Болезнь бедных: как терроризм влияет на экономику

Читать в полной версии

​Террор как повод ужесточения режима

Традиционно утверждается, что терроризм это «метод войны бедных против богатых» и относительно несложные в исполнении и дешево обходящиеся их организаторам акции могут нанести развитым экономикам существенный ущерб. Между тем в справедливости данного тезиса можно усомниться, и тому есть достаточно оснований.

С одной стороны, феномен терроризма и его влияния на разные страны хорошо изучен — и самым очевидным выводом, к которому приходили самые разные исследователи, являлась мысль о том, что хозяйственные системы богатых и успешных стран гораздо легче справляются с экономическими последствиями террора, чем в случае если речь идет о бедных развивающи­хся странах. Например, в семи развитых азиатских странах в 1980–2005 годах эффект терактов был близок к нулю, тогда как в 35 развивающихся один тер­акт в расчете на миллион жителей обеспечивал экономический спад на 1,4% (см. Gaibulloev, Khusrav and Sandler, Todd. «The Impact of Terrorism and Conflicts on Growth in Asia» в: Economics and Politics, 2009, Vol. 21, No. 3). Объясняется это просто: экономики развивающихся стран серьезно зависят от притока инвестиций из-за рубежа, а опасения угроз и нестабильности влияют на настроения инвесторов очень сильно. Кроме того, в развивающихся стра­нах в подавляющем большинстве случаев правительства используют повод борьбы с террором как обоснование ужесточения политического режима (в России это видно как нигде хорошо), что также отпугивает инвесторов. В то же время в развитых странах террористические атаки вызывают ответ в ви­де либерализации хозяйственных практик и дополнительных мер стимули­рования экономики (что хорошо видно на примере Нью-Йорка, региона­ль­ный продукт которого в 2000–2008 годах рос теми же темпами, что и ВВП США). Потому не стоит переоценивать непосредственного негативного эффекта па­рижских расстрелов и брюссельских взрывов.

С другой стороны, история показывает, что последствия терроризма для экономики наступают тогда, когда теракты перестают восприниматься как нечто случайное. Страшные взрывы в поездах в Мадриде в 2004 году не оказа­ли влияния на испанскую экономику (она выросла в том году на 2,6%, а в сле­дующем — на 3,5%), зато постоянная напряженность в Стране Басков, провоцировавшая десятки терактов в 1970–1990-х годах, сто­ила Испании, по подсчетам экспертов, не менее 10% ВВП (см. Abadie, Alberto and Gardeazabal, Ja­vier. «The Economic Costs of Conflict: A Case Study of Basque Country» в: American Economic Review, 2003, Vol. 93, No. 1). Взрывы в Лондоне в 2005 году также не пустили британскую экономику под откос (рост составил 1,9% в 2005-м и 2,8% в 2006-м), но десятилетия террора в Северной Ирландии сделали эту территорию в полтора раза беднее Вели­кобритании, и в два раза Ирландской Рес­публики (данные подушевого ВВП, рассчитанные по паритету покупате­льной способности на 2013 год). То же можно сказать об Италии 1970-х и первой половины 1980-х годов — периода особой активности «Красных бри­гад», совершивших за это время до 14 тыс. актов насилия. Поэтому в полной мере понять, смогут ли исламские экстремисты нанести серьезный вред европейской экономике, можно будет лишь через год-два, когда мы увидим всю кар­тину развития террористической активности в Европе. Как показывает прак­тика, отсутствие значимых терактов в течение двух-трех лет полностью устраняет сомнения инвесторов в принятии решений о новых капиталовложени­ях в развитые страны и стирает акты террора из памяти обывателей.

Ощущение небезопасности

В целом, если оценивать глобальный эффект терроризма, следует признать его не слишком значительным: во всем мире с середины 1960-х по 2000 год отрицательное влияние террористической деятельности на подушевой ВВП не превышало 0,04% (см. Blomberg, Brock, Hess, Gregory and Orpha­nides, Atha­nasios. «The Macroeconomic Consequences of Terrorism» в: Journal of Monetary Economics, 2004, Vol. 51, No. 5). В то же время, разумеется, влияние (при­чем разнонаправленное) сильно разнится от отрасли к отрасли, и это заслу­живает более пристального внимания.

Безусловно, любой акт террора резко изменяет отношение людей к месту, где он произошел, создавая ощущение небезопасности. В Париже по­сле ноябрьских атак для поддержания заполняемости гостиниц в декабре на прежнем уровне владельцам пришлось снизить ценники в среднем на 35–40%. В 2001 году пассажирооборот аэропортов Нью-Йорка снизился на 16%, а в целом глобальная авиаиндустрия недосчиталась тогда 90 млн пассажиров (что соответствовало спаду на 3,8%). Однако следует заметить, что сфера туризма и перевозок как была, так и остается одной из самых динамичных в мире (с 1985 по 2014 год масштабы международного туризма выросли в мире в 3,5 ра­за; уже в 2004-м цифры авиаперевозок по США превысили показатель 2000 года).

