Крыму не светит
Прошло чуть больше недели, с тех пор как Крым погрузился во тьму. Корреспондент РБК на месте узнавал, как живется без света населению и как переживают блэкаут местные бизнесмены.
Момент, когда полуостров погрузился в темноту, все описывают одинаково. В ночь с субботы на воскресенье, в двадцать минут первого, в один миг погасло все: многие в этот момент были в уличных кафе и наблюдали, как исчез свет в заведениях, погасли уличные фонари и лампы в домах.
«Было жутковато поначалу, — делится впечатлениями жительница Симферополя Анна, работающая в городской администрации. — Сначала никто ничего не понял, потом люди стали выходить на темные улицы. Те, кто приехал на машинах, зажгли фары, и стало поспокойнее: ну вырубили свет — и не такое переживали». И крымская жизнь пошла своим чередом. Но уже без света.
«Почему мы тут стоим? А я вам сейчас расскажу, — представительного вида житель Симферополя вещает из длинной очереди, ведущей в центральный офис банка РНКБ. — А стоим мы потому, что бандеровцы подорвали опоры ЛЭП и теперь у нас свет включается только каждые шесть часов. Они думали, мы тут заплачем и обратно к ним в Украину попросимся, а вот хрен им!» Все остальные отделения банка в Симферополе закрыли из-за блэкаута, говорят симферопольцы: здесь деньги снимают с пластиковых карт в зале у операциониста. Из-за того что электричество то включается, то выключается, банки отключили многие банкоматы, а те, которые работают, могут «съесть» карточку, объясняют стоящие в очереди горожане. В пресс-службе РНКБ, впрочем, утверждают, что, несмотря на отключения электричества, как минимум половина отделений по-прежнему работает.
Еще больше очередь в кассу симферопольского автовокзала. Отключение электричества привело к остановке троллейбусов — главного общественного транспорта, связывавшего столицу нового российского региона с городами южного берега. На линии вывели автобусы, но количество касс, где можно купить билеты, осталось неизменным — в очереди к ним теперь можно стоять по полчаса.
В среду, на четвертый день блэкаута, огромные очереди из машин скопились и у работающих АЗС. Вереница автомобилей двигается медленно — каждый водитель не только заливает полный банк, но и набирает про запас несколько канистр: топливо нужно и для работы дизель-генераторов — самого востребованного товара Крыма в последнюю неделю.
Впрочем, уже в четверг очереди на бензоколонках рассосались, а цена 95-го бензина вернулась с 41 до 39,9 руб. за литр. «Ситуация с очередями — во многом глупость информационной политики властей, — говорит на заправке водитель Алексей. — Они сказали, что бензина осталось на 30 дней, чтобы успокоить людей: мол, есть запасы топлива. Но многие восприняли это так: на месяц есть и больше не будет, поэтому надо закупить впрок. Отсюда и очереди — типичная паника».
В созданном при крымском правительстве штабе признают, что легкая паника, связанная с запасом топлива на полуострове, действительно была, но отмечают при этом, что и некоторый дефицит бензина действительно был: в Керченском проливе несколько дней бушевал шторм и на переправе скопилось несколько эшелонов с горючим, — говорит замначальника управления МЧС по Крыму Алексей Фридман.
Тарахтящий полуостров
Крым рисковал остаться без света ровно с того дня, как перешел под российскую юрисдикцию. Потребность региона в электроэнергии — чуть более 1000 МВт, собственная генерация, которую обеспечивают главным образом три ТЭЦ — Симферопольская, Камыш-Бурунская и Сакская, а также несколько сотен мобильных газотурбинных станций (МГТС), переброшенных в Крым весной 2014 года из Сочи, — чуть более 300 МВт. До подрыва ЛЭП в Херсонской области две трети необходимой Крыму электроэнергии шло с Украины.
После подрыва бесперебойно электричество поставляется только в больницы и на объекты жизнеобеспечения — хлебозаводы, очистные сооружения и пр. Детские сады и школы к таковым не относятся: в результате некоторые школы работают в сокращенном режиме, а детские сады временно закрыли. «Выпустили распоряжение, по которому работодатели обязаны предоставлять родителям детей до десяти лет оплачиваемый отпуск, — рассказывает Алексей Фридман из управления МЧС. — Надеемся, что скоро проблему закроем».
Коммерческим учреждениям государственное электричество поступает на общих основаниях — на два часа с последующим отключением на шесть. Выбор у бизнесменов в таких условиях нехитрый: закрыться совсем, работать только в светлое время суток или купить свой собственный дизель-генератор. Последнее решение самое популярное. Дизель-генераторы тарахтят здесь повсюду, создавая впечатление непрерывной и повсеместной стройки. Там, где это возможно, их убирают на задние дворы, но многие выставляют агрегаты на тротуары, прямо перед входом в магазины и рестораны.
