Соперник Лукашенко Валерий Цепкало — РБК: «Происходит деградация всего»

Читать в полной версии

Последний остающийся на свободе представитель «большой оппозиционной тройки» соперников Александра Лукашенко на августовских выборах президента (два других ее участника, блогер Сергей Тихановский и бывший глава Белгазпромбанка Виктор Бабарико, были задержаны) Валерий Цепкало в интервью РБК рассказал, почему изменились общественные настроения в стране, как он оценивает свои шансы на победу и какими видит российско-белорусские отношения.

«Народ просто очень устал от длительного правления одного человека»

— Как вы оцениваете ход президентской кампании в Белоруссии, в частности задержание оппозиционного кандидата Виктора Бабарико?

— Как мне представляется, это звенья одной цепи. Сначала снят был Сергей Тихановский, сейчас Бабарико. Правда, он еще не снят юридически, потому что все-таки собрал необходимые для регистрации в качестве кандидата в президенты подписи. Сейчас Центризбирком будет их рассматривать. Пока судебное решение не вынесено, он формально, юридически является участником президентской гонки. В белорусском обществе это рассматривается как давление на избирательный процесс и попытка ослабить, а может, и выбить каких-то кандидатов.

— Не боитесь, что нечто похожее может случиться и с вами?

— Теоретически я не могу исключить такого, но в настоящий момент мы просто двигаемся в политическом процессе, делаем то, что разрешено делать в соответствии с Конституцией и избирательным законодательством нашей страны. Мы не нарушаем никаких законов — мы пока движемся, с моей точки зрения, максимально чисто в этом избирательном процессе.

— Вам, возможно, и не нужно нарушать закон...

— Ну да. Но еще раз я подчеркиваю, что я в настоящий момент не думаю об этом.

— После задержания Бабарико по всей стране начались протесты, цепи солидарности. Чем нынешняя ситуация отличается от кампании 2010 года? И почему во время выборов 2015-го не было такой общественной реакции на действия власти?

— Я думаю, народ просто очень устал от длительного правления одного человека. И явно сейчас ощущение, что люди хотят перемен. Связано это может быть со многими факторами. Какое-то время у белорусского общества с властью был негласный социальный контракт, в соответствии с которым люди готовы были отказаться от части политических свобод в обмен на экономический рост. И этот экономический рост даже в 2010 году еще был. Да, уже тогда были заметны кризисные явления, но в принципе, еще был экономический рост. И тогда, наверное, людям еще не надоел нынешний руководитель страны, и потому не было массовых акций. Люди вышли на улицу только в день голосования, даже в ночь голосования, но не в период самой кампании.

Нынешняя социальная активность действительно очень не характерна для белорусской политической жизни. Такого в белорусской истории не было никогда. Последние десять лет страна вообще не развивалась. На фоне того, как развивается весь мир, в том числе и рядом с нами, скажем Польша, Литва, которые в экономике выросли на 50–60% за десять лет; или США, где с $14 трлн до $21 трлн вырос ВВП. Так вот в нашей стране ВВП был $60 млрд в 2009 году, а в этом году, я думаю, будет $57 млрд или $58 млрд. ВВП падает, средняя зарплата тоже падает: десять лет назад было $500, сейчас, я думаю, $450. Происходит деградация всего. Люди, конечно, чувствуют это прежде всего на своем кармане.

Литва, которая в три раза меньше Беларуси и по территории, и по населению, по ВВП уже практически приблизилась к Беларуси. То есть понятно, что отсутствие свобод политических, экономических, преследование за экономическую деятельность не способствуют развитию. Молодежь не чувствует перспектив, уезжает. Я в Витебске выступал, ко мне подходили бизнесмены, рассказывали: оказывается, много компаний, которыми владеют витебчане, зарегистрировано в Смоленске, потому что люди боятся регистрировать бизнесы в своих городах, в своей стране. То же самое относится и к жителям западных областей, где люди семьями покидают страну. Ну, а те, кто хочет все-таки связывать свою жизнь с Беларусью, выходят на массовые акции протеста, потому что перспектив никаких у молодежи нет, если эта власть будет оставаться еще какое-то время.

— Вы считаете, что можно честно выиграть на выборах? Я имею в виду, зарегистрироваться, попасть в бюллетень и избраться, когда оппонентом выступает Александр Лукашенко?