При этом сле­дует заметить, что путешествия сегодня практически совершен­но безопасны (за 2000–2010 годы в мире было отмечено всего восемь слу­чаев взрывов или угонов самолетов, тогда как, например, только в 1968-м их было 31, в 1969-м — 82, а в среднем с 1968 по 1977-й фиксировался 41 слу­чай захвата воздушных лайнеров ежегодно, причем более 3/4 этого количества приходилось на США.

Кроме того, не стоит забывать, что террористические угро­зы формируют новые высокотехнологические рынки (безопасность сегодня — это товар, который хорошо продается). Первые металлодетекторы были внед­рены в американских аэропортах в 1972 году, и сегодня их изготовление и обслуживание представляют собой $8–9-миллиардный бизнес. Первая камера постоянного наруж­ного наблюдения была установлена в 1973 году на Таймс-сквер в Нью-Йорке, и, как ожидается, в 2016 году объем рынка данных устройств превысит $25 млрд (что приблизительно равно ВВП Кипра). Стремительно развиваются и сопутствующие отрасли (создание необходимого программного обеспечения, систем хранения информации, распознавания образов и речи, приложения по синхронному переводу и т.д.). Я не говорю о появлении новых рабочих мест в структурах, занимающихся безопасностью, об усовершенствовании методов работы полиции и т.д. Новые вызовы в современной рыночной эко­номике рождают соответствующее предложение, а новые угрозы подстегива­ют инновации и технологический прогресс.

Война с террористами

Единичные террористические акты, какими бы мас­штабными и жестокими они ни были, не способны нанести развитым стра­нам серьезный экономический урон и тем более заставить их пересмотреть базовые ценности и демократические свободы. Но только в случае, если как общество, так и власть относятся к террору как к тяжкому уголовному преступлению. Если же это отношение под­меняется «стратегическими» соображениями типа потребности побе­­дить исламистов «в их логове» или бороться с террористами не на своей тер­ритории, а «на далеких подступах», ситуация сразу меняется. В этом случае мы получаем войсковую антитеррористическую операцию, которая способ­на принести гораздо больше жертв, чем сами террористические акты, и выз­вать намного более серьезные экономические (и политические) проблемы, чем преступления экстремистов.

Если вернуться к событиям 11 сентября 2001 года, которые унесли жизни 2 996 человек, то вызванный ими ущерб составил, по самым высоким оценкам, не­сколько более $100 млрд, а котировки на NYSE вернулись к уровням, непосредственно предшествовавшим атакам, всего че­рез два месяца. В то же время начатая в ответ на данные события «война с террором» в Афганистане и Ираке стоила с 2003 по 2014 год жизни без малого 7 тыс. только американских военных, а стоимость как самих военных действий, так и обеспечения их ветеранов оценивается в $3–5 трлн. Таким образом (если учитывать и прочие людские и материальные потери в ходе «вой­ны с террором»), оказывается, что цена необдуманных военных операций, предпринимаемых в ответ на террористические акты, в 20–50 раз превосходит реальный экономический ущерб, нанесенный стране террористами. Ко­нечно, можно рассуждать об уязвленной национальной гордости, о желании наказать преступников — но, как показывает опыт, ни американская война в Ираке не покарала инициаторов 9/11, ни российская операция в Сирии не уничтожила тех, кто положил бомбу в багажный отсек рейса 7K9268 в аэро­порту Шарм-эль-Шейха. Усама бен Ладен был найден и убит в ходе опера­ции, которая стоила немногим больше, чем обошлись террористам их атаки на Нью-Йорк и Вашингтон.

Оценивая экономические последствия современного террора на ведущие западные страны, я бы не переоценивал как сам ущерб, так и возможность его восполнения. Самым страшным во всем происходящем была и остается по­теря человеческих жизней — и, представляется мне, с террористами следует бороться как с обычными убийцами из организованных преступных сооб­ществ: внедрять агентуру, вскрывать их сети, делать жизнь подозреваемых в терроре практичес­ки невыносимой, ограничивать доступ в страны ЕС и Северной Америки потенциально связанных с террористами лиц и т.д.

Терроризм возник не сегодня и исчезнет не завтра — но всякий раз граждане цивилизованных стран находили средства борьбы с ним и побеждали его на своей территории, не отвергая собственных принципов. Экономика всегда восстановится, если только не подчинять ее политике и не «прогибать» под временные нуж­ды.