Судьба всех сочинских дизель-генераторов весьма туманна. «Из генераторов, завезенных полтора года назад, больше половины не подключено, — рассказывает глава ассоциации «Торговля Крыма» Сергей Макеев. — Проблема в том, что их распределяли нерационально. Тогда пришло 1245 генераторов в Севастополь. Я на тот момент работал одним из руководителей сети супермаркетов «Фуршет». Мне позвонили из Минтопэнерго, спросили: «Ребята, сколько вам надо генераторов?» Мы взяли пять, распределили по регионам, где у нас магазины, но подключили только два — в Симферополе и Севастополе». Макеев говорит, что даже для больших супермаркетов мощность сочинских генераторов в 750 МВт избыточна: 1 МВт стоит слишком дорого. Плюс подключение такого генератора обходится владельцу примерно в $10 тыс., а еще издержки на солярку и оплату специалиста, который его обслуживает.
Владелец севастопольского ресторана «Остров», глава местного отделения «Деловой России» Олег Николаев, высказывается более категорично. «В итоге из всех этих генераторов, как писали журналисты, исчезло около 800. И пока свет был, никто особенно не переживал. Сейчас спохватились, а их нет».
В штабе ЧС судьбу сочинских генераторов не комментируют. Алексей Фридман говорит, что главная задача штаба — удовлетворять поступающие заявки о резервных мощностях. Сейчас, по его словам, до 70% заказов удается закрыть за счет тех генераторов, что были, и тех, которые присылаются дополнительно.
Глубокая разморозка
В новостях сообщают о поставках новых генераторов из России, их распределяют по заявкам учреждений, но бизнес обходится своими силами, вкладываясь в покупку собственных агрегатов. В зависимости от масштаба бизнеса покупаются устройства разной мощности. Для небольшого магазинчика достаточно генератора на 5–10 кВт. Стоимость такого аппарата начинается от 80 тыс. руб., говорят владельцы магазинов. Повышенный спрос привел к росту цен на генераторы — пожалуй, это единственный товар, подорожавший в Крыму за последнюю неделю. Маломощный генератор может обеспечить питание для кассы и свет для пары-тройки лампочек в торговом зале. От холодильников, где хранилась заморозка, торговцы отказываются. Макеев говорит, что они «едят» слишком много энергии — от 100 кВт в супермаркете.
В самом большом ялтинском супермаркете — «Фуршете» — на выезде из города, куда местные жители ездят закупаться продуктами впрок, в обесточенных холодильниках стоят ряды пластиковых бутылок с водой. Директор магазина Сергей Чубенко грустно улыбается. «Пришлось всю заморозку убрать — мороженое, пельмени, кондитерку собственного производства, часть мяса, рыбу живую, тут у нас плавала, — рассказывает он. — На 120 тыс. руб. товара списал, а что делать, все равно испортится. Вот с поставщиком пельменей, правда, договорился, что заберут на переработку хоть что-то».
Кроме заморозки, все остальное в магазине есть: большинство товаров в «Фуршете» те же, что и в московских магазинах. Но Чубенко ассортиментом все равно недоволен. «Раньше наш магазин считался дорогим, престижным, много было импортного товара, средний чек был под 1,5 тыс.; сейчас стал меньше, товары в основном российские. Я ничего против не имею, но вот к качеству есть вопросы, — рассказывает он. — Колбаса, сыр, которые к нам приходят из России, — разве это высокое качество?» На этих словах в торговом зале происходит обыденное: полностью гаснет свет и магазин погружается в кромешный мрак: «государственный» свет закончился на ближайшие шесть часов. Зажигаются фонарики мобильных телефонов. «Не беспокойтесь, — говорит Чубенко застывшему у витрины покупателю. — Сейчас генератор подключим. Буквально полминуты». Через полминуты в зале действительно загораются неяркие лампочки, а где-то за стенкой начинает тарахтеть дизельное чудище. Но никто и не волнуется: здесь все уже привыкли.
Цены на продукты в крымских магазинах с начала блэкаута не выросли, рассказали РБК в «Фуршете» и конкурирующей сети «Сiльпо». Они здесь и так довольно высокие: литр молока стоит около 70 руб., килограмм колбасы хорошего качества — в районе 400 руб. «Здесь сложнее логистика и недостаточная конкуренция, — объясняет Сергей Макеев из ассоциации «Торговля Крыма». — К тому же выросла наценка ретейлеров: при украинской власти наценка составляла 17–18%, сейчас — 40%». При этом покупательная способность местных жителей не так высока: крымчане, с которыми пообщался корреспондент РБК, говорили в основном о зарплате в 10–15 тыс. руб. По данным Росстата, средняя зарплата в Крыму в первом полугодии 2015 года составляла 20,2 тыс. руб., и это один из самых низких показателей по России.
