"Ходорковский вел себя очень плохо": что рассказали свидетели в Гааге
Читать в полной версии
Алена Сухаревская, Георгий Макаренко
Третейский суд Гааги присудил бывшим акционерам ЮКОСа $50 млрд. Только показания свидетелей под присягой заняли более 1400 страниц. В защиту ЮКОСа выступили 11 человек, среди которых как бывшие сотрудники компании, так и люди «извне», например, бывший советник президента РФ Андрей Илларионов, адвокат Ходорковского ныне покойный Юрий Шмидт и активист по правам человека Сергей Ковалев. Со стороны ответчика не было представлено ни одного свидетельского показания под присягой, отмечается в постановлении суда. Россия представила суду 11 экспертных мнений, включая профессора Лондонской школы бизнеса Джеймса Доу и партнера Herbert Smith LLP и главы налоговой практики этой фирмы в Москве Олега Коннова, которых сторона истцов вызвала для проведения перекрестного допроса. Бывший глава российского правительства Михаил Касьянов также представил в суд письменные показания, но потом отозвал их, отказавшись от участия в деле. РБК изучил показания ключевых свидетелей процесса по делу ЮКОСа.
Подробнее о процессе читайте здесь
Владимир Дубов, акционер GML, бывший вице-президент банка МЕНАТЕП и депутат Госдумы от фракции "Отечество - Вся Россия"
Показания Дубова во время слушаний по существу сводились к тому, что налоговые претензии к ЮКОСу были вызваны политическими причинами. Как банкир и специалист по налогообложению, он отмечал, что с фискальной точки зрения за ЮКОСом и до 2003г. внимательно наблюдали налоговые органы - учитывая, что в доходную часть бюджета того года поступления от ЮКОСа составляли около 4%.
По мнению Дубова, активные социально-политические действия Ходорковского побудили власть рассматривать того как "потенциальную политическую угрозу". В ходе процесса Дубов привел показания о своей встрече с тогдашним замглавы администрации президента Владиславом Сурковым через день после ареста Ходорковского: "Сурков вызвал меня в Кремль и сообщил, что пытался за меня заступиться. В итоге, по обращению Генпрокурора, меня исключили из предвыборного списка "Единой России". Я хорошо знал и другого замглавы администрации, который вскоре рассказал нам, что уже имелась инструкция, чтобы начать против акционеров компании уголовное дело и забрать у нас ЮКОС".
Показания Дубова во время слушаний по существу сводились к тому, что налоговые претензии к ЮКОСу были вызваны политическими причинами. Как банкир и специалист по налогообложению, он отмечал, что с фискальной точки зрения за ЮКОСом и до 2003г. внимательно наблюдали налоговые органы - учитывая, что в доходную часть бюджета того года поступления от ЮКОСа составляли около 4%.
По мнению Дубова, активные социально-политические действия Ходорковского побудили власть рассматривать того как "потенциальную политическую угрозу". В ходе процесса Дубов привел показания о своей встрече с тогдашним замглавы администрации президента Владиславом Сурковым через день после ареста Ходорковского: "Сурков вызвал меня в Кремль и сообщил, что пытался за меня заступиться. В итоге, по обращению Генпрокурора, меня исключили из предвыборного списка "Единой России". Я хорошо знал и другого замглавы администрации, который вскоре рассказал нам, что уже имелась инструкция, чтобы начать против акционеров компании уголовное дело и забрать у нас ЮКОС".
Андрей Илларионов, советник президента РФ (2000-2005 годы), представитель РФ ("шерпа") при G8, кандидат экономических наук, на данный момент старший научный сотрудник Центра по глобальной свободе и процветанию Института Катона (Вашингтон, США)
В своих свидетельских показаниях Илларионов рассказал историю роста ЮКОСа после приватизации в 1995-1996 годах, который стал возможен благодаря инвестициям, нанятым иностранным инженерам и менеджерам и использованию западных технологий. Некоторые чиновники тогда крайне негативно отнеслись к подобной реформе. Когда ЮКОС в 2002 году раскрыл детали своих акционеров, включая структуру GML, это имело "эффект землетрясения для российского бизнес-сообщества", отмечал Илларионов. Это шло в разрез с традиционной "секретной" манерой ведения бизнеса и расценивалось как "опасный" прецедент.
