Замглавы Росмолодежи — РБК: «Точная копия пионерии не предполагается»

Читать в полной версии

Законопроект о всероссийском детском движении был внесен в Госдуму 19 мая, в день 100-летия пионерской организации. Движение будет добровольным, вступить в него смогут школьники и студенты в возрасте от шести до 18 лет. Первичные ячейки планируется открыть в школах и колледжах.

Проект закона определяет правовое положение, цели деятельности, порядок управления нового движения. Во вторник, 5 июля, Госдума рассмотрит его во втором чтении. На заседании Совета при президенте по реализации госполитики в сфере защиты семьи и детей вице-премьер Татьяна Голикова заявляла, что учредительный съезд организации, который и объявит о ее создании, может состояться во второй половине июля, а первый съезд с детьми-делегатами - в декабре 2022 года. Как ранее сообщали источники РБК, Дамир Фаттахов рассматривается в качестве одного из основных кандидатов на пост главы нового движения.

Об идее движения и проблемах существующих детских объединений

О том, что ждет ребенка в движении

О риске перегибов, слияния движения со школой и доплатах учителям

О распределении путевок в детские лагеря и бонусах участникам движения

Какими могут быть название, символика и клятвы

Как будет финансироваться детское движение

— Законопроект о новом детском движении был внесен в день 100-летия пионерской организации, во время его обсуждения часто звучало сравнение с пионерией. Насколько оно корректно?

— Точная копия советской пионерии сейчас вряд ли возможна. Мы живем в другой стране, в другом обществе. Когда люди рассуждают в таком ключе, то это во многом ностальгия по тому периоду. Я сам был пионером, и у меня остались позитивные воспоминания: лагеря, песни, традиции. В целом пионерия мне запомнилась как прекрасное детство. И социология, которую мы видим после начала обсуждений движения, показывает, что к пионерии у людей достаточно позитивное отношение. Однако, повторюсь, точная копия сегодня не предполагается.

— Законопроект появился после начала Россией специальной военной операции на Украине. Идея детского объединения возникла до 24 февраля или она стала ответом на заявления о необходимости консолидации общества?

— Абсолютно точно эта идея была раньше. Я могу отметить как минимум несколько «волн» обсуждения массового движения. Первая была при создании «Российского движения школьников», но тогда целевой аудиторией были школьники, а студентов колледжей, в отличие от нового движения, не привлекали. Потом были обсуждения на разных площадках по инициативе общественных организаций — от них звучал запрос на объединяющую структуру, так как они объективно понимали, что их ресурсы ограниченны. Они подчеркивали: у нас есть свои традиции, у нас уже наработаны проекты, но при этом мы готовы присоединиться к чему-то большому, потому что мы хотим масштабировать наши наработки или наши проекты.

— Сейчас существует два крупных движения — «Российское движение школьников» и «Юнармия». Значит ли создание нового движения, что они неэффективны и не решают всех стоящих перед ними задач?

— В моем понимании, появление нового объединения — эволюция развития детского движения в стране. Когда СССР распался, масштабной преемственности не случилось и детской массовой организации больше не было. При этом параллельно начали создаваться сильные региональные движения, которые за этот период сформировали свои сообщества без государственной поддержки. Палитра таких организаций большая. Постепенно она переросла в запрос федеральных организаций — у нас появились «Российское движение школьников», «Юнармия», сообщество «Большая перемена».

Эти движения насчитывают сейчас в своих рядах около 5 млн детей. Однако мы понимаем, что это далеко не все дети. Если мы хотим, чтобы в детское движение было вовлечено максимальное количество детей, то организация должна быть доступной. Вступление — простым и понятным, буквально «в два клика».

— Сколько детей хочет привлечь под свои знамена новое движение?

— Потенциально возможное количество детей, которые могут вступить в движение, — более 18 млн. А дальше уже от привлекательности движения зависит, сколько оно сможет привлечь. Хотелось бы занять социально полезной деятельностью максимальное количество детей.

— Чего, на ваш взгляд, не хватает существующим детским организациям? Они не стали массовыми. Почему создание нового движения изменит ситуацию?