Вино и солярка
Опрошенные РБК бизнесмены говорят, что основные издержки, возникшие из-за блэкаута, связаны с покупкой и обслуживанием генераторов. Но эти расходы некритичны. Топ-менеджеров крымской винодельни Alma Valley РБК застал за увлекательным занятием: они тестировали только что разлитую по бутылкам партию новых вин урожая 2014 года и, судя по всему, были довольны результатом.
«Издержки? Теперь нам приходится ежедневно сжигать по тонне солярки для поддержания устройства, охлаждающего наши вина на брожении: оно используется для производства природных полусладких вин, в которых брожение прерывается за счет низких температур», — рассказывает замдиректора хозяйства Игорь Сердюк. Исходя из нынешних крымских цен Alma Valley ежедневно «сжигает» около 37 тыс. руб., но, по словам виноделов, повышать цены они не планируют.
Алексей Гринцевич, глава ялтинской компании «Центринвест», специализирующейся на девелоперских проектах и курортной инфраструктуре, тратит на поддержание своего ресторана «Фабрикантъ» 22 л солярки в час, то есть около 20 тыс. руб. в день. По его словам, в этих условиях предприятие работает в ноль, но даже временно прикрывать бизнес, который не приносит прибыли, он не видит смысла. «Даже если мы работаем в ноль, закрываться все равно нет смысла: на предприятии работают люди, их не отправишь в оплачиваемый отпуск, к тому же в открытые заведения приходят люди — переждать всю эту ситуацию», — говорит Гринцевич. Олег Николаев из севастопольского «Острова», установивший генератор еще полтора года назад, подтверждает: заведений, где все в порядке со светом и интернетом, осталось не так много, поэтому увеличившиеся издержки частично компенсируются выросшим трафиком.
По словам Гринцевича, хуже дела у строителей. Стройки, по его словам, после отключения электричества в основном заморожены. «Есть заключенные контракты с субподрядчиками, где зафиксированы обязательства и сроки, но это форс-мажорные обстоятельства, и я уверен, что не возникнет штрафных санкций к подрядчикам, которые, к примеру, сорвут сроки, — говорит бизнесмен. — Для девелопмента остановка сейчас — это, конечно, плохо: зима в Крыму — активный строительный сезон; летом активно строить нельзя — это мешает отдыхающим».
Зомби-апокалипсис на улице Кирова
В туристическом Крыму сейчас низкий сезон — туристам в это время года здесь делать особенно нечего. Тем не менее по вечерам центральные улицы городов полны гуляющих. «Народу даже побольше стало — а что дома без света сидеть!» — говорит официантка одной из многочисленных симферопольских пиццерий. На перекрестке улиц Пушкина и Карла Маркса, неподалеку от здания Госсовета Крыма, которое в феврале 2014 года было захвачено «вежливыми людьми», уличный музыкант, приземистый мужичок неопределенного возраста, исполняет бессмертный советский хит — «Песню про зайцев»: «Косят зайцы траву, Крым-траву на поляне, и от страха все сильнее песенку поют...» — выводит уличный певец. Случайные зрители улыбаются и кидают в шапку мелочь.
За окнами многочисленных кафе обстановка экстремально-романтическая: в большинстве заведений лампочка освещает только кассу, посетители ужинают при свечах. Газовые плиты далеко не у всех, поэтому во многих местах с ходу сообщают, что горячего нет. Посетителей это не смущает. «Раз нет горячего, давайте горячительного, — говорит оптимистичного вида мужчина, пришедший в темное кафе с приятелем, — и закусочки: селедки, огурчик, их же греть не надо». Мужчины пьют и разговаривают, конечно, про электричество. В киловаттах и видах генераторов здесь разбираются теперь даже девушки. На городских улицах идет бойкая торговля свечками, батарейками и фонариками различных модификаций. Упаковка из четырех свечей уходит за 150 руб. «Много берут, хороший бизнес», — не скрывает продавец.
Правительство Крыма выпустило постановление, предписывающее увеселительным заведениям закрываться в 22:00, поэтому в 18:30 в симферопольском кинотеатре «Спартак» оживление: люди спешат купить билеты на последний сеанс. Репертуар, как везде, — последний «Бонд», «Савва». Билеты на 3D — 250 руб. «Стали ходить лучше, — говорит кассирша кинотеатра, — не дома же сидеть: телевизор-то не работает!»
В 22:00 большинство заведений действительно закрывается, и люди начинают расходиться по домам. Фантастичность пейзажу добавляет густейший туман, окутавший Симферополь на несколько дней после отключения света. Редкие машины выхватывают из тумана и мрака чьи-то серые силуэты. За всей этой картиной, напоминающей сцену из фильма про зомби-апокалипсис, с огромного баннера на проспекте Кирова наблюдает президент Путин: «Крым. Россия. Навсегда».