"Самый важный разговор, который у меня был с господином Путиным, произошел через несколько дней после того, как арестовали Ходорковского. По версии Илларионова, Путин сказал, что Ходорковский "допустил ошибки и вел себя очень плохо"... И в течение долгого времени господин Путин лично защищал Ходорковского от этих атак со стороны своих друзей, друзей мистера Путина, однако господин Ходорковский продолжал вести себя плохо, не сотрудничая... Одна из проблем состояла в том, сказал он [Путин], что господин Ходорковский лгал нам, поскольку вел переговоры с американской нефтяной компанией о возможном слиянии. Другой аспект, который он упоминал: господин Ходорковский вступил в коммунистическую партию при подготовке к парламентским выборам 2003 года. ... Это не соответствует тому, о чем "мы договаривались"... Поэтому, сказал Путин, после того как он защищал господина Ходорковского в течение некоторого времени, это буквально дословная цитата: "Я подумал и решил отступить, чтобы позволить господину Ходорковскому решать его проблемы с ребятами самостоятельно" ... "и господин Ходорковский принял решение бороться. Если он решил бороться, позволим ему бороться и посмотрим, что из этого получится”.
Илларионов также рассказал о специальном подразделении из 50 человек, созданном в Генеральной прокуратуре РФ исключительно для "фабрикации" свидетельств против господина Ходорковского и ЮКОСа. Илларионов не раскрывает свой источник, поскольку он все еще находится в Москве и это может представлять для него опасность, но на тот момент он был "очень высокопоставленным чиновником в российской администрации". Он сказал Илларионову, что ударить по ЮКОСу было “большой ошибкой, однако эту ошибку уже нельзя было остановить”... Это подразделение было создано, что «zanyatsa» Ходорковским... что означает, что в один прекрасный день ... службы безопасности и офицеры получили приказ, так сказать, решить проблему”..
В своих свидетельских показаниях Илларионов рассказал историю роста ЮКОСа после приватизации в 1995-1996 годах, который стал возможен благодаря инвестициям, нанятым иностранным инженерам и менеджерам и использованию западных технологий. Некоторые чиновники тогда крайне негативно отнеслись к подобной реформе. Когда ЮКОС в 2002 году раскрыл детали своих акционеров, включая структуру GML, это имело "эффект землетрясения для российского бизнес-сообщества", отмечал Илларионов. Это шло в разрез с традиционной "секретной" манерой ведения бизнеса и расценивалось как "опасный" прецедент.
"Самый важный разговор, который у меня был с господином Путиным, произошел через несколько дней после того, как арестовали Ходорковского. По версии Илларионова, Путин сказал, что Ходорковский "допустил ошибки и вел себя очень плохо"... И в течение долгого времени господин Путин лично защищал Ходорковского от этих атак со стороны своих друзей, друзей мистера Путина, однако господин Ходорковский продолжал вести себя плохо, не сотрудничая... Одна из проблем состояла в том, сказал он [Путин], что господин Ходорковский лгал нам, поскольку вел переговоры с американской нефтяной компанией о возможном слиянии. Другой аспект, который он упоминал: господин Ходорковский вступил в коммунистическую партию при подготовке к парламентским выборам 2003 года. ... Это не соответствует тому, о чем "мы договаривались"... Поэтому, сказал Путин, после того как он защищал господина Ходорковского в течение некоторого времени, это буквально дословная цитата: "Я подумал и решил отступить, чтобы позволить господину Ходорковскому решать его проблемы с ребятами самостоятельно" ... "и господин Ходорковский принял решение бороться. Если он решил бороться, позволим ему бороться и посмотрим, что из этого получится”.
Илларионов также рассказал о специальном подразделении из 50 человек, созданном в Генеральной прокуратуре РФ исключительно для "фабрикации" свидетельств против господина Ходорковского и ЮКОСа. Илларионов не раскрывает свой источник, поскольку он все еще находится в Москве и это может представлять для него опасность, но на тот момент он был "очень высокопоставленным чиновником в российской администрации". Он сказал Илларионову, что ударить по ЮКОСу было “большой ошибкой, однако эту ошибку уже нельзя было остановить”... Это подразделение было создано, что «zanyatsa» Ходорковским... что означает, что в один прекрасный день ... службы безопасности и офицеры получили приказ, так сказать, решить проблему”..
