Кризис с Brexit: какими будут последствия для Великобритании и Евросоюза
«Если вы еще не запутались в деталях Brexit, значит, вы недостаточно внимательно следили за процессом», — это одна из многих шуток, появившихся в связи с политическими кульбитами, которыми сопровождается выход Великобритании из Европейского союза. Или невыход? Никто не знает точно, поскольку Лондон в последний момент уговорил Брюссель предоставить ему отсрочку до 31 октября 2019 года. Хотя изначально Brexit планировался на 29 марта, потом — на 12 апреля.
Упорство не награждается
По последним опросам, примерно 52% граждан Соединенного Королевства предпочли бы, чтобы их страна осталась в ЕC. То есть ситуация по сравнению с июнем 2016 года сменилась на прямо противоположную: тогда на референдуме 52% проголосовали за выход. Но общественное мнение переменчиво, а раскол настолько глубок, что, сколько референдумов ни проводи, примерно половина британцев останется недовольной. Многие аналитики сетуют на порочность самого подхода, при котором важнейшие вопросы государственного статуса решаются референдумом, дающим простор некомпетентности и популизму. Однако повторное всеобщее голосование маловероятно.
Разбирать детали Brexit можно долго. Главная проблема в том, что соглашение об условиях выхода из ЕС, подготовленное премьер-министром Великобритании Терезой Мэй, не имеет нужного числа сторонников в парламенте. Мэй с нечеловеческим упорством трижды пыталась протащить этот документ, каждый раз за соглашение голосовали все больше парламентариев, но до желанного большинства все равно далеко.
Премьера не поддерживает часть ее собственной Консервативной партии — «твердые брекзитеры», для которых предложенный вариант соглашения с Брюсселем неприемлем. Ведь он оставляет Великобританию на довольно долгий срок в рамках единого экономического пространства ЕС, то есть не возвращает стране суверенитет в той мере, которую хотят эти сторонники Brexit. Правда, при последнем голосовании некоторые фигуры из этого лагеря, например экс-министр иностранных дел Борис Джонсон, сломались и поддержали премьера. Но этого оказалось недостаточно.
Естественно, против Мэй — «римейнеры», сторонники того, чтобы не уходить из ЕС. Их много в рядах оппозиции, но есть они и среди консерваторов. При этом большинство лейбористов хочет Brexit на еще более мягких условиях, чем предусмотрены сделкой Мэй.
Наконец, свое мнение имеется у североирландских юнионистов, на которых держится хрупкая правящая коалиция. Они не хотят появления «жесткой» границы между Северной Ирландией и Ирландской Республикой: прозрачность границы была одним из факторов, способствовавших прекращению многолетнего конфликта в этой провинции.
Тереза Мэй сама загнала себя в угол. Она — одна из самых слабых фигур, когда-либо находившихся во главе правительства Соединенного Королевства. Объявив в 2017 году досрочные парламентские выборы — в момент, когда опросы сулили консерваторам убедительную победу, Мэй провела настолько катастрофическую кампанию, что чуть не потеряла большинство, пришлось искать поддержки у юнионистов. Затем при переговорах с ЕС премьер так явно демонстрировала страх перед выходом без соглашения (no deal Brexit), что позволила континентальным политикам навязать ей условия, которые возмутили даже тех, кто далек от лагеря «твердых брекзитеров». В частности, соглашение предусматривает выплату Британией ЕС £39 млрд по так называемым счетам по разводу.
В нормальных условиях уже первое разгромное поражение в парламенте привело бы к отставке премьера. Но Мэй и не подумала уходить, пользуясь тем, что выиграла голосование о доверии в своей партии и обеспечила себе, согласно правилам, годичный иммунитет против нового вотума недоверия. Премьер-министр спокойно переживает и разгромы в парламенте, и становящиеся все более унизительными визиты к европейским политикам, у которых Мэй выпрашивала отсрочку. И, надо отдать должное, добилась ее.