Удар в спину
К памятнику Ленину на площади у Дома правительства Крыма, крестясь, идет немолодая женщина с цветами. Гвоздики предназначены не первому советскому лидеру — у постамента стихийно возникла стена памяти пилоту бомбардировщика Су-24, погибшему на турецкой границе. «Не забудем, не простим. Турция, ты с ИГИЛ?» — спрашивает самодельный плакат. В четверг возмущение Анкарой достигает пика: здесь же, у памятника Ленину, группа людей устраивает символическое сожжение чучела президента Турции Реджепа Эрдогана с табличкой «ЭрдоГад». Чучело сделано из соломы и сгорает за полминуты под нестройное скандирование: «ИГИЛ не пройдет!» Интересуюсь у одного из организаторов акции, паренька лет восемнадцати с российским триколором в руках, кто организовал сожжение. «Напишите, вся крымская общественность».
Крымская общественность немногочисленна: полтора десятка людей студенческого возраста и примерно столько же суровых мужчин южной внешности в кожаных куртках во главе с крупным священником столь же южной внешности. «Это греки пришли и еще армян немного, — объяснили мне «студенты». — Они тоже очень возмущены, ведь это же удар в спину!»
Игорь Петров из народной дружины «Рубеж» говорит, что ситуация вокруг Турции переключила внимание людей: «Еще вчера все обсуждали электричество, кто-то немного ныл даже по этому поводу, а сейчас те же люди ходят и говорят, «какие козлы турки». Людям уже не так важно, что он детям кашу на свечке греет. Новая общая беда реально объединяет людей. Это русский народ, он всегда таким был».
Турция для Крыма — ближайший сосед и давний торговый партнер. По словам Сергея Макеева, после того как поставки продуктов с Украины были заблокированы, часть была замещена именно Турцией. Главным образом оттуда везли овощи и фрукты.
«Сейчас это дело прикроется, овощей и фруктов мы лишимся, — говорит Макеев. — Можно возить из других средиземноморских стран — Израиля, Египта и т.д., но проблема в том, что паромы по Черному морю ходят только турецкие и перевалочная база основная — турецкий Трабзон». По его данным, сейчас на турецкую продукцию приходится около 20% рынка овощей и фруктов. «Это некритично, тем более есть вопросы к качеству турецких продуктов. Раньше через Турцию доставлялись и продукты из стран, подпавших под санкции, — Болгарии, Греции», — говорит он.
Инвесторы не спешат
«Знаешь, что у нас тут изменилось за эти полтора года после присоединения к России? — спрашивает владелец севастопольского «Острова» Олег Николаев. — Эндорфины из крови ушли. Многое, на что надеялись, не сбылось. Но мы не сдаемся, главное — Севастополь на Родине». С ним согласен глава заксобрания Севастополя Алексей Чалый.
Севастополь планировал получить больше от прихода в город большого российского бизнеса, но пока инвесторы не торопятся, признается он. «Пришла «Звездочка» — филиал Объединенной судостроительной корпорации (ОСК), собирается делать центр обслуживания кораблей четвертого поколения. Но их бизнес-планы пока для широкой общественности недоступны. Есть заявленные планы по объемам производства, по количеству рабочих мест, но пока это не более чем заявления, — перечисляет Чалый возможные источники пополнения бюджета. — Есть ожидания, что зайдут «Вертолеты России» и начнут что-то делать на Севастопольском авиационном предприятии, но пока все печально: конкретных бизнес-планов мы не видели. Если бы все-таки мы купили «Мистрали», было бы больше работы по сервисному обслуживанию вертолетов. Но из крупного это, пожалуй, все».
Не спешат в Крым и российские инвесторы из частного бизнеса. По словам Сергея Макеева, полтора года разговоры о приходе «крупного российского ретейла» «ходили постоянно», но в итоге ни одна крупная сеть на полуостров не зашла. «Есть «Ассорти» из Ростова (контролируется «Группой Агроком» Ивана Саввиди. — РБК), но это от всего крымского ретейла 2–3%, — говорит Макеев. — Нынешняя ситуация с электричеством вряд ли прибавит энтузиазма у тех российских сетей, у которых такие планы, может быть, и были, ведь для того, чтобы открыть магазин, нужно понимать, что не будет проблем с электричеством».
«Не забывайте, что вкладывать деньги в территорию, которая находится под санкциями, достаточно непросто», — напоминает Алексей Гринцевич из ялтинского «Центринвеста». Инвесторы просто боятся «засветить» свою компанию, особенно если она работает на международном рынке. «Многие не хотят так рисковать, хотя при других условиях они бы инвестировали. Я знаю о желании работать в Крыму и крупных компаний, и частных лиц, но пока это очень большие риски», — рассуждает он.