— Чтобы охватить большое количество детей, нужны ресурсы, кадровый потенциал и методическое сопровождение. Думаю, это три фундамента, на которых может стоять массовое движение. Существующим организациям, на мой взгляд, не хватает всех трех компонентов. Сегодня в проекте закона есть возможность предоставить новому детскому движению инфраструктуру. И это не только объекты — это и ресурсы, и поддержка, и школа, и педагоги. Государство говорит: «Мы готовы, мы понимаем, что это важно, — проявите инициативу, и давайте вместе сделаем систему эффективной».

При создании нужно опираться на опыт, традиции, наработанные за эти 30 лет. Не надо питать иллюзий, что ни с того ни с сего в субъектах РФ завтра появится какая-то параллельная группа людей, которая будет работать с детьми для детей. С региональными движениями, думаю, предстоит тонкая, нелинейная работа — сделать так, чтобы сохранить их самобытность и при этом дать им возможность приобщиться к чему-то большему в единой новой структуре.

— Предположим, ребенок хочет стать участником движения. Что именно его ждет?

— По моему мнению, движение по формату может быть «платформой-зонтиком», задача которой — объединить возможности уже существующих движений с единым, удобным и простым входом. Движение может объединить все возможности внешкольной деятельности: чтобы родители и ребенок не искали долго занятия онлайн и офлайн, а пришли в конкретное отделение движения — и им помогли.

Нравится ребенку бегать, прыгать, изучать оружие — есть военно-патриотический блок в лице «Юной армии». Хочет заниматься волонтерством — есть добровольческое объединение и его многочисленные проекты, например конкурс РДШ «Добро не уходит на каникулы», экологией — детский экологический клуб, творчеством — еще один проект РДШ про школьные театры «Школьная классика» и т.д. Что мне нужно как родителю? По большому счету наша задача — государства и родителей — занять ребенка общественно полезным делом.

— Чем это отличается от дополнительного образования?

— Деятельность движения, на первый взгляд, действительно пересекается с системой дополнительного образования. Однако если цель допобразования — дать ребенку навык, то в движении первичен воспитательный процесс, формирование личности, ее навигация в информационном шуме, с которым сталкивается ребенок. Если ребенок приходит в музыкальную школу, его учат играть на скрипке, но с ним не разговаривают о важном — отношении к своему делу, любви к малой родине, уважении к старшим. Движение может давать ребенку нелинейные навыки: дискутировать, высказывать точку зрения, работать в команде, брать на себя ответственность — навыки, которые создают фундамент будущего успешного человека. На мой взгляд, новое движение может дать возможность ребенку попробовать себя в разных ролях.

— Многих родителей беспокоит возможная политизированность будущего движения. Как вы можете ответить на эти опасения?

— Я отвечу следующим образом — через вопросы. Хотим ли мы, как родители, чтобы ребенок с уважением относился к истории своих предков, ко значимым событиям в истории своей страны? Наверное, хотим — вряд ли это дискуссионная тема. Хотим ли мы, чтобы он рос патриотом своей страны? Хотим ли мы, чтобы ребенок ассоциировал свое будущее, свой успех, свою самореализацию с нашей страной? Чтобы видел возможности в нашей стране, брал ответственность на себя и знал, что от его действий зависит качество жизни в стране? Чтобы уважал старшее поколение, своих педагогов, свою семью? Я, и как государственный человек, с одной стороны, и как родитель, с другой, — да, конечно, хочу.

Вот это я вкладываю в вопрос идеологии, которая, на мой взгляд, безусловно, должна быть в движении. А дальше кто как трактует, кто как видит ее — позитивно или негативно, навязанной или ненавязанной — уже субъективная оценка.

— Смогут ли родители и дети ознакомиться с идеологией и программой движения?

— Абсолютно. Более того, с юридической точки зрения дети до 14 лет могут стать членами движения только с согласия родителей. Поэтому думаю, что, когда к родителю придет ребенок с просьбой подписать заявление или кликнуть галочку в каком-то удобном интернет-ресурсе, каждый думающий родитель ознакомится с принципами, ценностями, программой организации. Эти документы, на мой взгляд, обязательно должны быть в открытом доступе.

— Открыто ли движение к несовершеннолетним разных взглядов, например выступающим против спецоперации, ранее посещавшим митинги в поддержку Алексея Навального? Возможна ли будет дискуссия внутри организации?