Франк Ригер, бывший финансовый директор ЮКОСа (2000-2006 годы)
Из показаний Ригера в суде следует: он уверен, что дело против ЮКОСа отчасти спровоцировано завистью других российских компаний к инновационности и открытости компании Ходорковского, которая "установила новые стандарты корпоративной социальной ответственности в стране". Ригер также показал, что давлению российских властей подвергался и аудитор ЮКОСа - британская PricewaterhouseCoopers, которая в итоге отозвала свои заключения по отчетности нефтяной компании за 1996-2004 годы. Тот факт, что неоднократные попытки ЮКОСа уладить налоговые претензии до суда были отклонены властями, указывает, по мнению Ригера, на политический характер уголовного дела.
Из показаний Ригера в суде следует: он уверен, что дело против ЮКОСа отчасти спровоцировано завистью других российских компаний к инновационности и открытости компании Ходорковского, которая "установила новые стандарты корпоративной социальной ответственности в стране". Ригер также показал, что давлению российских властей подвергался и аудитор ЮКОСа - британская PricewaterhouseCoopers, которая в итоге отозвала свои заключения по отчетности нефтяной компании за 1996-2004 годы. Тот факт, что неоднократные попытки ЮКОСа уладить налоговые претензии до суда были отклонены властями, указывает, по мнению Ригера, на политический характер уголовного дела.
Стивен Тиди, с 2003г. главный операционный директор ЮКОСа, в 2004 - 2005 годах главный исполнительный директор ЮКОСа
С мая 2005г. по август 2006г. Тиди оставался президентом ЮКОСа, но, следуя рекомендации Госдепартамента США, с ноября 2004г. не возвращался в Россию.
До истории с ЮКОСом Тиди 30 лет отработал в американской нефтяной компании ConocoPhillips. В своих свидетельских показаниях по делу ЮКОСа он утверждал, что в течение нескольких лет наблюдал, как «одну из крупнейших в мире нефтяных компаний, ... управлявшейся в соответствии с высочайшими международными стандартами» «поставили на колени в результате организованной атаки российских властей».
По словам Тиди, он лично участвовал в многочисленных попытках ЮКОСа урегулировать предъявленные компании претензии и погасить задолженности по налоговым выплатам. В общей сложности, ЮКОС предпринял около 80 попыток вступить в контакт с российскими властями с соответствующими предложениями, но «все наши усилия были напрасны», говорит Тиди.
Тиди отметил, что в декабре 2004г. ключевой актив «Юкоса» – «Юганскнефтегаз» был продан по «чрезвычайно заниженной цене» в $9,35 млрд на «на фальшивом аукционе» «неизвестной компании». Масштаб занижения цены «Юганскнефтегаза», по словам Тиди, стал понятен в 2006г., когда «Роснефть» оценила компанию в $80,69 млрд.
С мая 2005г. по август 2006г. Тиди оставался президентом ЮКОСа, но, следуя рекомендации Госдепартамента США, с ноября 2004г. не возвращался в Россию.
До истории с ЮКОСом Тиди 30 лет отработал в американской нефтяной компании ConocoPhillips. В своих свидетельских показаниях по делу ЮКОСа он утверждал, что в течение нескольких лет наблюдал, как «одну из крупнейших в мире нефтяных компаний, ... управлявшейся в соответствии с высочайшими международными стандартами» «поставили на колени в результате организованной атаки российских властей».
По словам Тиди, он лично участвовал в многочисленных попытках ЮКОСа урегулировать предъявленные компании претензии и погасить задолженности по налоговым выплатам. В общей сложности, ЮКОС предпринял около 80 попыток вступить в контакт с российскими властями с соответствующими предложениями, но «все наши усилия были напрасны», говорит Тиди.
Тиди отметил, что в декабре 2004г. ключевой актив «Юкоса» – «Юганскнефтегаз» был продан по «чрезвычайно заниженной цене» в $9,35 млрд на «на фальшивом аукционе» «неизвестной компании». Масштаб занижения цены «Юганскнефтегаза», по словам Тиди, стал понятен в 2006г., когда «Роснефть» оценила компанию в $80,69 млрд.
Профессор Джеймс Доу, профессор финансов в Лондонской школе бизнеса, где он преподавал "определение рыночной стоимости" с 1989г. Имеет PhD Принстонского университета и экономическую степень Кембриджа.
