально в текущих условиях. Кстати, бизнес делает то же самое. Держать деньги на депозите под 20% годовых, иметь гарантированный доход или инвестировать деньги под значительно меньшую доходность? Они держат деньги на депозитах, пока эта ситуация позволяет им зарабатывать. В общем, это то, чего добивается Центральный банк. Поэтому экономика работает.

«Европа жаловалась на зависимость от газа из России. Но и для России была такая же проблема»

О развороте на Восток и обратно— Три года назад здесь же, на Петербургском форуме, вы задавались на вашем бизнес-завтраке вопросом о сценариях дальнейшего развития российской экономики: будет ли это строительство «трубы на Восток» или структурные изменения экономики? 68% участников вашего опроса тогда поверили в трансформацию. Они правы оказались или нет? Структурные изменения в экономике происходят?

— Очень мало времени прошло для структурных изменений. Все-таки структурные изменения [занимают] десятилетия. Это не делается так быстро. Но очевидно, что процесс ухода целого ряда западных компаний с рынка очень серьезно простимулировал локализацию и у нас стали появляться предприятия, которые в обычных условиях не появились бы.

Я бы сказал, что сегодня мы наблюдаем процесс и активного перемещения «направления трубы». Бизнес очень быстро адаптируется. Но не все рынки еще адаптировались. Логистика зачастую не позволяет поставлять на более длинные расстояния. В структуре дисконта российской нефти значительная часть — это, в том числе, дисконт, связанный с логистикой. Более длинной, более неудобной логистикой.

Но в целом я бы сказал, что оба процесса сейчас находятся в движении, в прогрессе. В частности, машиностроение, очевидно, меняется, достаточно большое количество решений появилось в софте компаний, которые разрабатывают программные продукты.

— Не придется ли нам в случае урегулирования конфликта, ослабления санкций так же быстро разворачиваться в обратную сторону? Не поспешили ли мы с таким разворотом?

— Вы знаете, если придется, то слава богу. Только я думаю, что не разворачиваться обратно, а возобновлять то, что хорошо умели раньше. И я думаю, что теперь бизнес, наученный этим опытом, будет стоять на двух ногах. Он будет поддерживать оба рынка.

Монополия так же опасна, как и монопсония — когда у тебя один покупатель. У нас долгие годы был один покупатель газа. И Европа очень жаловалась все время по поводу того, что они абсолютно зависимы от «Газпрома», от России. Но и для России была ровно такая же проблема — она зависела от одного покупателя, от Евросоюза. Поэтому сегодня с большим трудом, с огромными затратами происходит эта диверсификация. Но я думаю, что [когда] появится возможность вернуться на традиционные рынки, то очень важно, научившись работать на новых рынках, иметь альтернативу. В этом будет заключаться мудрость бизнеса.

«Рынок очень мелкий»

О вероятности SPO Сбера— Правительство в ближайшие годы планирует выход нескольких госкомпаний на публичные рынки. IPO «Дом.РФ» активно готовится, на очереди другие активы. Вы всегда были сторонником приватизации, в частности даже новой приватизации «Сбера» — полтора года назад призывали продать еще 25% акций банка. «Сбер» может войти в число госактивов, которые могут быть приватизированы частично в ближайшие годы?

— Это не обсуждается. Пока я не вижу такой возможности даже. Будет сложно на этом [заработать]. Рынок очень мелкий, и нас придется очень маленькими пакетами продавать, потому что выставить на продажу, допустим, даже 5% [акций] будет сложно.

— То есть пока не появятся нерезиденты, об SPO, например, речи не может быть?

— Пока глубина рынка не достигнет возможности размещения на многие десятки миллиардов рублей, конечно, таким компаниям, как мы, будет тяжело размещаться.

— Внутренние покупатели не потянут такие объемы?

— К сожалению, нет.

— Но в целом вы остаетесь сторонником возможного SPO?

— Конечно.

— Рынку не хватает крупного капитала. А Сбербанк планирует как институциональный инвестор участвовать в новых размещениях?

— Нет, у нас нет планов что-то покупать, но мы с удовольствием профинансируем наших клиентов, если они решат что-то покупать.

— Какой-либо из ваших небанковских бизнесов планируете на биржу выводить и на каком горизонте?

