Призрак эмбарго: ждут ли российскую нефть санкции по иранскому образцу
22 апреля администрация США объявила о полном эмбарго на поставки нефти из Ирана. Как известно, в ноябре 2018 года, возобновляя антииранские санкции, США сделали исключения для восьми стран (в том числе для Китая, Японии, Южной Кореи и Индии) — они сохранили право покупать иранскую нефть, не попадая при этом под вторичные санкции. Но продлевать установленные на 180 дней исключения Вашингтон не стал. Со 2 мая все покупатели иранской нефти рискуют стать нарушителями санкционного законодательства США. С учетом отключения банковского сектора от международной системы SWIFT можно сказать, что против экономики Ирана введены действительно очень жесткие меры.
Президент Ирана Хасан Роухани в ответ незамедлительно пригрозил перекрыть Ормузский пролив, через который пролегает путь нефтяных танкеров из Персидского залива. В результате цена на нефть Brent выросла до $74 за баррель.
Рост цен на нефть, по-видимому, продолжится вместе с сокращением поставок из Ирана. До решения Дональда Трампа о выходе из «ядерной сделки» в мае 2018-го экспорт иранской нефти составлял 2,7 млн барр. в сутки, но к началу 2019 года он упал до 1,4 млн барр. в сутки. По сообщениям Reuters, в апреле экспорт сократился уже до 1,0 млн барр. в сутки. Важно, что падение экспорта из Ирана происходит одновременно с сокращением поставок из Венесуэлы, где санкции США накладываются на кризис местной добывающей отрасли. Все это привело к дефициту тяжелой нефти на мировом рынке.
Энергетическое доминирование
В целом объявление полного эмбарго на импорт иранской нефти было ожидаемым. Еще в марте госсекретарь США Майк Помпео заявил, что иранский экспорт будет снижен до нуля.
Действия администрации США в отношении Ирана соответствуют стратегии «энергетического доминирования», которую Соединенные Штаты продвигают во внешней политике в последние годы. С ростом внутренней добычи нефти и газа, вызванным «сланцевой революцией», администрация стремится снизить политическое влияние и экономическую мощь крупных стран‑экспортеров. По этой логике вводились санкции против Ирана и Венесуэлы, и именно поэтому США публично выступают против строительства газопровода «Северный поток-2» из России в Германию.
Новая энергетическая политика США затронула интересы и Саудовской Аравии, их главного партнера на Ближнем Востоке. Конгрессмены рассматривают возможность принять так называемый акт NOPEC, который позволит американскому правосудию привлекать к ответственности страны ОПЕК за нарушение антимонопольных законов. Сохраняется вероятность введения санкций против официальных лиц Саудовской Аравии из-за убийства журналиста Джамаля Хашкаджи в саудовском консульстве в Стамбуле.
Очевидно, что при Майке Помпео политика США стала более агрессивной. Быстрый рост добычи сланцевой нефти, превосходящий все ожидания, и позитивные прогнозы на 2019–2020 годы добавили смелости американской администрации. В марте 2019 года на крупнейшей мировой конференции по нефти и газу CeraWeek в Хьюстоне Помпео пообещал, что против «недружественных стран» будут применяться самые жесткие меры, вплоть до эмбарго.
Такое развитие событий позволяет ожидать, что сценарий жестких санкций рано или поздно ждет и российский нефтяной сектор. Вслед за своими партнерами Россия выглядит естественным объектом для усиления давления в том числе и потому, что поддерживает режим Николаса Мадуро в Венесуэле.
Пределы санкций
Однако быстрая реализация сценария эмбарго выглядит маловероятной. Во-первых, сохраняется неопределенность относительно долгосрочных перспектив роста сланцевой добычи в США. Консервативные эксперты (включая Министерство энергетики США) полагают, что рост остановится уже в 2022–2023 годы по геологическим причинам. Для подтверждения необходимых объемов рентабельных запасов необходимы еще три-четыре года. Вводить эмбарго против крупных экспортеров нефти в этот период крайне рискованно.
Во-вторых, эмбарго неизбежно повлечет за собой значительный рост цен на нефть. На фоне санкций против Ирана и Венесуэлы спрос на российскую нефть уже вырос, разница в ценах на российский сорт Urals и стандартный Brent, обычно составлявшая $2–3 за баррель, сейчас сократилась до нуля. По оценкам, сделанным в Институте энергетики и финансов на основе структурных моделей нефтяного рынка, эффект от эмбарго даже в «мягком режиме», растянутом на десять лет, приведет к повышению цен на $20–40 за баррель в 2020–2030 годы.
В-третьих, выбытие России с нефтяного рынка усилит позиции Саудовской Аравии. А ведь после энергетического кризиса 1970-х годов, вызванного снижением поставок с Ближнего Востока, США и другие развитые страны последовательно сокращали зависимость от этого региона. Вряд ли сейчас США готовы повторить негативный опыт.
В-четвертых, сланцевая нефть — легкая, она не может в полной мере компенсировать выпавшие объемы поставок из Ирана и Венесуэлы. Эмбарго против России усугубит дефицит тяжелой нефти.
В-пятых, у властей США есть внутренние причины не идти на такой шаг — они не хотят замедления экономики в преддверии выборов президента 2020 года, поэтому повышение цен на нефть в ближайшее время будет некстати.
Новые антироссийские санкции в нефтегазовой сфере возможны, но, скорее всего, они будут лишь ограничивать рост производства, а не блокировать экспорт — в дополнение к тем санкциям, которые уже были введены после 2014 года и которые, по оценкам АКРА, способны негативно сказаться на работе отрасли в среднесрочной перспективе. Новые ограничения могут затронуть нефтесервисные компании, так как увеличение добычи в России в последние годы было обеспечено с помощью западных технологий, позволяющих поддерживать работу на давно действующих месторождениях. Однако усиление санкций против российской нефтяной отрасли произойдет при условии подтверждения перспектив сланцевой добычи в США и не раньше 2021–2022 годов.