Профессор Доу был привлечен ответчиком как эксперт по оценке ущерба для ответа эксперту GML по тому же вопросу управляющему директору Navigant Consulting Бренту Кечмареку. Именно Кечмарек насчитал заявленный GML размер ущерба ЮКОСа в 114,2 млрд долларов (другие его оценки варьируются от 33 млрд до 67 млрд долларов). Суд снизил эту цифру до $50,02 мрлд. Кечмарек основывался на гипотетической стоимости активов ЮКОСа (после слияния с «Сибнефтью» и размещения ADR на NYSE) по состоянию на 21 ноября 2007г.
Доу подготовил два экспертных доклада и устное свидетельство, в которых сфокусировался на том, чтобы "объяснить, почему доклад Кечмарека не может быть полезен при подсчете ущерба по данному вопросу". При этом в докладах Доу не содержится никаких альтернативных оценок ущерба, причиненного ЮКОСу. Он отмечает набор ошибок в анализе господина Кечмарека, в частности, неправильно выбранную дату (valuation date) для проведения оценки, что привело к произвольно рассчитанному и неоправданно завышенному ущербу. Он также критиковал любые оценки стоимости, основанные на листинге американских депозитарных расписок (ADR) на Нью-Йоркской фондовой бирже (NYSE), поскольку они чрезмерно спекулятивны. Во время перекрестного допроса профессор Доу сообщил суду, что правильной датой для оценки ущерба, нанесенного ЮКОСу, должен был служить конец 2004г. Именно тогда компания практически потеряла свою стоимость, а рынок решил, основываясь на цене ее акций, что судьба ЮКОСа уже предопределена.
Профессор Доу был привлечен ответчиком как эксперт по оценке ущерба для ответа эксперту GML по тому же вопросу управляющему директору Navigant Consulting Бренту Кечмареку. Именно Кечмарек насчитал заявленный GML размер ущерба ЮКОСа в 114,2 млрд долларов (другие его оценки варьируются от 33 млрд до 67 млрд долларов). Суд снизил эту цифру до $50,02 мрлд. Кечмарек основывался на гипотетической стоимости активов ЮКОСа (после слияния с «Сибнефтью» и размещения ADR на NYSE) по состоянию на 21 ноября 2007г.
Доу подготовил два экспертных доклада и устное свидетельство, в которых сфокусировался на том, чтобы "объяснить, почему доклад Кечмарека не может быть полезен при подсчете ущерба по данному вопросу". При этом в докладах Доу не содержится никаких альтернативных оценок ущерба, причиненного ЮКОСу. Он отмечает набор ошибок в анализе господина Кечмарека, в частности, неправильно выбранную дату (valuation date) для проведения оценки, что привело к произвольно рассчитанному и неоправданно завышенному ущербу. Он также критиковал любые оценки стоимости, основанные на листинге американских депозитарных расписок (ADR) на Нью-Йоркской фондовой бирже (NYSE), поскольку они чрезмерно спекулятивны. Во время перекрестного допроса профессор Доу сообщил суду, что правильной датой для оценки ущерба, нанесенного ЮКОСу, должен был служить конец 2004г. Именно тогда компания практически потеряла свою стоимость, а рынок решил, основываясь на цене ее акций, что судьба ЮКОСа уже предопределена.
Олег Коннов, партнер Herbert Smith LLP, руководитель налоговой практики группы в Москве
Коннов был единственным экспертом по российскому налоговому праву, представшим перед Трибуналом в качестве свидетеля. Он выступал на стороне ответчика, Российской Федерации, GML решила не привлекать своего собственного эксперта по налоговому праву. Многие свидетельства Коннова используются при оценке схем налоговой оптимизации, использовавшихся ЮКОСом, на соответствие российскому налоговому законодательству. При этом, истцы ссылались на многочисленные решения российских судов, которые, по их мнению, не поддерживали интерпретации Коннова.
Коннов предоставил суду экспертный доклад, в котором описал схему налоговой оптимизации, принятой ЮКОСом, по которой компания использовала внутренние российские оффшорные фирмы (в регионах с более низкими налогами) и описывал некоторые базовые принципы федерального налогового законодательства, действовавшего в то время. Он подтвердил суду, что российские налоговые власти действовали в соответствии с заявлениями российских судов о принципе незлоупотребления налоговым правом. Он заявил, что российские суды «приняли и постоянно использовали» «доктрину о незлоупотреблении» до и после налоговых дел ЮКОСа.
