«Туман войны»: что принесло России участие в сирийском конфликте
Резкое обострение российско-американских отношений из-за провала перемирия в Сирии уже запомнилось на редкость жесткими заявлениями. В Вашингтоне говорят о «недипломатических ответах» на сирийские события, в Москве намекают на то, что США фактически управляют действиями террористов. Почему это произошло и чего удалось добиться России за год — 30 сентября 2015 года Совет Федерации дал согласие президенту Путину на использование вооруженных сил за пределами страны — участия в сирийском гражданском конфликте?
Ловушка в Алеппо
Можно сказать, что удалось стабилизировать положение правительственных сил под командованием президента Сирии Башара Асада. Он не смог существенно расширить контроль над территорией Сирии, однако на ряде ключевых направлений его войска при поддержке России и Ирана достигли заметного продвижения. Это относится прежде всего к городу Алеппо — крупнейшему оплоту сил умеренной и радикальной сирийской оппозиции, практически окруженному силами Асада и подвергаемому интенсивным бомбардировкам с воздуха.
Тем не менее в последние дни проявилась ловушка, в которую попадает Россия, продолжая участвовать в конфликте на стороне сирийского правительства. С одной стороны, закрепить успехи сил Асада без продолжения штурма Алеппо оказалось затруднительно. Перемирие, соглашение о котором было достигнуто в начале сентября министром иностранных дел России Сергеем Лавровым и госсекретарем США Джоном Керри, не может, как полагают российские представители, удерживаться долго, поскольку прекращением огня пользуются противники Асада для восстановления и перегруппировки своих сил. С другой стороны, в ситуации вокруг Алеппо, повторение которой возможно в других частях Сирии, Россия оказывается под огнем критики из-за участия в штурме большого города, сопряженном со значительными жертвами среди гражданского населения и масштабными разрушениями.
Война и санкции
Серьезные расхождения по поводу Сирии вряд ли удастся изолировать от весьма неблагоприятного контекста взаимодействия России с Западом в целом и, в частности, с Соединенными Штатами. Вашингтон возложил на Москву и ее сирийских союзников ответственность за провал режима перемирия. Ситуация в Алеппо также привела к резкому ухудшению отношений Москвы и с теми европейскими государствами и политиками, на которых ранее возлагались надежды как на сторонников ослабления санкций, наложенных на Россию Европейским союзом. Жесткой критике действия России в Сирии подвергли, например, министр иностранных дел Франции Жан-Марк Эйро и его британский коллега, сторонник Brexit Борис Джонсон. А еще недавно на полях саммита G20 в Китае российский президент Владимир Путин на личной встрече с новым премьер-министром Британии Терезой Мэй договаривался о поиске путей нормализации российско-британских отношений.
В этом политическом контексте шансы реализации одной из ключевых, если не главной цели российской внешней политики — ослабления санкций с начала 2017 года — снижаются. Обеспечить ослабление санкций в условиях противоречий с Западом по Сирии можно было бы при наличии решающего прогресса в разрешении конфликта в Донбассе. Однако возможности такого прогресса, в качестве которого США и страны ЕС рассматривают демонтаж нынешних структур ДНР и ЛНР, пока не просматриваются. США и ЕС, очевидно, готовы оказать давление на Киев, чтобы он предоставил автономию восточным областям Украины. Но руководить этими территориями, по мнению Запада, должны новые люди, не зависимые напрямую не только от Киева, но и от Москвы.
В любом случае чем дальше, тем сложнее будет России оказывать явную поддержку сирийским правительственным войскам, не усугубляя противоречий с крупнейшими западными и многими ближневосточными державами. Существует и риск непосредственного военного столкновения с ними в Сирии, хотя вероятность такого сценария не слишком велика, поскольку Россия и другие сильные государства осознают тяжесть последствий прямого конфликта.
