Мария Колесникова — РБК: «Белорусы ощутили силу самим разобраться»

Читать в полной версии

О задачах совета и отношении оппозиции к России РБК поговорил с одним из лидеров протеста, главой штаба Виктора Бабарико и членом координационного совета Марией Колесниковой.

— Александр Лукашенко заявил, что у координационного совета есть программа и что в ней есть пункты против использования русского языка и союза с Россией. У него есть основания так считать?

— Самая очевидная догадка, почему он так говорит, — скорее всего, его просто обманывают и дают недостоверную информацию.

Потому что, во-первых, он не называл координационный совет, то есть он даже не знает, как эта институция, которую мы собираемся организовать, называется. Во-вторых, он говорил о программе, а программы никакой быть не может, потому что мы не политический орган. Мы общественный [орган], как мы это сейчас объясняем. Мы пытаемся объединить представителей разных слоев населения и разных сообществ для того, чтобы вырабатывать впоследствии механизмы и инструменты для транзита власти. И естественно, никакой программы у нас быть не может.

Плюс самая первая встреча с участниками и с теми, кто готов войти в совет, состоится только завтра (19 августа). То есть единственная теория о том, откуда у него такая информация, — это то, что его просто обманывают и дают недостоверную информацию. По-моему, это очень много говорит о том, как к нему относятся его же люди, его чиновники, люди, которые его окружают.

— Как вы оцениваете позицию Москвы по ситуации в Белоруссии? По вашему мнению, Россия на стороне Лукашенко?

— Я не вижу поддержки Лукашенко, если честно. Белорусов же раздражает в первую очередь Лукашенко, и это самая важная повестка для белорусов. Потому белорусы не соглашаются с результатами выборов и требуют новых. Насилие, которое было применено к мирному населению в последние недели, носит очень брутальный, грубый характер, их это очень сильно задело. Они требуют освобождения всех заключенных. Это вещи, которые нас действительно сейчас волнуют. И, мне кажется, я нигде не слышала, не читала о реакции российской стороны.

— Координационному совету было бы легче, если бы Москва поддержала диалог власти с оппозицией?

— Если существует хотя бы небольшая вероятность того, что можно содействовать этому диалогу со стороны России или со стороны международного сообщества, конечно, это было бы очень хорошо. Но наша позиция состоит в том числе и в том, что мы видим, насколько силен сейчас белорусский народ и как мы готовы бороться, чтобы нас услышали, выдвигать свои требования, готовы идти до конца. Сейчас как никогда белорусы впервые ощутили силу самим разобраться с собственными проблемами.

— За прошедшую неделю вам удалось связаться с Тихановской, она не собирается вернуться?

— У меня пока нет информации о том, что она собирается вернуться. Но, естественно, как только она почувствует себя в безопасности, наверное, она сразу же это и сделает.

— Разве до ухода Лукашенко она может почувствовать себя в безопасности?

— Этот вопрос надо задавать Светлане Тихановской.

— Общались ли вы в эти дни с кем-то из представителей Европейского союза — с послами, чиновниками?

— Вы знаете, мы обменивались информацией с представителями европейского сообщества, точно так же, как и с представителями Российской Федерации. Мы посылали запросы, мы посылали наши документы, мы знакомили их с нашим видением ситуации, с нашим отношением к происходящему, к выборам, которые мы считаем нечестными, и результаты которых мы не признаем.

— Европейцы что-то ответили?

— Мне кажется, что те заявления, которые сейчас делают представители Евросоюза, они, наверное, говорят об их позиции.

— А от представителей России есть какая-то реакция? Как это было? Вы отправили Москве через посольство свои идеи, концепцию смены власти в Белоруссии, они что-то ответили вам на это?

— Нет, подождите, мы им отправляли не свою концепцию смены власти в Белоруссии, а свое видение той ситуации, которая сейчас происходит, и наше к этому отношение. Мы знаем, что наше сообщение было доставлено, то есть мы получили ответ, что наш e-mail действительно дошел до адресата, но мы пока не получили никакой реакции.

— А кто был адресатом?

— Посол Российской Федерации в Республике Беларусь [Дмитрий Мезенцев].

— Представители Лукашенко пытались как-то выйти с вами на контакт или все происходит только в публичном поле вроде «я предлагал им пересчитать голоса, они не согласились», был ли какой-то личный контакт?

— Вы же знаете, что это тоже вранье, потому что никто нам ничего не предлагал — это во-первых. К тому же это физически сделать невозможно, потому что в нарушение закона была уничтожена часть бюллетеней, поэтому это очередное вранье и манипуляция. Мы к этому так и относимся. Мы сейчас наблюдаем раскол элит, и, конечно, большое количество людей сейчас с нами связываются открыто или не открыто. Очень многие люди, которые находятся в администрации или на гостелевидении, или силовики, понимают, что сейчас очень сложная ситуация, и многие из них делают именно в этот момент свой важный выбор.

— А уровень этих людей примерно какой — министры или пониже?

— Я эту информацию не могу озвучивать.

— Учитывая заявления президента на прошлой, на этой неделе, почему вы считаете возможным убедить его в проведении новых выборов?

— Мы этого требуем. Белорусский народ этого требует. Президент, так же как и 26 лет он отказывался, отказывается слушать свой народ, и это, конечно, возмутительно. Мы будем делать все возможное, чтобы нас услышали. Рабочие продолжают забастовки, их в этом в том числе поддерживает белорусское общество очень сильно. Трудовые коллективы выражают свое несогласие. Вы видите, что происходит в последние дни, все это носит лавинообразный характер. И на самом деле это абсолютно неуправляемая, не координируемая история. Вот так сейчас белорусский народ выражает несогласие с действующим президентом.

— Вы не считаете, что граждане растеряют энтузиазм и в какой-то момент вернутся к своим обычным делам, смирятся с тем, что президент уходить никуда не собирается?

— Дело в том, что граждане впервые за 26 лет почувствовали себя свободными и независимыми. Невозможно вернуть тех белорусов, которые были в Белоруссии еще полгода назад. Возможно, нам всем предстоит очень большая работа — и сообществу, и каждому по отдельности белорусу. Но эта работа должна быть проведена, и только благодаря такой консолидации, солидарности мы сможем начать новую сложную работу построения гражданского демократического общества в Беларуси.

— То есть вы думаете, протесты будут продолжаться?

— Конечно.