— Пока нет.

«Разве я произвожу впечатление человека, довольного темпами развития?»

Почему Сбер не хочет покупать пакет в Яндексе— Экосистема Сбербанка — как вы собираетесь ее дальше развивать и растить?

— Активно.

— Не было планов, например, в число акционеров «Яндекса» войти?

— Нет. У нас хорошее партнерство с «Яндексом». Мы дружим, у нас есть много совместных программ. Мы уважаем команду, она очень сильная. Где-то мы конкурируем, и им спасибо за это, они сильный конкурент. И мы очень ценим сохранение конкурентного пространства. В каких-то секторах это единственный конкурент для нас. Поэтому их надо беречь, хранить и лелеять. Я пока не вижу никакой экономической необходимости, целесообразности покупать какой-то пакет «Яндекса».

— Темпами развития экосистемы вы удовлетворены?

— Я никогда не удовлетворен темпами развития. Разве я могу произвести впечатление человека, который доволен темпами собственного развития? Конечно, нет. Мы медленные, нам нужно двигаться значительно быстрее, и это касается всех без исключения наших предприятий.

— Центробанк не хочет, чтобы так активно экосистемы росли, которые аффилированы с банками. Ужесточаются требования к экосистеме с октября следующего года. Планируется ввести риск-чувствительный лимит на непрофильные активы, в течение пяти лет снижать его до уровня 30% от капитала банка. Сейчас в эту будущую норму вы укладываетесь? И если нет, как планируете к ней приспосабливаться?

— Мы видим, что позиция Центрального банка не такая линейная. Центральный банк сегодня не выступает против экосистемности банков. Более того, год назад Эльвира Сахипзадовна [Набиуллина] сказала на банковском форуме, что почти все крупные банки стали экосистемами.

Я думаю, что Центральный банк волнует другое. Это контроль рисков, что, наверное, правильно. Пока мы помещаемся в проект опубликованных документов, но мы ведем, конечно, диалог с Центральным банком с тем, чтобы был найден разумный компромисс, который бы позволил и банкам развиваться, и все-таки контролировать риски.

— Вы считаете, в требовании о 30% нет необходимости?

— Мы пока не видим, что кто-то из банков достигнет [этого уровня]. Смотря как считать. Все зависит от того, что туда будет включаться. Сейчас в основном дискуссии идут вокруг этого.

Если вводить подобного рода регулирование, важно не останавливать развитие банковского сектора. Мы видим примеры, когда в Китае банки проиграли собственные площадки — такие жесткие запреты регуляторов привели к тому, что банки теряют свои традиционные рынки. Новые игроки приходят, у них нет такого рода ограничений, они спокойно съедают чужой завтрак.

Мне кажется, если регулирование таким образом мешает технологическому развитию, это не очень хорошая идея. Все остальное, в общем, неважно.

«Мы обречены на то, чтобы массово внедрять ИИ»

О неизбежности массового внедрения ИИ в России— Идет много споров вокруг безопасности и подконтрольности искусственного интеллекта. Но мне кажется, сейчас важнее говорить о другом. Как искусственный интеллект, как его масштабное внедрение может изменить российский рынок труда? Как вы на это смотрите?

— Для России, мне кажется, у нас просто другого выхода нет. Экономика может расти, либо когда растет население, либо когда резко повышается эффективность труда. С ростом населения у нас все понятно — нам не грозит это в ближайшие десятилетия. У нас остается только один путь — повышение производительности. И более уникальных возможностей, чем сделать это с помощью ИИ, просто не существует. Поэтому мы обречены на то, чтобы массово внедрять искусственный интеллект, компенсируя тем самым нехватку рабочей силы.

О дивидендах Сбербанка— 30 июня пройдет годовое собрание акционеров «Сбера». Сюрпризов с точки зрения дивидендов стоит там ждать?

— Мы абсолютно предсказуемая компания. И привыкли выполнять свои обещания, не менять их.

Куда вложить миллион рублей— Последний вопрос — наш традиционный на этом форуме. Куда вложить миллион рублей прямо сейчас?

— Какой у вас горизонт?

— Допустим, год и пять лет.

— Год — на депозит. Пять лет — в акции «Сбера».