«Вечно молодым»: исчез ли комсомол четверть века назад
Режимы разной степени авторитарности и тоталитарности всегда уделяли много внимания молодежи. В ней видели они свою опору, а ее энергию использовали для поддержания витальности в дряхлеющих политических системах. В концентрированном виде это проявилось в муссолиниевском гимне, который так и назывался — Giovinezza («Юность»): «Giovinezza, Giovinezza, Primavera di bellezza… E per Benito Mussolini, E per la nostra Patria bella» («Юность, юность, весна красоты… Это ради Бенито Муссолини и ради нашей славной родины»).
В силу особой ценности молодежи для такого рода режимов ее неизменно загоняли под колпак единой корпорации — так было легче контролировать и воспитывать. Собственно, в этом и есть смысл корпоративного государства, когда любые группы людей собраны по профессиональному, гендерному, возрастному, идеологическому признакам в жестко регулируемые организации.
Не была исключением и советская Россия: комсомол подал первые признаки жизни уже в 1918 году, а одним из самых верных симптомов крушения системы стал его самороспуск на последнем, XXII Чрезвычайном съезде 27–28 сентября 1991 года. 25 лет назад ВЛКСМ прекратил свое существование. Причем символическим образом — в гостинице под названием «Орленок». На прощание делегаты «чуть охрипшими голосами» спели: «Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым…» Через три месяца советская империя спустила свой флаг.
Воинствующий корпоративизм
Казалось, молодежь, а также бывшие члены звездочек, мученики пионерлагерей и нетрезвые обитатели комсомольских сборов отныне могут вздохнуть свободно и строить свою жизнь, как им вздумается. Но как только завершился период транзита и наступил этап восстановительного роста, поддержанного нефтяной конъюнктурой, а новым элитам для сохранения власти понадобился подогретый до температуры кипения ультрапатриотизм, юные бездельники были привлечены в корпоративистские структуры нового типа.
Если в комсомоле попадались идеологически заряженные энтузиасты и их на самом деле было даже больше, чем мы в своем ретроспективном скептицизме думаем, то в отрядах, снаряженных мрачным замыслом политтехнологов со Старой площади, идейным можно было стать только под влиянием аутотренинга и самогипноза. Или коллективной истерии.
Сонмища молодых людей, которым придумали названия вроде «Идущие вместе», «Наши», «Молодая гвардия Единой России» нападали на эстонское посольство, жгли книги Сорокина и Пелевина, приклеивали нацистскую символику к фотографиям Людмилы Алексеевой и Эллы Памфиловой. Их заводилы не случайно метились богатым словом «комиссары». Хотя энтузиастки нового движения были так же похожи на «комсомольскую богиню» Булата Окуджавы, как «комиссары» движения «Наши» на «комиссаров в пыльных шлемах».
Социальные лифты
Мотивация этих питомцев Владислава Суркова и главы Росмолодежи Василия Якеменко была самой разной. Многие видели во всех этих «Селигерах» — и видят теперь в лагерях «Таврида» и пр. — сверхбыстрый карьерный лифт и/или способ проникнуть не столько на «Территорию смыслов», сколько на территорию денег. Хотя вертикальная социальная мобильность гарантирована там в той же степени, что и произрастание дерева с монетами из золотых, закопанных Буратино в Стране дураков.
Впрочем, правда состоит в том, что комсомол когда-то действительно выполнял функцию карьерного лифта. Кто из нынешних первых лиц не прошел его школу? Комиссар стройотряда Вячеслав Володин или сотрудник Комитета молодежных организаций (КМО) Дмитрий Рогозин, каждый на свой лад, могут проиллюстрировать роль комсомола в политических историях успеха сегодняшнего дня.
Нельзя сказать, что все эти сверхусилия новых идеологов породили целую генерацию солдат режима. Более того, иных уж нет, а те далече и даже самые карьерные выброшены из социальных лифтов. Но тем не менее, как отмечают социологи, работающие с младшими участниками фокус-групп — от 18 до 24, это самые жуткие по своим взглядам персонажи. Еще хуже категории до 35 лет, у которых голова забита штампами из высказываний верховного главнокомандующего. Правда, едва ли это результат работы Владислава Суркова и Вячеслава Володина — тут за перекройку мозгов берется сама атмосфера в стране. Впрочем, в ее насыщение специфическими «смыслами» они действительно внесли неоценимый вклад.
Ничего нового
В механике формирования нового комсомола тоже что-то время от времени ломается. Несколько простых вопросов о «пакете Яровой» и ипотеке были заданы совсем недавно начальнику «Единой России» Сергею Неверову — прямо в лагере «Территория смыслов». Ответить содержательно он не смог. Значит, в головах у отдельно взятых молодых людей все-таки клубятся сомнения, а кто-то даже склонен к рефлексии. Сказать, что начальники не дорабатывают, ничего не сказать. Раньше бы исключили из комсомола, а теперь-то что делать?
А вот что: строить корпоративистские структуры по знакомым образцам. «Артек» на присоединенном полуострове, «Юнармия» вместо «Зарницы» — ничего нового, кроме надежд на окормление патриотической идеологией и безумных бюджетов на пиар. Впрочем, второе тоже было присуще советской власти, только тогда не знали, что это называется пиаром.
Кстати, на недоработки в оболванивании молодежи обратил внимание Геннадий Зюганов на встрече с Владимиром Путиным: голосовавшие на избирательных участках в МГУ и в Долгопрудном (МФТИ) дали аномальный процент демократическим партиям, особенно «Яблоку». Вывод отсюда очевиден: чем меньше настоящего образования, тем больше шансов получить поддержку населения.
Бархатно-красный полумрак комсомольского билета цвета Мавзолея Ленина скрывал в себе еще одну тайну: корпоративное государство существовало на «добровольные» взносы. Вот эта составляющая организованных молодежных структур еще не охвачена текущим политическим режимом. И нет уверенности в том, что он такое значимое дело сможет администрировать, раз даже Закон Божий в школах внедрить не может.
Общество остается свободным, и никакими криками из трехпрограммника «Байкало! Амурская! Магистраль!» его не загонишь туда, куда оно ну совсем не хочет идти. Комсомол, конечно, регенерировался довольно быстро, но его эффективность сбоит, наталкиваясь на равнодушие и скептицизм. А также цинизм и/или глупость тех, кто пытается всерьез воспринимать усилия по «патриотическому воспитанию».