Постковидная стратегия: как правительство использует опыт пандемии
12 мая Государственной думе был представлен ежегодный, уже второй отчет правительства Михаила Мишустина. Сами по себе такие отчеты — это почти всегда событие, в существенной мере ориентированное на общественную оценку, на представление позиций по наиболее критичным вопросам развития. Что объединяет оба отчета правительства и в чем заметны различия?
Начнем с различий. Первый отчет был прежде всего о принятых мерах в условиях кризиса, связанного с пандемией COVID-19. Ситуация радикально отличалась от финансового кризиса 2008–2009 годов: основное негативное воздействие пришлось на небольшие фирмы, на сектора с горизонтальной координацией — туристическую отрасль, розничную торговлю, индустрию моды и развлечений и т.п. Ограничения возникли со стороны и спроса, и предложения. Все это потребовало быстрого поиска новых мер и их практической адаптации к широкому кругу субъектов.
Ценно, что в рамках первого отчета был отмечен ряд уроков — важность цифровой трансформации, необходимость снижения зарегулированности в экономике и развития риск-ориентированного подхода, необходимость корректировки трудового кодекса в свете развития дистанционной занятости.
Нынешний отчет правительства уже заметно больше касался постковидного развития — реализации Общенационального плана действий, национальных проектов и Единого плана достижения национальных целей. Особенно значимыми представляются повышение инвестиционной активности в экономике за счет поддержки крупных инвестпроектов, реформирование институтов развития, поддержка предпринимательства, а также ускорение научно-технологического развития.
Принципиально важной новацией отчета этого года стал вопрос регионального развития. Предложен комплекс системных мер: снижение долговой нагрузки, замещение коммерческих займов бюджетными, предоставление долгосрочных инфраструктурных бюджетных кредитов. Важно, что при этом предусматривается приоритет поддержки регионов с аккуратной долговой политикой.
Значительное внимание в докладе этого года было уделено некоторым темам, особенно чувствительным для населения, — это загрязнение окружающей среды и рост цен на продукты. Экология и климат заняли важное место в докладе правительства — здесь есть серьезные вызовы, связанные с необходимостью перестройки ряда базовых секторов для обеспечения долгосрочных перспектив экспорта. Правда, в отношении объяснения роста цен не обошлось без популистских ссылок на «жадность отдельных предприятий и торговых сетей». Базовая причина, по нашему мнению, в другом — в неразвитости конкурентных условий и недостаточной привлекательности для новых инвесторов именно по причине частого вмешательства государства. Здесь действительно возникает противоречие между краткосрочными и долгосрочными инструментами решения проблемы, при этом понятно, что от правительства всегда ждут быстрых, «волшебных» решений.
Теперь затронем общие аспекты, которые позволяют говорить о ментальности нового правительства.
Первое — это энергетика и динамика действий. Государство стало работать оперативнее, стало больше встречаться с бизнесом — это мы видим по интервью с руководителями различных компаний. Конечно, быстрота в решении регуляторных проблем — это в том числе и опыт, приобретенный во время пандемии, когда потребовалось принимать решения в очень сжатые сроки. Кстати, примеры согласования отдельных нормативных актов в течение суток в период острой фазы кризиса — само по себе явление уникальное, свидетельствующее о потенциале государства. Очевидно желание правительства продемонстрировать, что государство может быть другим — внимательным к людям, эффективным и в целом выступать стратегом в условиях неопределенности.
Второе — это совершенствование системы государственного управления, что проходит сквозной линией и в первом, и во втором отчетах. Правда, если в прошлом году речь больше шла о базовых принципах работы нового правительства — результат важнее процедур, единая команда без ведомственных барьеров, приоритет интересов людей, — то в этом году больше внимания было уделено практическим аспектам выстраивания работы (например, созданию координационного центра), а самое главное — развитию взаимодействия государства с бизнесом и гражданами: цифровые сервисы, регуляторная гильотина, профилактика вместо проверок.
Третье — это уверенный настрой в отношении развития ИТ-сектора и цифровизации экономики, причем в том числе и применительно к цифровой трансформации самого государства. Важные затронутые вопросы — это внедрение цифровых технологий в деятельность общественного сектора (здравоохранение, образование).
Наконец, четвертое — в обоих докладах ощущается гордость за проделанную работу. Это свидетельство некоторой искренности и настроя на изменения, да и основания для этого есть. Однако настораживает всеохватывающий позитивный тон оценки достигнутых результатов. Если это связано с желанием сократить время на всевозможные обсуждения, оставить их узким группам экспертов — это можно, по крайней мере, понять, но если это следствие неспособности системы управления видеть собственные просчеты и, самое главное, делать из них выводы — то это существенный провал системы государственного управления. Есть ощущение, что по ряду направлений прогресс не слишком очевиден. Например, регуляторная гильотина. Да, можно порадоваться тому, что было отменено более 11 тыс. актов, большинство из которых были приняты еще в советское время, но точно ли это именно те акты, которые вызывают основную головную боль у бизнеса? Или возьмем реформу институтов развития. Прозрачны ли необходимые направления перемен, осознанны ли они? Пока складывается впечатление отсутствия стратегии преобразований институтов развития. В целом правительство задало высокий ритм изменений и, быть может, пока не всегда успевает оценить с разных сторон, что в итоге получается, но убежденность в необходимости изменений — сама по себе позитивный фактор.
Конечно, более целостные суждения о «портрете» нового правительства можно будет сделать уже после очередного третьего отчета, в который, скорее всего, войдут основные направления «Стратегии-2030», и можно будет говорить о ключевых «ставках» в долгосрочной экономической политике.