Сергей Петров: «Приватизация шла на всех парах и без ваучеров»
В лозунгах перестройки был один позитив: призыв к ускорению красноречиво звучал как признание в отставании, переходившее в крик SOS. Отрезвление общества происходило стремительно и неотвратимо. Характерно выказывание Франсуа Миттерана: «Горбачев напоминает мне человека, решившего закрасить грязное пятно на стене своего дома. Но, начав зачищать стену, увидел, что шатается один из кирпичей. Попробовав его заменить, он обрушил всю стену, а принявшись ее восстанавливать, обнаружил, что сгнил весь фундамент дома». Свободная экономика вслепую продиралась сквозь руины плановой. Ветер перемен будил в согражданах предпринимательский дух. Случались и рецидивы.
Социалистическая экономика ненадолго вызвала к жизни «мутантов» на базе предприятий, не имеющих отношение к бизнесу. Скоро цеховиков сменили кооператоры и комсомольские предприниматели. В кооперативах мерещилось что-то не совсем приличное, попахивающее жлобством.
В конце 1980-х тотальный дефицит товаров и услуг открывал неограниченные возможности для желающих заполнить пустоты. Отсутствие опыта и представлений о реальных бизнес-процессах компенсировалось амбициями первопроходцев. Мы с друзьями организовали автопрокатную фирму «Розек», из которой 5 августа 1991 года появилась компания «Рольф». Почему прокат автомобилей? В Москве появлялось все больше иностранцев, которые почему-то не хотели пользоваться общественным транспортом.
Перестройка для общества и экономики была, безусловно, благом при всей незначительности задействованных экономических мер. Можно ли было пойти другим путем? Почему был исключен китайский вариант, подробно описано у Гайдара в книге «Гибель империи» — последняя такая возможность закрылась при Косыгине с его реформами.
Очень скоро кооператоры частично реформировались в другие структуры, но большинство канут в Лету вместе с перестройкой, цеховики не выдержат конкуренцию с импортом и открытыми границами. Впереди были 1990-е, которые зададут основной вектор реформ и их плодов на десятилетия.
Среди мифов о том времени, вместе с пошлым прилагательным «лихие», присутствует убеждение о заведомом провале идеи приватизации. Многие до сих пор считают, что «во всем виноваты Чубайс и Гайдар». В действительности после краха СССР никто не смог остановить неизбежную приватизацию. Она и так шла на всех парах, и без всяких ваучеров. В этом я имел возможность убедиться на собственном опыте.
В начале девяностых ремонт автомобиля становился настоящим приключением, особенно если речь шла об иномарке: нормальный автосервис надо было еще поискать. Чтобы полноценно работать, нашей компании предстояло самим ремонтировать машины, а для этого — хотя бы найти помещение для собственного сервиса.
Все здания тогда принадлежали государству и его многочисленным учреждениям. Проблемы с недвижимостью в то время решались только одним способом — поиском лояльного чиновника. И мы предложили войти в наш бизнес директору автобазы «Госкино», у которого мы прежде арендовали площади. Его контора владела множеством стоянок и гаражей, которые часто просто пустовали.
Автобаза передала часть своих гаражей в собственность «Рольфа», а за это получила миноритарную долю в компании. В обмен на неликвидный актив госпредприятие получало акции в прибыльном бизнесе. Но при этом небольшая доля не давала ему почти никаких прав по контролю за этим активом — имея злой умысел, вывести недвижимость в другую компанию не составляло бы труда. Фактически мы могли получить ее в полное распоряжение.
По подобной схеме можно было передавать в частную собственность вообще все что угодно — хоть особняки на Остоженке, хоть нефтяные вышки в Уренгое. Гайдар с Чубайсом лишь попытались хоть как-то упорядочить этот бесконтрольный процесс. Менялся горизонт событий. Если перестройка воспринималась как кризис, то в 1990-е пришло совсем другое восприятие реальности. Несмотря на хаос, отсутствие нужных законов и правил игры, мы были уверены, что все это временно. Это скоро пройдет. Было абсолютно четкое ощущение будущего развития и уверенность в правильности хода вещей.