Мифы о России: есть ли у страны собственные средства на развитие?
В новом цикле статей для РБК декан экономического факультета МГУ Александр Аузан обсуждает самые распространенные мифы о российской и глобальной экономике и выясняет, что в этих мифах правда, а что — нет.
По расчетам Центра исследования экономической политики экономического факультета МГУ, нам нужно примерно 15 трлн руб. в год, чтобы восстановить докризисный уровень инвестиций. У российского частного бизнеса объем годовых прибылей — примерно 14 трлн руб. Хорошая цифра. Но, во-первых, не все это в ликвидной форме, во-вторых, непонятно, будет ли бизнес эту прибыль инвестировать. Деньги бизнеса можно попытаться привлечь структурными реформами и созданием привлекательного инвестиционного климата, о чем и думает правительство.
Но привлекательный инвестиционный климат не означает, что к вам сразу все побегут. Если дверь в комнате закрыта, то климат может быть сколько угодно хорошим, только все равно никто не может войти. Сейчас эта дверь — санкции. На восточные рынки особенно полагаться не стоит: у них другая емкость, очень жесткая структура и много лет требуется на извлечение этого ресурса, а европейские деньги перекрыты. Свои же деньги бизнес не отдаст: слишком велики политические риски, и угроза военных столкновений может в любой момент разрушить стабильность. Конечно, если не получается привлечь, можно изъять, как это было с «Башнефтью». Не хотите делиться прибылью, делитесь активами. Но это чревато большими неприятностями в будущем.
В руках правительства — 8 трлн руб. Это крайне мало, но можно попытаться вбросить эти деньги в экономику. Однако тогда велик риск, что они превратятся в валюту и уйдут из страны. Тогда надо вводить валютные ограничения. А вводить их означает, что к вам точно никто не придет еще долгое время.
Можно вручную выстраивать инвестиционные проекты — создавать закрытые акционерные общества под инфраструктурные проекты с государственной капитализацией и выпуском облигаций. Их бы мог покупать частный бизнес и, может быть, даже население — они все-таки вещь ликвидная, к тому же государственные гарантии. Но без доверия к регулятору это невозможно.
И в разной форме 27 трлн руб. находится в руках населения. Опять же, не все в ликвидной форме: что-то в депозитариях, ячейках и на счетах. Но это очень хорошие деньги. Только население у нас инвестициями не занимается. Два раза позанимались — и два раза прогорели. Первый раз играли с пирамидами 1993–1995 годов, второй — с народными IPO в начале 2000-х. Поэтому мы сталкиваемся с неразрешимым противоречием между населением и теми, кто хотел бы превратить эти деньги населения в инвестиции. Неслучайна поговорка инвестбанкиров, что инвестиция — это неудачно закончившаяся спекуляция. Хотели продать, но не вышло — будем считать себя инвесторами.
Получается, деньги в России есть. Проблема — как их использовать так, чтобы они не испарились моментально, не исчезли в офшорах, не ушли в валюту или не спрятались в кубышку под кроватью. Вопрос здесь прежде всего в уровне доверия к власти. При наличии доверия можно реализовать самые разные схемы, чтобы денег хватало для поддержания нормального уровня развития экономики. Тогда мы дотянем не только до конъюнктурных улучшений, а можем выйти и на варианты перехода от сырьевой ренты к экономике, основанной на человеческом капитале.
Читайте также другие тексты из серии: «Чего мы не понимаем в отношениях с Китаем» «Существует ли мировой заговор против России? » «Можно ли избавиться от сырьевого проклятия? »