— Я очень надеюсь: мы же ничего не просим сверхординарного. Мы просто хотим, чтобы у нас соблюдалась Конституция, соблюдались законы, соблюдались правила игры, в конце концов. Я не хотел говорить, верю я в честность или не верю, потому как это будет зависеть от многих факторов, это будет зависеть в том числе и от инициатив гражданского общества: люди активно собирают подписи, вступают в местные избиркомы. Мы очень надеемся, что именно гражданское общество сможет обеспечить максимально прозрачный процесс подсчета голосов. Ну, а что касается равноправия, ни для кого не секрет, что на стороне оппонента и колоссальный административный ресурс, и фактически безграничные финансовые возможности. Но зато у нас есть программа развития, нацеленная на то, чтобы сделать Беларусь богатой и свободной страной.

— Александр Лукашенко говорил о вас: «Вы у него спросите, почему я его уволил. Пусть честно расскажет. И ему потом не захочется идти на выборы». Что он имел в виду?

— Не знаю. Это у него спросите, что он имеет в виду. Я думаю, что он даст пояснение, какие материалы он имел в виду.

— Почему вы вообще решили пойти на выборы, именно сейчас, именно в этом году?

— Наверное, просто я чувствую, что у меня накоплен достаточный опыт — и жизненный, и практический, и дипломатический. У меня довольно много контактов за рубежом, в России в том числе, из разных сегментов, разного уровня контакты, которые я хотел бы, конечно, использовать на благо Беларуси. Я понимаю как и умею разговаривать с инвесторами.

Плюс у меня есть опыт создания Парка высоких технологий, который, с моей точки зрения — да и не только, наверное, с моей, — является одним из самых успешных социально-экономических проектов на постсоветском пространстве, а может быть, и в регионе Центральной и Восточной Европы в целом. Проект предполагал все — и создание соответствующей инновационной экосистемы, и застройку территории. Я знаком и с проблемами строительства и развития инфраструктуры, потому как нам пришлось все-таки застраивать 55 га земли. Мы построили там современную инфраструктуру для жизни, работы, отдыха, развлечений наших людей. И сейчас мне хочется этот опыт, который накоплен был в этом кластере технологическом, распространить на всю территорию Беларуси. Я хотел бы, чтобы белорусы были богатыми, свободными, раскрепощенными, чтобы зарплаты были не по $500, а по $1000–1500. И все это реализуемо, все это не фантастика.

«Люди сами выбрали такие формы выражения мнения»

— В случае явных нарушений в избирательном процессе со стороны власти вы готовы призывать своих сторонников выйти на улицы?

— Я думаю, что не надо никого призывать. Я все-таки очень рассчитываю на низовую активность гражданского общества. Нынешняя кампания показывает, что людям не нужны указания сверху, от кого бы они ни исходили, для того, чтобы самоорганизовываться и брать на себя ответственность. То, что вы видите сегодня на улицах, эти цепочки солидарности, так никто их специально не устраивал. Люди сами выбрали такие формы выражения своего мнения. Километровые очереди выстраивались, чтобы подписаться за альтернативных кандидатов.

По Конституции дается пять месяцев на предвыборную кампанию и два месяца на формирование инициативной группы. Но реально в этом году вместо двух месяцев была дана всего одна неделя на формирование инициативной группы и три месяца на всю кампанию. Никто не верил, что мы сможем собрать необходимое количество подписей. И если раньше, например в 2010 году, подписи собирали во время обхода квартир с подписными листами, то сейчас не надо было ничего этого делать. Люди сами выстраивались в очереди, приходили с паспортами и таким образом выражали свою поддержку альтернативной точке зрения.

— У вас есть какой-то план на тот случай, если ЦИК забракует подписи?

— Я не вижу на сегодняшний день оснований для ЦИК забраковать подписи. Мы собрали 212 тыс. и сами отбраковали около 50 тыс. Но 160 тыс. у нас абсолютно чистых, выверенных подписей, поэтому мы рассчитываем на то, что нас зарегистрируют.

— Как вы относитесь к идее Бабарико о проведении конституционной реформы?

— Я высказывал тоже эту идею, но я предложил ее проводить уже после окончания президентских выборов, для того чтобы не происходила расфокусировка внимания, потому как, по нашему закону, референдум — это очень сложная процедура, рассчитанная как минимум на восемь месяцев. И мне кажется, что сейчас, когда осталось полтора месяца до окончания предвыборной кампании, надо концентрироваться на президентской гонке, а вопрос с референдумом отложить на то время, когда произойдет смена власти в Беларуси.

