Директивная раздача: почему не заработали зарплатные кредиты
Слова главы Счетной палаты Алексея Кудрина о возможности нарастить внутренние заимствования с учетом хранящихся в банках вкладов граждан, наделавшие много пустого шума, на самом деле выявили более глубокую проблему: эффективность банковского канала антикризисной поддержки экономики сейчас крайне низка. Пожалуй, красноречивее всего это показывают данные, приведенные председателем Банка России Эльвирой Набиуллиной: на середину апреля было выдано 1,1 млрд руб. зарплатных кредитов под 0% при уровне одобрения 30%. При этом власти вроде бы понимают проблему. Здесь можно вспомнить жесткий комментарий премьер-министра Михаила Мишустина и высказывание представителя Кремля.
Логика банков
Почему же банковский канал не сработал? Идея властей об использовании банковского сектора в качестве проводника и источника государственной поддержки понятна. Как ранее отмечали аналитики НКР, отрасль подошла к текущему кризису в лучшем состоянии, чем перед 2014-м и тем более 2008 годом. Как по достаточности капитала, так и по ликвидности накоплены серьезные буферы, которые могут не только демпфировать негативное влияние экономического спада на финансовое состояние самих банков, но и позволяют направить дополнительные (и так необходимые) денежные ресурсы в реальную экономику. А с учетом того, что около 70% банковского сектора находится в государственной и квазигосударственной собственности, казалось бы, не стоило сомневаться в исполнении антикризисных поручений. Но выяснилось, что эти рассуждения работают только в теории.
В реальности же логика госкапитализма встретилась с базовыми рыночными принципами, которые оказались сильнее. Кредитование — основной источник дохода банков (около 70% в его структуре — процентный доход по кредитам) и, соответственно, формирования капитала. При принятии решений о кредитовании ключевой фактор — соотношение риск/доходность. С точки зрения банка-кредитора предложенные меры создают проблемы как с первым, так и со второй. С доходностью все очевидно: даже при бесплатном фондировании на протяжении всего срока такого кредита банки несут административно-хозяйственные расходы, которые при нулевой ставке по кредиту становятся прямым убытком. Механизма же компенсации таких убытков государство не предложило. С точки же зрения риска, если следовать нормальной логике риск-менеджмента, кредиты таким заемщикам и в такой экономической ситуации никогда бы не предоставлялись, поскольку вероятность их невозврата крайне высока. Лимиты на эти отрасли были бы принудительно закрыты.
Стимулирование кредитования, в особенности корпоративного, — вещь крайне сложная даже в спокойные периоды экономического цикла. Центральные банки могут создавать благоприятные условия для кредитования экономики в целом (через инструменты денежно-кредитной политики) или отдельных групп заемщиков (через регулирование), однако это далеко не всегда ведет к росту кредита. В последние несколько лет ЦБ и правительство в борьбе за экономический рост внедряли различные меры, стимулирующие корпоративное кредитование. Однако рост в этом сегменте только замедлялся, а по итогам 2019 года он фактически перешел к стагнации. Сам же регулятор систематически и совершенно справедливо подчеркивал, что проблема лежит в области инвестиционного климата и необходимы структурные преобразования. А тут новая установка — раздача денег в пожарных условиях.
Помимо общеэкономических причин сказывается и сложность бюрократических процедур. Проблемы с закрытым перечнем кодов ОКВЭД, под которые попадали пострадавшие отрасли, это только подтверждают. Можно упомянуть и сложности с проверкой соблюдения целевого характера выделяемых средств, перестройки кредитного процесса, отчетности внутри самих банков. Мы знаем об одобрении антикризисных кредитов на уровне 30%, но это доля от числа оформленных заявок, прошедших внутреннюю оценку банков. А сколько заявок отсеялось еще на этапах первичного обращения клиентов в банки! Судя по личному опыту министра экономического развития Максима Решетникова, который попытался анонимно обратиться за кредитом, таких случаев немало.
Перезапуск программы
Поэтому абсолютно логично, что в новый пакет мер вошли компенсаторные механизмы для самих банков — гарантии ВЭБа для зарплатных кредитов и госгарантии для оборотных кредитов системно значимым предприятиям. Такой подход хотя бы частично решает проблему принятия банками повышенного риска. В случае же с кредитами системно значимым компаниям на банки не перекладываются расходы государства (процентная ставка просто субсидируется в размере ключевой), поэтому потенциал этой меры достаточно высок.
Обеспечить поддержку МСП через банковский сектор без компенсации его потерь государству с ходу не удалось. Это хороший сигнал с точки зрения здоровья рыночных механизмов. На принятие этого факта и выработку новых мер ушло три недели. Время потеряно. Однако в государственном масштабе и с учетом внезапности и размаха коронавирусного кризиса реакция достаточно оперативная. Эффективность же обновленного подхода с государственными гарантиями будет зависеть прежде всего от оперативности и прозрачности механизма их предоставления, минимизации бюрократических проволочек в связке банки — государство (ВЭБ, Минфин, ЦБ) и внутри самих кредитных организаций. Надеюсь, что результаты мы увидим к середине мая.