Развитие с оговорками: что показала дискуссия на ПМЭФе
Закончился очередной Санкт-Петербургский международный экономический форум, можно сказать, образцовый для сегодняшней России — его спонсорами были почти исключительно госкомпании, а дискуссии выстроились вокруг нацпроектов, экономического рывка и регуляторной роли государства.
Усталость от стабильности
Многие чиновники выступали как минимум несогласованно: если члены правительства в целом демонстрировали оптимизм, то ряд региональных руководителей пребывали едва ли не в паническом настроении. Причина в целом понятна — еще в первый день форума ее сформулировал первый вице-премьер Антон Силуанов, риторически спросивший, «какой смысл в стабильности, когда в действительности нам нужно создавать новые рабочие места, нам нужен рост экономики, рост доходов населения», тогда как «обеспечить рост доходов населения без новых предприятий, без новых производств невозможно». Иначе говоря, в экономике, в которой тот же Силуанов справедливо не видит серьезных макроэкономических дисбалансов, предприниматели не находят перспективных ниш для инвестирования, а граждане почти распрощались с надеждами на рост уровня жизни.
В результате дискуссии наметилась линия водораздела: если глава Счетной палаты Алексей Кудрин полагает, что экономику может ускорить лишь общее смягчение финансовых ограничений — денежно-кредитной политики через снижение процентной ставки и бюджетной политики через изменение бюджетного правила, то ответственный за экономику первый вице-премьер предпочитает стратегию точечной концентрации ресурсов через дотирование процентных ставок, специальные инвестиционные соглашения и «стабилизационные оговорки».
Разница есть, но большинство участников форума признавали, что оставлять все как есть нельзя. Почти 60% регионов провалили достижение важнейших ориентиров при исполнении майских указов; темпы экономического роста остаются низкими, отток капитала растет. Однако практически никто не готов к радикальным переменам, чреватым отказом от пресловутой стабильности. Поэтому в ближайшее время более вероятным выглядит выбор некоей промежуточной тактики: правительство, которому нужно изыскивать средства для роста экономики на базе увеличения инвестиционной активности, будет всеми силами стремиться улучшать инвестиционный климат в рамках имеющегося у него мандата, в который явно не входит существенное изменение работы правоохранительной системы и тем более модернизация остальных институциональных рамок.
Договор для избранных
Поэтому основой для привлечения инвесторов становится индивидуальный диалог между бизнесом и властью — очередная вариация частно-государственного партнерства, в котором власть выступает не столько активным соинвестором, сколько надежным гарантом произведенных вложений. На форуме было вновь анонсировано внесение в Государственную думу проекта «Закона о защите и поощрении капиталовложений», предполагающего неизменность налоговой базы для каждого инвестора на протяжении всего жизненного цикла его проекта (Силуанов отметил даже, что в случае если объем вложений составит в зависимости от отрасли 1–3 млрд руб., «стабилизационная оговорка» может быть оформлена специальным соглашением). Сложно предсказать, как это будет работать, но, если этот механизм получит распространение, власти окажутся связанными по рукам и ногам в регулировании работы бизнеса. Схожий подход предлагается применить и при осуществлении прямого финансового стимулирования: субсидирование процентных ставок при реализации тех или иных приоритетных проектов также может осуществляться в ручном режиме.
На первый взгляд в таких предложениях не слишком много нового: практика индивидуальных инвестиционных соглашений, курирования отдельных проектов чиновниками и адресных послаблений хорошо показала себя в 1970–1980-е годы в Японии, способствовав ее ускоренному технологическому развитию. Вопрос, однако, состоит в качестве государственного регулирования и готовности власти сдерживать свои обещания.
Хотя все подобные дебаты на фоне продолжающегося падения реальных доходов и роста недовольства населения могут показаться умозрительными, их значение не следует недооценивать. Оказавшись не в состоянии создать прочные основы классического правового государства, в котором закон имеет одинаковую трактовку и равную силу для всех, российская политическая элита, похоже, готова к эксперименту по ограничению практики «ручного управления» через ее собственное же развитие. Вполне понятно, что потребность обеспечить экономический рост вызывает запрос на четкие правила, пусть пока и не универсальные. Упорство, с которым представители условного либерального лагеря в правительстве стремятся внедрить новые практики в жизнь, свидетельствует о понимании ограниченности возможностей экономических маневров, но в то же время и о желании усовершенствовать существующие практики.
Прошедший форум лишний раз показал, что сегодня ни одна из важнейших национальных задач — от снижения бедности до повышения производительности труда — не может быть решена без нового «общественного договора» власти и бизнеса. За счет перекачивания нефтяной ренты через бюджет можно добиться лишь очень незначительных результатов, воплощающихся в том мизерном экономическом росте, который сегодня никого не устраивает. Если Кремль хочет большего, властям следует начать общаться с бизнесменами как с равными партнерами, а не как с людьми, которых можно практически арестовать в любой день и практически по любому поводу, а потом долго публично обсуждать, не стоит ли продемонстрировать их миру с трибуны какого-нибудь статусного заседания. Судя по выступлениям представителей финансового блока правительства, такое понимание есть. Вопрос в том, удастся ли реализовать обещанное, не меняя сакральных основ существующей модели.