Спрос на правду: как предчувствие большой войны влияет на литературу
Актуальный автор
То, что Нобелевская премия по литературе досталась Светлане Алексиевич, сенсацией не стало. Наряду с Харуки Мураками она имела высокие ставки в букмекерских конторах (это смешно, но на писателей делают ставки так же, как на лошадей). То есть обычные люди массово ставили на ее победу, и связано это, скорее всего, не с литературными или политическими предпочтениями, а с ощущением, что большая война уже близко и все понимают, что «У войны не женское лицо».
Члены жюри не в безвоздушном пространстве живут — видят репортажи о беженцах, бомбардировках, смерти и боли, а когда думают про мировую войну, то, конечно, первыми на ум приходят Германия и Россия. К тому же русскоязычные авторы давно премию не получали, Россия сейчас ворвалась в мировые новости, так что и политически такой выбор вполне оправдан.
К сожалению, последние премии по литературе доставались не самым интересным в плане чтения авторам, и интерес читателей к победителям премии утих. Вряд ли стоит ожидать, что теперь книги Алексиевич станут бестселлерами, тем более что это документалистика и далеко не каждый читатель готов с такими книгами соприкасаться.
Русский язык плавает в выдумке, как в бульоне с морковкой. Есть что-то поразительное в том, насколько русская публика не доверяет простой истине, нуждаясь в красотах и сочинительстве. Всех интересует судьба Наташи Ростовой, реальная история войны 1812 года не интересует почти никого. Нобелевская премия для Светланы Алексиевич имеет хрупкий шанс что-нибудь с этим сделать. Оказывается, правда имеет смысл. Оказывается, если всю жизнь заниматься одной только правдой, настоящий король выдаст миллион долларов. Это известие полностью переворачивает пирамиду русского культурного производства. Красоты стиля доступны избранникам, правда есть у каждого.
Причем правды жуткой, правды кровавой, правды неправдоподобной в русском мире залежи. Только оглянись.
Спрос на русский язык
Для издателей сейчас важно другое: все вокруг стали спорить о литературных достоинствах, хорошее и плохое полились рекой, хотя большинство самих книг Алексиевич даже не открывали. Главное, что заговорили о литературе вообще.
Сама возможность получения столь важной премии кем-либо пишущим по-русски казалась чем-то нереальным. Сейчас у огромного количества авторов расправились крылья — ведь перед глазами живой писатель-не-памятник, которого выбрали, ну или, как многие думают, которому удалось выиграть в литературную лотерею. Кого-то это подтолкнет сейчас к тому, чтобы начать писать, — и слава богу, а то в последнее время к писателям стали относиться, как к каким-то неудачникам.
Как бы критики ни относились к книгам Алексиевич, интерес к русской литературе в мире повысится бесспорно. 13 октября начнется Франкфуртская книжная ярмарка — это главное европейское издательское событие года, и логично предположить, что количество контрактов на издание русскоязычных авторов значительно вырастет. С точки зрения любого издателя, такая награда, несомненно, положительный факт.
Что касается писателей, то вручение премии не представителю художественной литературы, а документалисту тоже значительный момент. Собственно, на заре Нобелевской премии награду получали чаще как раз за такие произведения: тот же немецкий историк Моммзен, например.
Я надеюсь, что теперь, когда сохранять и издавать свои воспоминания стало гораздо проще благодаря интернету и различным системам микропаблишинга, мы получим гораздо больше документальных описаний настоящего и это даст возможность нашим детям и внукам представлять наше время гораздо лучше, чем мы сегодня представляем то, что происходило много лет назад. Никому больше не нужно доказывать, что ты имеешь право на собственную правду.
Добро пожаловать в новый век. Это премия всякому, кто решился проснуться от сна про «русскую литературу». И готов рассказать о себе. По правде.