Невзлин – РБК: «Ничего личного к «Роснефти» и Сечину я не испытываю»
Это решение прокомментировал президент "Роснефти" Игорь Сечин. Намекая на неправомерность такого решения, он заявил: "На воре и шапка горит". Главный акционер ЮКОСа Леонид Невзлин ответил на эти обвинения и рассказал, что ждет Россию после двух крупнейших в истории судебных проигрышей.
- Вы говорили о том, что вас удивило заявление Сечина. Что вы ему ответите?
- В лучшем случае у него просто сдали нервы - впереди тяжелое время, когда ему нужно быть главным участником в процессе возврата денежных средств, потому что он являлся главным получателем этих средств, инициатором и исполнителем так называемого дела ЮКОСа. Получив такое поражение в Гааге, он в некотором смысле сорвался.
Надеюсь, что его угроза, которую можно расценить как физическую, была все-таки сказана в сердцах. Тем не менее, все, что касается этого выступления, я вынужден был передать в соответствующие инстанции своим адвокатам в разных странах: в России, Израиле, Великобритании, США, чтобы они вместе с правоохранительными органами оценили, насколько это поведение подвергает меня риску физической расправы. Вот все, что я хотел сказать.
Естественно, я вынужден усилить охрану для себя и своей семьи, чего я раньше делать не собирался, потому что я думал, что мы живем в цивилизованных судебных условиях.
- Неужели вы так думали после дел ЮКОСа? Наверняка вы лукавите.
- Меня ведь обвиняли во всех тяжких грехах. А почему меня в них обвиняли? Потому что это стиль мышления Игоря Сечина, насколько я понимаю. Меня обвиняли во всем, вплоть до сговора с целью убийства или нанесения тяжкого физического воздействия. Теперь я понимаю, откуда это все идет. Это его восприятие жизни, его взгляды на жизнь. И я, понимая историю его бизнес-восхождения, не могу не отнестись серьезно к тому, что он говорит. У меня большая семья - много детей, пожилые родители.
- Леонид Борисович, насколько свободно вы сейчас перемещаетесь по миру? Насколько я знаю, в Россию вы ни ногой, а что касается других стран?
- В Россию я могу поехать исключительно на пожизненное заключение. Свое время я провожу в основном в Израиле и в США, где я считал (до недавнего времени) себя в безопасности. Но после решения Гаагского суда я буду расширять зону своего присутствия. В связи с тем, что Россия странным образом меня передала в Интерпол, я не искушал судьбу, не подвергал себя риску и не ездил по разным странам.
- Как вы думаете, почему Сечин не готов пойти на компромисс с истцами - с вами - и заявил о том, что ни на какой обмен "людей на деньги" он не пойдет. "На воре и шапка горит", - сказал он.
- Я не уверен в том, сторона ли он в этих переговорах. Думаю, что решает Владимир Путин. А выражение "на воре и шапка горит" скорее относится к нему. Я никаких эмоций в его адрес не выражал длительное время. И даже после решения Гаагского суда я вообще не понял, что он сказал.
Почему это выражение "на воре и шапка горит" к нему относится? Потому что он как бы стал разговаривать на тему, о которой его никто не спрашивал. Да, в решении арбитража есть много слов о Роснефти, которая де факто получила активы ЮКОСа. Если он имел в виду это, когда говорил, что на воре и шапка горит, то я понимаю. Ко мне это никакого отношения не имеет. И я никакого обмена и никаких скидок не предлагал ни ему, никому другому.
Я сказал, что кроме денежных проблем (возмещение за украденный ЮКОС), нас, т.е. бенефициаров ЮКОСа, волнуют люди, за которых у нас сердце болит. В первую очередь, за Алексея Пичугина, который невиновен и находится в тюрьме пожизненно. Вот, что я хотел сказать. А о скидках и обменах я не говорил - это он так воспринял.
- Если Россия все же не будет выплачивать исковую сумму и придется арестовывать государственные активы, есть ли у вас нацеленность на какой-то конкретный актив? Например, вам интересно, чтобы была арестована какая-то часть "Роснефти"?
- Я на самом деле надеюсь, что до ареста активов дело не дойдет. Во-первых, это не мой вопрос, а вопрос к GML, юристам, адвокатам, и я бы не хотел в это вообще залезать. Но я так думаю, что Россия все-таки уважает решение международного арбитражного суда. Слава богу, он работает с 1899 года, и не было еще случая, когда какая-то страна не уважала его решения. Поэтому я бы не хотел забегать так далеко: выбор активов и прочее.
Мне все равно. Я исключительно хочу получить компенсацию за те активы, которые были у меня украдены, и все.
- Если я вас правильно поняла, у вас нет задачи взамен утраченных активов ЮКОСа получить активы "Роснефти". Так?
- Нет, никакой такой задачи я перед собой и другими людьми не ставлю. И никогда не ставил. Ничего личного по отношению к "Роснефти" (кроме того, что там находятся наши активы) и к Игорю Ивановичу Сечину я не испытываю. Мне все равно. Если будут платить - хорошо, если нет - будут идти проценты.
- Это же затянется на десятки лет. Вас это не пугает?
- Я не знаю, почему вы так думаете. Я считаю, что они заплатят достаточно быстро. У России есть право на апелляционное решение, и она его вскоре, я думаю, реализует - не скоро сдадутся. Надеюсь, что решение будет позитивным для группы GML. И с этой поры по определенному графику Россия начнет выплачивать денежные средства, может быть, мы будем вести какие-то переговоры о рассрочке - это же большие деньги.
Никакого рода беготни в поисках активов не будет - я в этом совершенно не заинтересован. У меня бизнес, я занимаюсь другими делами.
- Если отойти от темы решения Гаагского суда, развейте слухи: говорят о том, что вы вслед за Михаилом Борисовичем Ходорковским планируете заняться созданием правозащитных организаций и СМИ в России. Это так?
- Развеиваю. Я занимаюсь гражданским обществом в Израиле. Я являюсь партнером в одной из ведущих независимых израильских газет. Издаю ежемесячный либеральный журнал, который так и называется - "Либерал".
Много времени и средств я трачу на благотворительные проекты в Израиле, связанные с гражданским обществом. И дальше собираюсь этим заниматься - это моя новая и старая родина. Я родился евреем, и уже 11 лет я живу здесь, получил гражданство. Я собираюсь заниматься Израилем, мне здесь комфортно, мне здесь нравится, я собираюсь вкладывать сюда деньги. В Российской Федерации у меня не осталось дел, кроме освобождения Алексея Пичугина.
Ася Сотникова