Коннов также свидетельствовал, что ЮКОС не предпринимал попыток по раскрытию своей налоговой схемы вплоть до 2003г., когда был начат налоговый аудит практик компании по минимизации налоговых выплат. Коннов также подтвердил, что налоговые власти России (на тот момент Министерство налогов и сборов РФ) проводили налоговый аудит ЮКОСа в декабре 2003г. в соответствии с действовавшими в то время законами.
В своем втором докладе Коннов утверждает, что ЮКОС был в курсе того, что используемая им схема оптимизации налогов не до конца соответствовала закону и приложениям к закону РФ об НДС.
Трибунал допрашивал Коннова о его свидетельстве, сделанном во время другого процесса: RosInvestCo UK Ltd. против России, где он также выступал в качестве эксперта. Тогда Коннов заявил, что «иногда российские суды не обладают блестящей репутацией». Коннов ответил по этому поводу, что не сталкивался с коррупцией и иными нарушениями в судебных делах, касавшихся налоговых споров.
Коннов был единственным экспертом по российскому налоговому праву, представшим перед Трибуналом в качестве свидетеля. Он выступал на стороне ответчика, Российской Федерации, GML решила не привлекать своего собственного эксперта по налоговому праву. Многие свидетельства Коннова используются при оценке схем налоговой оптимизации, использовавшихся ЮКОСом, на соответствие российскому налоговому законодательству. При этом, истцы ссылались на многочисленные решения российских судов, которые, по их мнению, не поддерживали интерпретации Коннова.
Коннов предоставил суду экспертный доклад, в котором описал схему налоговой оптимизации, принятой ЮКОСом, по которой компания использовала внутренние российские оффшорные фирмы (в регионах с более низкими налогами) и описывал некоторые базовые принципы федерального налогового законодательства, действовавшего в то время. Он подтвердил суду, что российские налоговые власти действовали в соответствии с заявлениями российских судов о принципе незлоупотребления налоговым правом. Он заявил, что российские суды «приняли и постоянно использовали» «доктрину о незлоупотреблении» до и после налоговых дел ЮКОСа.
Коннов также свидетельствовал, что ЮКОС не предпринимал попыток по раскрытию своей налоговой схемы вплоть до 2003г., когда был начат налоговый аудит практик компании по минимизации налоговых выплат. Коннов также подтвердил, что налоговые власти России (на тот момент Министерство налогов и сборов РФ) проводили налоговый аудит ЮКОСа в декабре 2003г. в соответствии с действовавшими в то время законами.
В своем втором докладе Коннов утверждает, что ЮКОС был в курсе того, что используемая им схема оптимизации налогов не до конца соответствовала закону и приложениям к закону РФ об НДС.
Трибунал допрашивал Коннова о его свидетельстве, сделанном во время другого процесса: RosInvestCo UK Ltd. против России, где он также выступал в качестве эксперта. Тогда Коннов заявил, что «иногда российские суды не обладают блестящей репутацией». Коннов ответил по этому поводу, что не сталкивался с коррупцией и иными нарушениями в судебных делах, касавшихся налоговых споров.
Брюс Мизамор, бывший главный финансовый директор (CFO) ЮКОСа, член управляющего комитета компании (в 2001-2005 годах)
В свидетельских показаниях Мизамор объясняет, что будучи CFO, он должен был гарантировать, что ЮКОС будет соответствовать высочайшим практикам финансового менеджмента. По его словам, к 2003г. ЮКОС стал лидером нефтяной отрасли по прозрачности, корпоративному управлению и производству и что, «преследуя стратегию значительного расширения и роста», в октябре 2003г. ЮКОС закрыл сделку по слиянию с «Сибнефтью» и вел переговоры с западными нефтяными мейджорами.
