Почему не стоит повышать пенсионный возраст
Экономический кризис порождает творчество бюрократии – чаще всего задумывающейся не о том, что бы такое хорошее сделать для народа, а о том, что бы у него поэффективнее отнять. Одной из тем, «вброшенных» в поле для дискуссии, стало увеличение пенсионного возраста – и либеральные экономисты восприняли это с энтузиазмом.
Проблема, на мой взгляд, имеет три аспекта – морально-этический, финансовый и макроэкономический. И анализ всех трех подталкивает к выводу: предложенная мера ошибочна и вредна.
Справедливо ли повышение пенсионного возраста
Обычно говорится, что повышение сроков выхода на пенсию до 63 лет (которое, по некоторым предположениям, может состояться для мужчин с 2022 года, а для женщин – с 2032-го) обусловлено тем, что в России пенсионеров неоправданно много. Однако это крайне формальное обоснование.
В России на одного пенсионера приходится 1,7 работающего, в Германии – 2,2, в США – 2,6. Все это вроде бы говорит о масштабных диспропорциях. Но они обусловлены тремя факторами. Во-первых, многие забывают о миллионах пенсионеров из «силовых» структур, которые с учетом раннего выхода на пенсию потребляют значительную долю пенсионного «пирога». Во-вторых, в России число работающих пенсионеров приближается к 40%, и если учесть этот факт, окажется, что на одного не получающего никаких дополнительных доходов пенсионера приходится около трех работающих. В-третьих, молодые люди у нас начинают работать в среднем на несколько лет позже, чем в Европе (проводя плодотворные для труда годы жизни за обретением «знаний», часто подменяемых дипломом). Если пересмотреть льготные режимы пенсионного обеспечения и «активировать» расслабленную молодежь, никак при этом не урезая права пенсионеров работать и зарабатывать, то, возможно, пенсионный возраст и не понадобится повышать.
Еще один аргумент – срок пребывания на пенсии. В Германии граждане выходят на пенсию в 63–65 лет (67 лет, о которых часто говорят в России, появятся там лишь к 2029 году). При продолжительности жизни в стране в 81,1 года средний срок пребывания на пенсии составляет 16 лет. В США эта цифра достигает 18 лет. В России при 55/60 годах выхода на пенсию и 70,3 года средней продолжительности жизни средневзвешенный «отпущенный» пенсионеру срок – 14,6 года. Предлагаемые меры уменьшат его до менее чем 10 лет – и вряд ли стоит ждать резкого роста продолжительности жизни в ближайшие годы.
Наконец, самым существенным является вопрос о «тяжести» пенсионного бремени. В 2014 году средняя пенсия в России составляла 11,4 тыс. руб. в месяц ($296 и €252 по среднегодовому обменному курсу – против $1,32 тыс. в США и €1,22 тыс. в Германии), а так называемый коэффициент замещения едва достигал 35% (против 41% в США и 44% в Германии). Принимая средний срок трудовой деятельности в 31 год, мы получим: россиянин может рассчитывать сегодня на то, чтобы получить за все время нахождения на пенсии не более 16% доходов, заработанных за период трудовой деятельности, тогда как американец – на 22%, а немец – на 23%. После предлагаемой реформы показатель сократится до позорных 11–12%.
Все это свидетельствует об одном: в России и сегодня пенсионеры являются обделенной социальной группой, и еще больше сокращать их благосостояние как минимум несправедливо.
Экономика пенсионной системы
Но вернемся к «чистой» экономике. Пенсионеры в «нефтяной» России получают низкие пенсии прежде всего по двум причинам.
Первая связана с тем, что пенсионные накопления формируются безотносительно специфики экономики страны. Часто говорят, что «такого низкого пенсионного возраста, как у нас, нет нигде в мире». Должен разочаровать: есть. В 2000 году пенсионный возраст на уровне 55 лет для женщин и 60 лет для мужчин был установлен в Саудовской Аравии (правда, сейчас обсуждается повышение его для мужчин – государственных служащих до 62 лет). При этом государство напрямую платит пенсионерам минимальную «нефтяную» пенсию в 1725 риалов (сейчас – около $440).
