На грани кризиса: боятся ли россияне безработицы?
По правилам Международной организации труда (МОТ), безработными считаются люди, которые готовы начать работать сразу, как найдут подходящее место, но найти его пока не могут. Росстат регулярно проводит выборочное обследование населения по проблемам занятости, и на 1 января 2015 года определяемый таким методом уровень безработицы составил 5,3% экономически активного населения. Официально зарегистрированы как безработные около 1% экономически активного населения (чуть меньше 1 млн человек). По международным меркам уровень безработицы в России в целом никогда не был особенно высоким и остается на относительно низком уровне и сейчас. Но насколько можно доверять этим показателям?
Низкий уровень официальных показателей безработицы в России обычно объясняют двумя обстоятельствами. С одной стороны, это низкий уровень пособия по безработице – у людей не возникает соблазна уклоняться от поисков работы и существовать на пособие. С другой – так называемые нетрадиционные явления на российском рынке труда: задержки заработной платы, неполная занятость, административные отпуска и прочие явления скрытой безработицы. Люди формально числятся занятыми, но их трудовые права не соблюдаются в полном объеме (часто это происходит «по согласованию сторон»).
При таких условиях методология МОТ дает не слишком информативные результаты. Хотя в кризисные периоды правительство почти в еженедельном режиме отслеживает данные о невыплатах зарплаты и числе намеченных к увольнению работников по крупным и средним предприятиям, составить реальные представления об уровне скрытой безработицы достаточно сложно – на то она и скрытая.
При этом опыт предыдущих экономических кризисов показывает, что ситуация на рынке труда – один из ключевых индикаторов благополучия в экономике с точки зрения населения. Обычные люди не знают точных сводных данных об уровне безработицы на уровне страны или даже своего региона, но прекрасно осведомлены о проблемах на работе у себя, соседей, друзей и родственников и внимательно следят за происходящим.
Именно поэтому массовые опросы об ожиданиях безработицы оказываются весьма информативными. Рассказы о неблагополучии на работе быстро распространяются и часто вызывают взрывной рост опасений безработицы, который сеет панику. Отвечая на вопрос о том, «будет ли в ближайшие один-два месяца безработных больше или меньше», люди с готовностью суммируют имеющиеся у них знания и оценки ситуации в их ближайшем окружении. Так было осенью 2008 года, когда за пару месяцев вдвое выросла доля ответов о том, что безработных будет больше – с 34% в октябре до 76% в декабре 2008 года. Индекс ожидания безработицы быстро реагирует на изменения ситуации, в том числе возвращается на спокойные фоновые уровни значений вскоре после того, как исчезает угроза безработицы.
И этот индекс показывает, что ситуация на российском рынке труда опять накаляется. В первой половине 2014 года доля ответов об ожидаемом росте безработицы сохранялась на более-менее устойчивом и спокойном фоновом уровне (примерно четверть опрошенных). Но к концу года этот показатель стал расти и в декабре уже составлял 37%. Причина – нарастающее распространение тех самых скрытых проявлений безработицы (см. график). Задержки и сокращения зарплат, увольнения пока затронули в среднем только каждого десятого, но доля таких ответов за год удвоилась.
Конечно, уровень распространенности указанных проблем все еще существенно ниже, чем осенью 2008 года. Пока относительно спокойный уровень ожиданий безработицы – единственный индикатор общественных настроений, который удерживает от полномасштабного кризисного диагноза. Но доля тех, кто не испытывает серьезных опасений, уже сократилась до кризисного уровня. И тогда, и сейчас только 30 с небольшим процентов опрошенных думают, что в ближайшее время не станут свидетелями или участниками неблагоприятных тенденций на рынке труда.
Опасения потери заработков, которые, по сути, отражают индекс ожидания безработицы, – наиболее болезненный для населения фактор, влияющий на представления о происходящем в экономике. Потери ощущаются и воспринимаются непропорционально болезненнее, чем возможные приобретения. Потребительские настроения и инфляционные ожидания отражают ожидания относительно будущих приобретений. Но если люди ощущают, что под угрозу ставятся их существующие доходы, это очень серьезно.