По словам Мизамора, кампания российских властей по уничтожению ЮКОСа была запущена летом 2003г., когда начались аресты, рейды, обыски и изъятия активов. В июле 2003г. российские власти совершили налет на московский офис ЮКОСа: это была «невероятная сцена с кучей вооруженных офицеров в масках», которые «прочесывали записи на компьютерах компании в течение почти 17 часов», говорит Мизамор. «Эти рейды с ребятами в балаклавах и с автоматами АК-47, они приходили и нападали на наших сотрудников, они забирали все оригинальные документы из наших офисов, не оставляя копии, так что мы даже не могли завершить подготовку отчетности… К концу 2004 года мы потеряли почти целиком всю группу, занимавшуюся консолидацией отчетности по US GAAP; они покинули компанию, потому что не хотели подвергаться постоянным нападкам». Бывший финансовый директор ЮКОСа Франк Ригер подтверждал, что 60-70% документов бухгалтерского департамента были конфискованы.
Мизамор показал, что в августе 2006г. было инициировано «безосновательное, политически мотивированное» уголовное дело против него и других. Самому Мизамору формально так и не предъявили никаких обвинений, но он считает, что это было частью «общей кампании по запугиванию всех, связанных с ЮКОСом».
В отношении налоговых практик ЮКОСа Мизамор заявил, что в декабре 2003г. (когда в отношении ЮКОСа была инициирована налоговая проверка) ЮКОС запросил мнение юриста Сергея Пепеляева, налогового эксперта и постоянного консультанта компании, и PricewaterhouseCoopers (оказывала аудиторские услуги ЮКОСу). «Оба эти мнения, в целом, констатировали, что то, что делал ЮКОС, было абсолютно законно», - заявил суду Мизамор. Однако он сказал, что не может припомнить, чтобы налоговая структура ЮКОСа получала письменные «благословления» сложившейся практики от юристов или аудиторов до декабря 2003г. Он добавил, что «был постоянно в курсе, в течение всего времени, когда находился в ЮКОСе, что все, что ЮКОС делал в отношении этих вещей [налогов – прим. РБК] абсолютно соответствовало российскому закону».
В свидетельских показаниях Мизамор объясняет, что будучи CFO, он должен был гарантировать, что ЮКОС будет соответствовать высочайшим практикам финансового менеджмента. По его словам, к 2003г. ЮКОС стал лидером нефтяной отрасли по прозрачности, корпоративному управлению и производству и что, «преследуя стратегию значительного расширения и роста», в октябре 2003г. ЮКОС закрыл сделку по слиянию с «Сибнефтью» и вел переговоры с западными нефтяными мейджорами.
По словам Мизамора, кампания российских властей по уничтожению ЮКОСа была запущена летом 2003г., когда начались аресты, рейды, обыски и изъятия активов. В июле 2003г. российские власти совершили налет на московский офис ЮКОСа: это была «невероятная сцена с кучей вооруженных офицеров в масках», которые «прочесывали записи на компьютерах компании в течение почти 17 часов», говорит Мизамор. «Эти рейды с ребятами в балаклавах и с автоматами АК-47, они приходили и нападали на наших сотрудников, они забирали все оригинальные документы из наших офисов, не оставляя копии, так что мы даже не могли завершить подготовку отчетности… К концу 2004 года мы потеряли почти целиком всю группу, занимавшуюся консолидацией отчетности по US GAAP; они покинули компанию, потому что не хотели подвергаться постоянным нападкам». Бывший финансовый директор ЮКОСа Франк Ригер подтверждал, что 60-70% документов бухгалтерского департамента были конфискованы.
Мизамор показал, что в августе 2006г. было инициировано «безосновательное, политически мотивированное» уголовное дело против него и других. Самому Мизамору формально так и не предъявили никаких обвинений, но он считает, что это было частью «общей кампании по запугиванию всех, связанных с ЮКОСом».
В отношении налоговых практик ЮКОСа Мизамор заявил, что в декабре 2003г. (когда в отношении ЮКОСа была инициирована налоговая проверка) ЮКОС запросил мнение юриста Сергея Пепеляева, налогового эксперта и постоянного консультанта компании, и PricewaterhouseCoopers (оказывала аудиторские услуги ЮКОСу). «Оба эти мнения, в целом, констатировали, что то, что делал ЮКОС, было абсолютно законно», - заявил суду Мизамор. Однако он сказал, что не может припомнить, чтобы налоговая структура ЮКОСа получала письменные «благословления» сложившейся практики от юристов или аудиторов до декабря 2003г. Он добавил, что «был постоянно в курсе, в течение всего времени, когда находился в ЮКОСе, что все, что ЮКОС делал в отношении этих вещей [налогов – прим. РБК] абсолютно соответствовало российскому закону».