При каких условиях Россия готова к переговорам с США по ядерному оружию

Читать в полной версии

Россия будет готова к переговорам с США по контролю над вооружениями (КВ) только в том случае, если Запад пересмотрит «свою агрессивную антироссийскую политику». Об этом на XXII Международной школе ПИР-Центра по проблемам глобальной безопасности заявил заместитель министра иностранных дел России Сергей Рябков. Так он ответил на публичный призыв Вашингтона запустить диалог по будущему КВ без предварительных условий и не обращая внимание на противоречия в других сферах.

Эту идею обнародовал советник президента США по вопросам национальной безопасности Джейк Салливан в своем выступлении 2 июня на ежегодном собрании американской Ассоциации по контролю над вооружениями (Arms Control Association, ACA). Он напомнил о том, что в эпоху холодной войны Штаты и Советский Союз договаривались о взаимном разоружении именно в таком ключе — тогда «страны могли отделять (compartmentalize) вопросы стратегической стабильности, даже если они не могли сотрудничать ни в чем другом».

По словам Рябкова, Москва фиксирует периодические публичные сигналы из Вашингтона о том, что США заинтересованы в том, чтобы разработать соглашение, которое после 2026 года придет на смену Договору о сокращении стратегических наступательных вооружений (ДСНВ). «Сначала они жестко увязывались с украинским досье и неизменно сопровождались оговорками о необходимости России проявить в этом контексте некий «добросовестный подход». Теперь представители США заговорили о так называемой компартментализации (compartmentalization) — то есть о готовности сесть за стол переговоров по вопросам КВ безотносительно происходящего на Украине и вокруг нее, а также в целом в отношениях Россия — Запад», — сказал замминистра.

Но в этом, продолжил Рябков, Москва видит следующее: «США преследуют задачу, как они выражаются, «с позиции силы» навязать нам такие схемы КВ, которые ограничивались бы прежде всего ядерными аспектами, а в остальном закрепляли бы американское превосходство, опять же по их собственному выражению, «в каждой сфере» (domain) потенциальных боевых действий». Что же до «компартментализации», то ее задача, сказал дипломат, — позволить Вашингтону «раздвигать границы дозволенного в попытке тотально подорвать российскую национальную безопасность». «В этих обстоятельствах ключевой для нас вопрос о том, насколько американская сторона готова к учету наших интересов и подлинно равноправному диалогу, остается без ответа. Точнее, ответ, конечно, подразумевается, но он явно отрицательный», — отметил Сергей Рябков.

Контроль над вооружениями «не существует в вакууме, а возможности по его «компартментализации» имеют объективные пределы», продолжил он. «Работу на данном направлении нельзя изолировать и от влияния тех тектонических сдвигов, которые происходят в результате структурных изменений в самой модели мироустройства. В подобных условиях сохранение действующих инструментов, а также выработка новых соглашений и обеспечение их жизнеспособности превращаются в особо сложные и весьма нетривиальные задачи», — сказал дипломат.

По его словам, чтобы создать фундамент для новой архитектуры международной безопасности, оппоненты могли бы согласовать «взаимоприемлемые принципы и параметры сосуществования», которые устранили бы первопричины противоречий и свели бы к минимуму конфликтный потенциал. Это касается не только линии Россия — Запад, но всех ядерных держав — постоянных членов Совбеза ООН.

Но из-за политики Вашингтона, отметил Рябков, «условия для такой работы объективно не вызрели». «Мы не видим для себя никакой возможности устремиться к переговорному столу, что называется, по первому зову и в готовности к односторонним уступкам. Этого не будет. По всей видимости, для перезапуска диалога, который имел бы шансы на успех, требуется, чтобы в Вашингтоне возобладало прагматичное осознание бесперспективности дальнейшей эскалации и углубления конфликта, а также объективной необходимости не допустить тотального хаоса в стратделах», — резюмировал дипломат.

По словам Джейка Салливана, политика Соединенных Штатов в сфере стратегической стабильности развивается по двум направлениям:

• совершенствование американских потенциала и планов по сдерживанию;
• продвижение новых мер по КВ и снижению рисков.

«Ответственное укрепление наших возможностей сдерживания позволит нам вести переговоры о контроле над вооружениями уверенно и с позиции силы, а новый контроль над вооружениями поможет ограничить и сформировать подходы наших противников к ядерному потенциалу», — сказал он 2 июня.

Салливан обозначил цели, для достижения которых в нынешних условиях нужны «новые стратегии и новые решения»: предотвратить гонку вооружений; снизить риск неправильного восприятия друг друга и эскалации; защитить людей от ядерных угроз.

Он обвинил Россию в том, что она «дестабилизирует ядерные основы, заложенные нашими предками», — в частности она разрабатывала новые ядерные средства и модернизировала и накапливала старые средства, которые ДСНВ не регулирует.

Но не только Россия беспокоит Соединенные Штаты — «мы также видим, что свой подход меняет Китай». К 2035 году, заявил Салливан, у Пекина будет 1,5 тыс. ядерных боеголовок, «но в отличие от России, которая угрожает выйти из-за стола переговоров по контролю над вооружениями, Китай предпочитает не садиться за этот стол вовсе».

«Проще говоря, мы не видим желания КНР отделять (compartmentalize) стратегическую стабильность от других, более широких вопросов в наших отношениях. А компартментализация, как я говорил ранее, была основой ядерной безопасности — по сути, стратегической стабильности — на протяжении десятилетий», — подытожил Салливан.