Эффект терактов
В свою очередь, Вашингтону не хотелось бы далее наращивать свое прямое участие в сирийском конфликте, которое пришлось увеличить после серии терактов конца 2015-го — начала 2016 года в Европе и самих США. Террористические нападения на страны Запада показали, что деятельность запрещенной в России группировки «Исламское государство» сложно удержать в рамках пустынных районов Сирии и Ирака, где происходит радикализация будущих террористов. Однако в последние месяцы было признано, что волна терактов во Франции или Бельгии стала возможной прежде всего из-за слабости спецслужб (например, в Британии или Италии, где, как считается, спецслужбы лучше вычисляют террористов, крупных терактов под «франшизой» ИГ допущено не было). Работа по укреплению французских и бельгийских антитеррористических подразделений наверняка проводится, что позволяет надеяться на предотвращение громких терактов в будущем.
В такой ситуации оптимальным подходом к борьбе с ИГ Вашингтону снова представляется изоляция ИГ и увеличение напора на него со стороны суннитских формирований и курдов в Ираке и Сирии. Политика сдерживания ИГ потребует времени, однако позволит снизить привлекательность этой структуры среди мусульман по всему миру, что является гораздо более важной стратегической целью, чем физическое уничтожение боевиков в пустынях и пещерах Ближнего Востока.
Многие в Вашингтоне полагают, что вмешиваться в сирийский конфликт на стороне оппозиции Соединенным Штатам следовало в самом начале гражданской войны в 2011 году и уж точно после применения в августе 2013 года химического оружия — как считается, формированиями Асада. В этом случае, возможно, удалось бы избежать затяжной ситуации анархии в стране, ставшей благодатной почвой для подъема в Сирии «Исламского государства». Поэтому в сложившейся ситуации, под давлением общественного мнения и ради сохранения репутации администрации Обамы, США будут вынуждены принимать меры, чтобы не допустить усугубления гуманитарной катастрофы в Алеппо и разгрома там сирийской оппозиции. На случай срыва перемирия американские официальные лица еще весной заявляли о подготовке «плана Б». Этот план пока не был реализован, однако, по всей видимости, существует и включает усиление поддержки сирийской оппозиции, в том числе через третьи страны на Ближнем Востоке.
Игра затягивается
Положение вокруг Алеппо показывает, что злую шутку с Россией (как и с другими внешними по отношению к Сирии игроками) начинает играть «туман войны» — быстрая изменчивость ситуации в ходе любого вооруженного конфликта, просчитать которую невозможно за год или даже за несколько месяцев. Если цели участника конфликта достаточно гибки, то он может положиться на хорошую тактическую реакцию и долгое время маневрировать, извлекая для себя выгоду. Однако цели России в Сирии носят достаточно узкий характер — укрепить дружественный режим на Ближнем Востоке, повысить свой статус в отношениях с США и их союзниками и закрепиться в ключевом для мировой безопасности регионе. Гарантированно добиться таких целей затруднительно ввиду многообразия других игроков с их интересами и зачастую не просчитываемыми действиями.
США и другие критики российского участия в сирийском конфликте, скорее всего, ожидают, что сократить свое присутствие в Сирии Москву заставят материальные издержки: оценки ежедневных затрат России на сирийскую операцию разнятся от нескольких десятков до сотни миллионов долларов. Москва же оказывается перед сложной дилеммой. Реализовать свои цели России вряд ли удастся без продолжения дорогостоящей военной кампании. Вместе с тем представить окончательный разгром сирийской оппозиции непросто — слишком велико будет сопротивление влиятельных внешних игроков, включая Турцию и ЕC, которым в этом случае придется столкнуться с новыми волнами беженцев.
Пока гражданский конфликт не завершен или хотя бы не заморожен, Россия вряд ли сможет обеспечить себе безопасное присутствие в Сирии. Даже если заморозка конфликта произойдет на основе фактического разделения Сирии на анклавы, риск возобновления конфликта сохранится, так что российские базы в этой стране будет необходимо содержать в режиме высокой готовности к отражению внезапных нападений или даже эвакуации, что будет стоить недешево. Начавшаяся год назад сирийская кампания еще может привести Россию к тактическому успеху. Однако более вероятным представляется ее превращение в источник значительных материальных и репутационных проблем.