Телега впереди лошади: может ли ЕАЭС стать валютным союзом?
Вторая стадия
На недавней встрече в Астане с главами Белоруссии и Казахстана Владимир Путин сказал, что трем странам пора задуматься о создании валютного союза. В марте президент уже поручил Банку России и правительству проработать целесообразность и возможность создания валютного союза в рамках ЕАЭС.
Но насколько в действительности члены ЕАЭС — Армения, Белоруссия, Казахстан и Россия — к этому готовы? На наш взгляд, пока до такой готовности еще очень далеко.
Прежде всего, любая экономическая интеграция подразумевает определенную последовательность шагов. Первая стадия интеграции — зона свободной торговли (ЗСТ) — заключается в беспошлинной торговле товарами между странами–участниками по всем или почти всем товарным позициям. В рамках СНГ такая ЗСТ фактически действует с 1992 года.
Вторая стадия — таможенный союз, означающий не только беспошлинную торговлю товарами, но и снятие таможенной границы между участниками, снижение нетарифных барьеров в торговле и единую внешнеторговую политику по отношению к третьим странам. В дальнейшем можно говорить о создании общего рынка, означающего свободное перемещение труда, капитала, товаров и услуг.
В следующей стадии интеграции — экономическом союзе — к этому добавляется единая макроэкономическая политика. И только после этого, одновременно с созданием единой бюджетной системы или хотя бы с реальной (не декларативной) координацией бюджетных процессов, в экономическом союзе может идти речь о введении единой валюты. Это позволит в довесок к уже имеющимся положительным эффектам интеграции — высвобождением дополнительных ресурсов вследствие снятия торгово-экономических ограничений — добавить снижение транзакционных валютных издержек и издержек на хеджирование валютных рисков во взаимной торговле и инвестициях.
Пока страны ЕАЭС находятся только на второй стадии интеграции. Таможенный союз действительно функционирует, таможенные границы сняты. Внешнеторговая политика действительно единая в части импортного тарифа, но не в вопросах санитарных разрешений и запрета импорта (российские контрсанкции введены в одностороннем порядке). Экспортные пошлины определяются самостоятельно каждой страной. Внутри Евразийского союза много нетарифных барьеров, нет единого органа ветеринарного и фитосанитарного надзора, равно как и взаимного признания сертификатов (что приводит к торговым войнам наподобие декабрьских запретов продукции белорусской пищевой промышленности) и т. д.
Не завершив стадию интеграции «таможенный союз», мы уже объявили себя союзом экономическим, хотя до проведения согласованной макроэкономической политики еще очень далеко. Необходимое условия для создания валютного союза — свободное перемещение факторов производства, позволяющее экономическим системам быстро подстраиваться под рыночные сигналы — пока не выполнено. Его выполнение даже не заложено в договоре о Евразийском экономическом союзе (такая цель лишь декларируется, но четких взаимных обязательств не взято).
Объявление курса движения к валютному союзу в ближайшей перспективе означало бы движение впереди логичной последовательности экономической интеграции.
А вы с кем синхронизируетесь?
С технической точки зрения есть вполне конкретные подходы, помогающие оценить готовность стран к созданию валютного союза. Основная суть т.н. теории оптимальных валютных зон (ею занимался нобелевский лауреат Роберт Манделл еще в 1960-х годах) такова: готовность стран к валютному союзу напрямую связана с тем, насколько синхронизированы бизнес-циклы в этих странах. Если экономики движутся синхронно, то внешние шоки (например, резкий рост или падение мировых цен на нефть) и политика единого центрального банка будут схожим образом влиять на внутренние экономические процессы стран–участниц.
В противном случае, отказавшись от собственной валюты и передав часть суверенитета на наднациональный уровень, некоторые страны, потеряв девальвацию как инструмент сглаживания внешних шоков и неналогового перераспределения ресурсов, неизбежно будут нести потери от валютного союза. При отсутствии единой бюджетной системы компенсировать такие потери не получится, либо компенсацию за них придется каждый раз «выпрашивать» у партнеров по союзу в ручном режиме.
О том, насколько страны готовы к валютному союзу, можно судить по степени синхронности таких макроэкономических характеристик, как доля внешней торговли в ВВП, доля кредитов частному сектору в общем объеме кредитов, монетизации ВВП, волатильность двустороннего обменного курса, корреляция темпов роста денежного предложения и роста индекса потребительских цен и т.д.
И с учетом этого наши оценки показывают: из стран СНГ наиболее синхронизированы с российской экономикой вовсе не Армения, Белоруссия и Казахстан, а Молдавия и Украина. Это может показаться странным, но в 2009 году наибольший спад среди стран СНГ наблюдался именно в России и Украине, а Белоруссия с Казахстаном в этот год даже продемонстрировали небольшой рост ВВП. В 2014 году динамика российского рубля была ближе всего к динамике украинской гривны не только среди валют СНГ, но и среди валют всех развивающихся экономик.
Неоправданный союз
На примере Греции и других стран Южной Европы видно, каким образом отсутствие согласованной бюджетной политики в еврозоне приводит к печальным результатам. Если один из участников валютного союза имеет доступ к дешевым кредитам единого центрального банка, но при этом проводит мягкую, на грани безответственности бюджетную политику, он начинает грабить своих партнеров по валютному союзу. Финансирование дефицита бюджета дешевыми кредитами делает вас богаче за счет других партнеров, у которых цены и зарплаты растут более низкими темпами, чем у вас.
Полноценный валютный союз оправдан в случае согласованной бюджетной политики, и мы видим, что сейчас бюджетный процесс в Греции фактически ставится под контроль ЕС. В рамках ЕАЭС никаких подобных наднациональных органов не создано и не планируется к созданию; речь идет только о создании к 2025 году единого финансового мегарегулятора в Астане, который будет отвечать не за денежно-кредитную политику, а только за регулирование финансовых рынков. А поэтому создание единой валюты пока несет в себе большие риски для всех участников Евразийского союза.