Я хорошо отношусь к идее конституционной реформы, но считаю, что в стране должна быть смешанная форма правления, где правительство будет формироваться на основе парламентского большинства. А президенту надо будет убеждать и избирателей, и парламент в том, что то, что он делает, это правильно. Но сейчас заниматься референдумом... Если Лукашенко останется у власти, он имеет право просто не подписать результаты народного плебисцита. А во-вторых, он его на любом этапе может заблокировать и не согласиться с его результатами. Я думаю, что сейчас это несвоевременная инициатива.

«В наших экономических бедах постоянно кто-то виноват»

— Почему Лукашенко обвиняет оппозиционных кандидатов в связях с Россией? Этот тезис находит отклик у его сторонников?

— Трудно сказать. В наших экономических бедах постоянно кто-то виноват. У нас то заговоры Госдепа, то интриги Россельхознадзора, то в наших бедах виноваты европейские комиссары. Поэтому я тут ничего странного не вижу и ни для кого из наших граждан не является большой новостью, что в наших проблемах виноват кто-то другой, только не мы сами. А вообще он каждый день кого-то в чем-то обвиняет. Называет бизнесменов вшивыми блохами, пиявками, политических оппонентов — шелудивыми, дебилами и мерзавцами. Поэтому критика, что человек является пророссийским, — это, мне кажется, самое мягкое, что можно услышать из его уст.

— На ваш взгляд, в России есть влиятельные люди, которые хотели бы, чтобы Лукашенко ушел?

— Я не пытаюсь понять замыслы Кремля. Мне просто хотелось бы, чтобы российское руководство выступило за честные, прозрачные и справедливые выборы, где голоса бы считались прозрачно, хотя бы так же, как это делается в России — с прозрачными урнами для голосования, с камерами. Я бы хотел, чтобы именно Россия выступила за прозрачность и демократичность политического процесса и не занимала какую бы то ни было сторону.

— Какие три главные проблемы современной Белоруссии?

— Нереформируемые промышленность, сельское хозяйство, система здравоохранения, система образование и госуправления. Я бы эти пять основных проблем выделил. Это то, что надо решать в ближайшее время. Надо провести реструктуризацию предприятий, привлечь туда инвестиции, менять полностью инвестиционный климат, отношения в сельском хозяйстве, уходить от колхозно-совхозной системы организации труда на земле. Реформа госуправления должна предполагать наличие независимых судов, независимого парламента. Система разделения властей должна работать. Чтобы это была не одна власть, которая у нас является одновременно и исполнительной, и законодательной, и судебной, а заодно и медийной, а чтобы было четыре ветви власти, как это существует в нормальных странах мира. То есть на самом деле менять надо все.

— Какими должны быть отношения Белоруссии и России?

— Отношения Беларуси и России должны быть такие, как они и есть: нормальные, дружеские, основанные на общности культуры, добрососедстве. Мы все-таки много веков жили вместе в составе одной страны. Россия для нас, безусловно, есть и будет всегда основным торгово-экономическим партнером. И нас очень устраивает то, как у нас социальный и экономический блоки прописаны в договоре о создании союзного государства.

Есть проблемные моменты, которые я не очень понимаю, в частности единая валюта. Мне кажется, что от этой идеи придется отказаться по той простой причине, что структура экономики у нас разная и разная реакция на конъюнктурные колебания у белорусской экономики и у российской. Например, любое повышение цен на товары сырьевой группы — нефть, газ, цветные и черные металлы, алмазы, древесину и прочее — благоприятно сказывается на российской экономике, которая их экспортирует, и негативно влияет на белорусскую, которая вынуждена это все покупать. И наоборот. Соответственно, по-разному на эти внешние сигналы реагируют и национальные валюты. Там, где российский рубль растет, падает белорусский, и наоборот.

Я также не очень представляю ситуацию с общим судом. То есть как он будет вообще решать вопросы? Вот возник конфликт с Белгазпромбанком, и этот вопрос вынесен на рассмотрение вот этого суда... Чью сторону бы он занял? Там будут, например, три судьи: два белоруса и россиянин или наоборот. Какое решение они примут? Скорее всего, в пользу белорусской стороны. А если там будут два россиянина и один белорус? Тогда решение будет принято в российскую пользу… Эти судьи будут исходить прежде всего из национальной принадлежности. Поэтому я не очень представляю, как это может работать в принципе.