— Молодежь разная, с разными взглядами, разными источниками информации и разным жизненным опытом. Важно помогать направлять энергию в правильное русло. Доносить до них информацию из авторитетных источников, правильно реагировать на фейки в интернете, рассказывать им об их реальных возможностях. Тем более что возможностей для самореализации и сейчас много, а новое движение, думаю, позволит создать еще больше.

Из текста законопроекта я не вижу возможности отказать кому-то во вступлении в организацию или исключить из-за взглядов. Без дискуссии, диалога внутри сообщества вообще не может быть движения как такового. Как минимум потому, что оно массовое и дети там разные. Разговоры на различные темы, в том числе и политические, на мой взгляд, должны быть возможны — главное, чтобы они велись с авторитетными экспертами и были в рамках законов.

— В движение будут вступать дети с шести лет. Как в одном движении станут объединяться совершенно разные поколения — ребенок шести лет и 16-летний подросток?

— По моему мнению, есть простые жизненные истины, которые универсальны для всех возрастов. И в шесть, и в 16 лет ребенку важно доносить, что такое «хорошо», что такое «плохо». У каждого возраста свои вызовы, всегда важно, чтобы рядом был наставник, который говорит на подходящем языке. Понятно, что язык для шести лет один, для 16 — другой.

Возвращаясь к опыту прошлого. Не случайно же были определены этапы: сначала ты октябренок, потом пионер, комсомолец. Движение тоже должно будет разработать внутренние границы между сообществами внутри него. На мой взгляд, деление возможно на 1–4-й классы, среднюю школу и с 9-го по 11-й. При этом ребенок должен иметь возможность вступить в движение единожды и уже внутри организации переходить по этапам без лишних трудностей.

— Планируется, что ячейки организации будут в каждой школе. Как они будут выглядеть?

— В связи с тем, что ребенок много времени проводит в школе, первичные отделения движения в большей степени могут формироваться на территории образовательного учреждения, будь то школа или колледж. Руководителем ячейки может стать учитель, вожатый или старшеклассник.

— Будут ли доплаты педагогам за руководство такой первичной ячейкой?

— Первичная организация в школе или колледже — это все же объединение детей вокруг старшеклассника или педагога, который действует на общественных началах. Убежден, что движение должно будет находить разные нефинансовые форматы поддержки учителей: например, доступ к образовательным платформам повышения квалификации, курсам допобразования, которые на рынке были бы платными, возможность поехать на летний отдых.

Руководители местных и региональных отделений, на мой взгляд, могут входить в административный, управленческий блок движения и, следовательно, получать финансовое вознаграждение. Здесь нужно смотреть комплексно — сейчас в школах появляются советники по воспитательной работе, задача которых — вовлекать детей в юношеские и молодежные проекты. Я думаю, что этим специалистам никто не запретит возглавить первичное отделение движения — при этом получать зарплату он может как советник в школе.

— Не опасаетесь ли вы вероятности слияния школы и движения, как было при пионерии? Когда возникает путаница — дети носят знаки отличия, потому что это обязательно в школе или потому что они участники движения?

— Вы задаете вопрос, который беспокоит многих. Было бы наивно не учитывать риски того, что возможен перегиб, а посыл «давайте сделаем организацию массовой и доступной» будет интерпретироваться каким-то директором школы как принуждение быстро записать детей в движение. Задача движения — выстроить работу так, чтобы подобные ситуации были исключениями, а не правилом. А этого возможно достичь только при наличии конкурентоспособных предложений и возможностей для самих детей. Поэтому мое пожелание будущему движению — как можно быстрее объединить все возможности, которые есть на рынке для детей, и, предоставляя уже существующим движениям ресурсы, масштабировать лучшие практики, оперативно создать свои программы, традиции.

— Поправки, внесенные в законопроект о движении ко второму чтению, разрешают государству передавать ему собственность. О каких объектах в первую очередь идет речь?

— Мы считаем, что у движения должна быть собственная инфраструктура, собственный «скелет». И такая возможность законодательно теперь предусмотрена: государство сможет передавать в собственность движения имущество. В инфраструктуру движения могут войти бывшие Дома пионеров — центры детства, где могут работать кружки, проходить занятия, где будут педагоги и вожатые. Кроме того, в собственности движения могут появиться свои детские оздоровительные лагеря. Лагеря — тот позитивный опыт прошлого, который, мне кажется, нужно учитывать при построении нового. Помимо собственных объектов движение, думаю, может реализовывать программы и на других общественных площадках — например, в парках, кинотеатрах и т.д.