Косметические уступки
Правда, эта отсрочка мало что решает, а кое-что даже усложняет. В частности, теперь Британии придется участвовать в выборах в Европарламент, назначенных на 22 мая. Непонятно, как британские евродепутаты, избранные, получается, лишь на несколько месяцев, смогут голосовать по вопросам, которые касаются долгосрочных проблем ЕС. Поэтому правительство Мэй не теряет надежды утвердить сделку в парламенте до 1 июля — даты начала полномочий новых евродепутатов. Тогда избранным в Европарламент британцам не придется там заседать.
Что же касается собственно Brexit, то ЕС тверд: условия соглашения изменены не будут, возможна лишь корректировка сопровождающей его политической декларации об основах отношений Великобритании и ЕС после выхода. Теперь Мэй нужно как-то протащить «припудренное» соглашение через парламент, после чего она сможет уйти в отставку, заявив, что выполнила свою историческую миссию.
Задача почти невозможная: нынешний парламент выглядит настолько неуправляемым, что политически весомой фигурой неожиданно стал его спикер Джон Беркоу, чьи функции в нормальной ситуации — сугубо процедурные. Но вариант с пересдачей карт в виде досрочных выборов и нового правительства, которое продолжило бы переговоры, выглядит все менее вероятным. Отсрочка, о которой договорилась Мэй, слишком коротка. К тому же и в новом парламенте могут сохраниться прежние расколы — просто потому, что они есть в обществе.
В воздухе витает вопрос о предоставлении новой, более продолжительной отсрочки. Но, во-первых, против выступают многие европейские политики, например французский президент Эмманюэль Макрон, а во-вторых, это слишком напоминало бы откровенный саботаж результатов референдума 2016 года.
Долгосрочные последствия
Что бы ни произошло дальше, последние три года стали временем, когда рухнули многие привычные представления — как о Британии, так и о Европе. Во-первых, выяснилось, что ЕС сильнее, а Соединенное Королевство слабее, чем казалось. Континентальные политики не перессорились из-за Brexit и говорили с Лондоном одним голосом. Британия же оказалась расколотой не только политически, но и географически: за выход из ЕС Англия (кроме Лондона) и Уэльс, в то время как в Шотландии и Северной Ирландии заметно преобладают «римейнеры». В Шотландии уже звучат призывы провести новый референдум о независимости — в 2014 году такое голосование со счетом 55:45 выиграли сторонники сохранения Соединенного Королевства.
Во-вторых, Brexit может привести к большим сдвигам на британской политической сцене. Разломы проходят внутри двух крупнейших партий — Консервативной и Лейбористской, и не факт, что они, особенно консерваторы, переживут кризис. Лейбористы на первый взгляд могут спокойно ждать, пока премьерство Терезы Мэй окончательно не поставит их главных соперников на колени. Но победа лейбористов на новых выборах возложит на них решение порожденных Brexit проблем. А нынешний лидер этой партии Джереми Корбин с его, с одной стороны, радикально левыми планами во внутренней и внешней политике, а с другой — с довольно расплывчатой позицией по условиям выхода из ЕС выглядит как очередной премьер-катастрофа.
В-третьих, трагифарс, устроенный британскими политиками, уже нанес престижу Соединенного Королевства огромный ущерб. Мэй и ее многократные визиты в Брюссель, Берлин, Париж с просьбами об отсрочках и косметических уступках стали символами унижения Великобритании. Возможно, рано говорить об окончательном закате этой страны как мирового политического игрока, но большой шаг в эту сторону британцы за последние три года сделали.
В-четвертых, Brexit отразится и на континентальной Европе. С одной стороны, он уже стал поражением евроскептиков — из-за британских мучений соблазн выйти из ЕС для других европейских стран теперь гораздо меньше. С другой — вся эта история подтолкнула французского президента к выдвижению новых интеграционных планов. В январе Германия и Франция заключили в Ахене договор о еще более тесном, чем до сих пор, сотрудничестве. Если франко-германский тандем начнет подхлестывать федерализацию Европы, это неизбежно вызовет сопротивление во многих странах, не исключая Германию и Францию. Евросоюз нуждается в реформах, но взгляды на них у федералистов и сторонников «Европы наций» расходятся все сильнее. Насколько глубок этот раскол, покажут майские выборы в Европарламент — первые после референдума о Brexit и, скорее всего, последние такие выборы для британцев.