«Новой путинской эре понадобятся новые идеи»: западные СМИ о поправках
Forbes, США
«Путин сам предостерег россиян от поисков его преемника — по крайней мере пока, — предположив, что это отвлечет чиновников от их работы. Другими словами: он главный, и пробовать что-то еще рискованно.
Возможно, именно тут Путин не смог подготовиться. Надежное руководство включает в себя планирование преемственности — но Путин, кажется, не собирается никуда уходить.
Его опора на одного человека — на него же — это слабость системы, которую он построил. Простому предложению расширить его правление, похоже, не хватает воображения и тактического мастерства его ранних политических успехов.
<…>
Руководство в процветании и военное завоевание послужили делу определения лидерства Путина в России. И то и другое сделало его популярным.
Если он хочет остаться на этом пути, ему понадобятся новые идеи для новой путинской эры, которая может предстоять в дальнейшем».
The Financial Times, Великобритания
«Под звук фанфар Советский Союз принял новую Конституцию в 1977 году. Известная как брежневская Конституция, она содержала преамбулу о том, что диктатура пролетариата закончилась, а однопартийное государство стало «государством всего народа». Таким образом, Конституция формализовала пропасть между советской иллюзией и реальностью, между тем, что Леонид Брежнев и другие коммунистические лидеры говорили о стране, и той правдой, которую знали обычные граждане.
Невольно, возможно, президент Владимир Путин только что сыграл в Брежнева. Во время недельного представления, организованного Кремлем, избиратели одобрили длинный список поправок к Конституции 1993 года. Они создают иллюзию модернизированного правового государства, но она так же оторвана от российской действительности, как Конституция 1977 года — от советской жизни».
Deutsche Welle, Германия
«Владимиру Путину не следовало объявлять референдум о радикальных конституционных изменениях. Он сделал это не из-за необходимости изменить Конституцию, а потому что почувствовал политическое давление. Он предложил простой ответ — да или нет — на очень сложный вопрос. Потому что вопросы Конституции (а это всегда и вопросы власти) — это ключевые вопросы, скрепляющие общество.
<…> Несколько месяцев политические консультанты и советники ломали голову, как Путину остаться у власти, когда закончится срок его полномочий. Новые государственные инструменты? Новое единое государство? Новая госструктура? Слухи множились, сценарии обсуждались. Затем Валентина Терешкова воспарила над ними и предложила поправки, которые позволят Путину оставаться у власти. Если он этого хочет. <…> В итоге результат голосования почти полностью совпадает с предсказанным кремлевскими астрологами.
В случае одобрения поправок Путин обещал россиянам «стабильность и безопасность». Но какой ценой? Их вряд ли можно будет достичь наравне с другими вступающими в случае одобрения в силу поправками. Вместе они лишь отдаляют Россию от Запада и ценностей либерализма. В Конституции будет закреплен приоритет российского права над международным, как и вера в Бога и неприятие любого образа жизни, не соответствующего традиционному понятию семьи.
<…> Новая российская Конституция, вероятно, отразится и на других. Поддержанный этим голосованием Кремль будет чувствовать себя смелее в пропаганде своей модели управления».
Bloomberg, США
«Все дело было не только в том, чтобы уберечь Путина от превращения в «хромую утку».
Ельцинская Конституция 1993 года, принятая во время политических волнений, была противоречивой и запутанной. Также она была самой либеральной и плюралистичной российской Конституцией и вселяла надежду. А документ 2020 года — не вселяет. Вместо этого он готовит человека, находящегося на высшей должности, к руководству Россией в более враждебной среде. До настоящего времени способность Путина управлять страной была подкреплена экономическим ростом, снижающейся инфляцией, высокими нефтяными ценами и, с 2014 года, волной народной поддержки за его действия в отношении Крыма. Но эффект от этой череды экстраординарных событий снижается, говорит Сэм Грин, директор Института России в Королевском колледже Лондона.
<…>
Сильное президентство становится суперпрезидентством. Путин получает значительно большие возможности вмешиваться в судебную систему путем увольнения судей. Получает более сильное вето для блокировки законодательства. Получает иммунитет от судебного преследования. Это соответствует продолжающимся повсеместным усилиям ужесточить контроль надо всем — от СМИ до театральной сцены.
Ему может понадобиться все это, если народное разочарование будет расти быстрее, чем экономика.
<…> Рецессия выглядит меньшей, чем опасались. Но восстановление будет медленным и болезненным. Потеря рабочих мест возросла. Ожидается, что количество банкротств вырастет после отмены моратория в октябре (мораторий был введен в качестве меры поддержки в связи с пандемией. — РБК). Эпидемия [коронавируса] тем временем не вполне ослабла: в России все еще регистрируется более 6,5 тыс. новых случаев за день».