— Будет ли проводиться ревизия такой недвижимости?

— Эта задача уже стоит. Причем такой аудит мы уже проводим вне зависимости от создания движения — состояние молодежной инфраструктуры нас беспокоит по нашему профилю деятельности.

— Если в собственность движения перейдут детские лагеря, то будет ли оно участвовать в распределении путевок? Смогут ли в лагерь поехать дети, которые не входят в движение?

— Движение может стать ключевым оператором детского отдыха или как минимум оказаться в линейке тех организаций, которые разрабатывают и защищают свои программы летнего отдыха. При этом предполагаю, что участвовать в событиях и мероприятиях, а также пользоваться инфраструктурой детских лагерей смогут и дети, не состоящие в движении.

Понятно, что может быть определенный приоритет для участников движения: они в первую очередь смогут воспользоваться услугой и поехать в лагерь. Но обязательно движение должно предусматривать варианты летнего отдыха для всех детей.

— Есть ли, на ваш взгляд, опасность того, что новое движение станет центром по оказанию социальных услуг? Оно может предоставлять дополнительное образование, распределять турпутевки...

— Стать центром по оказанию социальных услуг — точно не самоцель движения. На мой взгляд, такие социальные услуги, как детский отдых, дополнительное образование, могут быть инструментами взаимодействия движения и детей. Так, детский отдых — это не просто поездка в лагерь, а воспитательный процесс, самореализация и социализация детей. И таких инструментов может быть много.

— Ко второму чтению из законопроекта убрали название «Большая перемена». Как может называться движение?

— Движение может называться по-разному. Наше глубокое убеждение заключается в том, что это может быть формат голосования — члены нового движения выберут из нескольких вариантов. АНО «Большая перемена» при поддержке Росмолодежи и Минпросвещения уже запустило конкурс, в котором собирают предложения по блокам: какими могут быть название, атрибуты, символы, кричалки, как может называться участник движения. Во время первого слета движения «Первый в двадцать первом» 1 июня на ВДНХ уже звучали такие идеи, как «Новое поколение», «Время первых», «Дети России», «Патриоты России». Ориентировочно с 1 сентября могут формироваться первичные отделения движения, а в декабре может состояться первый слет детей, которые и должны будут ответить на эти вопросы.

— Будет ли при вступлении клятва?

— Возможно, может быть некий свод правил — ценностей, которые откликаются у детей. Например, слоган, который они придумали в сообществе «Большая перемена»: «Здесь не оценивают, а ценят». Это их слоган, они его придумали и сказали: мы хотим быть в таком сообществе, где эта ценность приветствуется и принимается взрослыми и детьми.

— Как будет устроено финансирование? Сколько потребуется на работу нового движения?

— Не смогу назвать точные суммы, но скажу о структуре бюджета. Во-первых, это сборка на сегодняшний день разрозненно существующих систем поддержки детского движения в стране. Например, мы отдельно поддерживаем КВН, отдельно — патриотическое воспитание, отдельно — музыкальные проекты. Важно проанализировать, систематизировать и объединить направления таких государственных ресурсов — это часть работы и первый источник финансирования движения.

Во-вторых, это прямое субсидирование государства на масштабирование эффективных практик, выявленных в результате систематизации. Кроме этого, есть разные формы государственной поддержки — например, грантовая поддержка, в которой также, по моему мнению, может участвовать будущее движение. И четвертое — никто не запрещает движению работать в партнерстве с бизнес-сообществом, тема детства звучит у многих крупных компаний.

— Есть ли уже договоренности или история про сотрудничество и партнерство с бизнесом пока гипотетическая?

— Есть успешная практика сотрудничества, которую, думаю, важно продолжать и развивать. Например, сообщество «Большой перемены» на протяжении трех лет работало с РЖД, «Росатомом», «Ростехом», «Сбером». Это совместные программы, где есть и финансовая поддержка, и, самое главное, есть кадровые ресурсы. Не надо изобретать велосипед, это хорошие наработки — просто через всероссийское движение можно масштабировать проекты на большее количество детей. Компании могут быть вовлечены своими интеллектуальными ресурсами, командой, наработанными практиками.