«Умел лавировать и не нажить врагов»: что вспоминают об Исламе Каримове
Давид Якобашвили, вице-президент РСПП, основатель компании «Вимм-Билль-Данн»
«Если взглянуть на путь развития Узбекистана за годы правления Каримова, то его просто не было этого развития.
Богатые богатели, а нищие становились еще беднее. Заслуг особых нет. Есть несколько зданий, несколько гостиниц и каких-то сооружений.
В общем все осталось на прежнем уровне. Огромное давление со стороны правоохранительных органов. Власть неимущие ничего там не могли сделать.
Некоторые говорили, что там по-другому нельзя, но я так не думаю. Есть примеры. Тот же Сингапур и Вьетнам. Каримов не мог привлечь инвестиции. Инвестиции там отнимали. Власть запугивала людей.
Каримов умел лавировать между Россией, Китаем и Америкой. Его заслуга в том, что он умел избежать военных конфликтов и не нажить себе врагов.
Он собрал вокруг себя армию в 50 000 человек, сделал службу в ней очень престижной и эффективной. Ее хватало на все 3 млн человек.
Это был обычный среднеазиатский тоталитарный режим. Единственное, что он не дал разорвать свою страну и пресекал любые стычки внутри страны.
Я встречался с ним. Меня приглашали на всякие мероприятия по показу мод, праздники. Но это мишура для тех, кто приезжает. Потом было дело, что я хотел приехать на межгосударственный совет, когда туда прилетел Медведев, но мне не дали визу и сказали, если я там посажу самолет, меня арестуют, чтобы я не высказался как-то негативно.
Он управлял всеми железной рукой, и как человек он был нелюдимый, скрытный. Прищуривал глаза и на все реагировал с подозрением».
Владимир Жириновский, председатель ЛДПР
«Напрямую сталкиваться не приходилось, но, поскольку я сам из Средней Азии, то он (Каримов. — РБК) типичный представитель той парламенклатуры, которая там сложилась в последние годы последнего периода. Он пожестче, чем Назарбаев, поскольку узбеки наиболее воинственная нация Средней Азии.
Она (экономическая и политическая ситуация в Узбекистане. — РБК) наиболее сильная во всех отношениях, поскольку в Кремле делали ставку на Узбекистан в плане национального вопроса.
Он (Каримов. — РБК) сразу создал чисто авторитарный режим: никакой оппозиции, никаких партий, приблизительно как Ирак, Садам Хусейн или та же Сирия, Башар Асад. У него было легче. Он явился представителем доминирующего народа — узбеков. Ему не надо было как-то регулировать отношения. Там были каракалпаки. Сейчас о них ничего не слышно.
То есть он пошел по линии Турции. Один народ — узбеки, язык один — узбекский и один руководитель — он, Каримов. Это шло еще с его поста — первого секретаря Компартии Узбекистана.
Он не допускал (провалов. — РБК). Он оставил мощное КГБ от советской власти и поставил его на службу преданности лично ему, как руководителю.
Чисто авторитарный (стиль управления. — РБК), когда никто и ничего не мог сказать. Никаких газет оппозиционных. Там было небольшое выступление в Андижане, 2005 год, но он подавил его жестоким образом. И больше там никто и никогда не возникал.
Схожесть с Садамом Хусейном в том, что они (узбеки. — РБК) не пошли по пути исламизации. Они сохранили светский характер. Это им обеспечило то, что нет влияния религиозных групп. То есть он сохранил атеистическое состояние. Так что они старались и по наркотикам. Не допускали, чтобы Узбекистан был транзитом для распространения. Все было в его руках (Каримова. — РБК).
Я думаю, жесткость на первом месте, сохранение светского режима и умеренный узбекский национализм, когда он все делал для узбеков, всячески ущемляя в правах таджиков, каракалпаков, казахов и всех других».
Зураб Церетели, скульптор
«Смерть Каримова — это большая потеря. Я переживаю, что он ушел из жизни. Он был чуднейший человек. Очень любил искусство, обожал тех, кто занимался культурой.
Мы познакомились с ним давно, 20 лет назад. Было собрание по культуре. Я был очень молодой. Я подошел первым к нему. Когда я посмотрел в его глаза, то сразу встал и подошел. Мы разговорились.
И после этого у нас были очень хорошие, уникальнейшие отношения. Когда он приезжал в Москву, то мы общались у меня в галерее, дома на Большой Грузинской, в музее на Петровке. И я был в восторге, как он обожал создателей — людей, кто создает искусство в России.
Знаете, удивительный человек был. Огромнейший патриот. Любил не только свое дело, любил людей России. Он уважал их. Развитие Узбекистана — это очень хороший пример для всех республик.
Он был добрый человек. Он народ любил. Он любил и президентов. Он был достойным человеком. Я обожал его.
У меня так поднимался тонус после разговора с ним, что я моментально хотел уехать и работать. Такой он доброжелательный был, что я хотел создавать композиции, хотел создавать работы. Такой добрый он был, что это качество переходило на меня, как на художника.
Я для его страны проектировал, создавал пространственные, объемные композиции.
Я очень переживаю. В плохом настроении мы все».
Александр Гамов, заместитель редактора отдела политики газеты «Комсомольская правда»
«Я первый раз увидел президента Каримова в 1999 году. Я как журналист прилетел в составе российской делегации, которую возглавлял тогда еще премьер-министр Путин. Мне бросилось в глаза, что Каримов уже тогда общался с Путиным как с равным, как с президентом. Он как будто чувствовал это. У них был хороший контакт с Путиным, и потом, когда одно время в Узбекистане были волнения, он приезжал к Путину.
Каримов вообще часто приезжал в Москву на различные саммиты, и я не помню каких-то демаршей с его стороны в сторону России. Он был очень трезвым политиком.
Я знаю, что русские в Узбекистане очень хорошо к нему относились.
Характер этого человека очень сложно изучить. Мне кажется, это был честный и прямой политик. У него хорошая закалка, честность по отношению к людям присутствовала.
На самом деле жутко репрессивного аппарата в Узбекистане не было. По большому счету его нельзя назвать диктатором, он всегда был в динамике, он менялся. Он удерживался у власти, потому что был гибок, при этом имел свои взгляды на развитие постсоветского пространства, и их уважали, и в том числе их уважал Путин. Манеры его всегда были простыми и общечеловеческими, несмотря на высокий пост».