У нас нефтяные пошлины растворяются в бюджете, а пенсии формируются из сборов с предпринимателей, выплачивающих за своих работников в Пенсионный фонд 22% их дохода. Аналогичная цифра составляет в Германии 16,9%, в США – 15,2%. Если мы вспомним, какой процент заработанного в трудовой жизни дохода гражданин может получить, находясь на пенсии, то получается, что в России этот показатель меньше нормы пенсионных отчислений от заработной платы. То есть государство фактически отнимает у пенсионеров накопленные деньги (точнее, отнимает у будущих пенсионеров, чтобы отдать нынешним).
Вторая причина – пенсионные фонды не могут обеспечить пенсионным накоплениям ни прирост, ни даже сохранность. Почему? Прежде всего потому, что никто не задумывался о национальной пенсионной стратегии, потому, что государство предпочитает инвестировать в мегастройки, а не окупаемые проекты и, наконец, потому, что средства пенсионных фондов инвестируются в рублях в условиях, когда наша валюта подвергалась и далее будет подвергаться девальвациям.
Альтернативных предложений может быть два. Во-первых, это прямое отчисление значительной части нефтяных доходов в пенсионную систему; во-вторых, радикальное расширение возможностей для инвестирования пенсионных накоплений, в том числе и в иностранные активы. Обе эти меры не только улучшат жизнь пенсионеров, но – что куда важнее – лишат власти части «дармовых» денег, вынуждая ее проводить более либеральную, бизнес-ориентированную политику.
Экономика трудовых отношений
Самым важным представляется, однако, третий аспект. Говорят, в России не хватает трудовых ресурсов. Это спорный тезис. Потребность в труде зависит от уровня технологического развития. Народ не обязан быть молодым и многочисленным, чтобы процветать. Во Франции, к примеру, средний возраст населения – 40 лет, а подушевой ВВП – $44,1 тыс. в год. В Зимбабве – 18 лет и $1 тыс. в год. Молодость граждан, как и их число, не гарантия хозяйственной динамики. Средний подушевой ВРП в Дальневосточном федеральном округе в 2014 году – $7,8 тыс., на Аляске – $61 тыс.; при этом плотность населения в ДВФО составляет 1,01 человека на 1 кв. км, на Аляске – 0,49 человека на 1 кв. км.
Проблема не в количестве работников, а в их производительности. И как раз попытка властей поднять планку пенсионного возраста указывает на то, что – как и всегда – бюрократия пытается решить вопрос «числом, а не уменьем». Там, где работников много и их труд дешев, никогда не происходит быстрого внедрения инноваций, способствующих росту производительности. В начале 1970-х производительность труда в той же Франции составляла около половины от соответствующего показателя США, но к 2000-м догнала его. Почему? Во многом из-за того, что численность занятых в Америке за этот период росла несколько раз более серьезными темпами.
Дефицит труда, высокие зарплаты, серьезные социальные гарантии – вот главный мотив для инвестиций в технологии. Избыток дешевого труда – основание для вечного технологического прозябания. Российские предприниматели и так получили шанс расслабиться, поскольку реальные доходы работников в долларах сократятся в этом году на 30–40% – и им еще нужны дополнительные рабочие, обостряющие конкуренцию на рынке труда?
На мой взгляд, России даже необходим дефицит трудовых ресурсов. С одной стороны, он привлечет внимание к теме производительности (в «Газпроме», например, занято 459 тыс. человек, тогда как в превосходящих его по совокупной выручке в 11 раз Exxon Mobil, Shell, Chevron, Total и ВР – всего 415 тыс.). С другой стороны, он будет подталкивать к сокращению доли «контрпродуктивной» занятости (я прежде всего имею в виду почти 4 млн человек, состоящих в «силовых» структурах или охранных службах и пополняющих ряды пенсионеров быстрее остальных граждан). Без таких перемен наша экономика нескоро станет по-настоящему продуктивной, а повышение пенсионного возраста лишь отодвинет ее переход на «правильные» рельсы.