Переносимые страдания: зачем нужны досрочные выборы
От переноса выборов в Думу выиграют прежде всего те, кто сейчас курирует в Кремле внутреннюю политику. Чем меньше времени до старта кампании, тем меньше шансов, что руководство страны решит заменить их на кого-нибудь еще.
3 июля, судя по всему, Госдума рассмотрит сразу во втором и третьем чтениях законопроект о переносе собственных выборов с декабря на сентябрь 2016 года. 1 июля это решение одобрил Конституционный суд РФ, сочтя, что конкретный месяц в году не имеет значения. Нет сомнений, что принято политическое решение и именно поэтому оно оформляется напряжением всех возможных усилий. Попробуем суммировать гипотезы, объясняющие появление этого решения, понять, насколько они верны и чем все может закончиться.
Минусы: чем решили пожертвовать
Самое бесспорное — это то, что власть теряет, перенося выборы на три месяца. В первую очередь страдает репутация избираемого органа (и так не самая выдающаяся) и его общественная легитимность. Вся юридическая казуистика не изменит того обстоятельства, что публично это для многих выглядит как махинация и нечестная игра.
Во-вторых, выборы в сентябре резко повышают риски снижения явки, а это уже вопрос не просто общественной оценки, а уровня реальной легитимности выборов. Все прошедшие единые дни голосования в сентябре показали тренд на понижение явки как по сравнению с предыдущими едиными днями, так и по сравнению с аналогичными выборами такого же уровня в этих же регионах (не совмещенными с федеральными, разумеется). Попытки компенсировать это за счет фальсификаций резко повысят шанс скандалов: чем больше людей вовлечено в процесс фальсификаций, тем скорее информация об этом попадает в публичное пространство. Вероятно, к этому заранее готовятся, пытаясь уничтожить остатки структур по общественному контролю на выборах и оказывая давление на тех, кто хотя бы потенциально мог им помочь.
В-третьих, создается масса бытовых проблем для огромного числа людей, что вряд ли вызовет их энтузиазм, а скорее наоборот — раздражение. Фактически отменяется сезон летних отпусков для чиновников всех уровней, членов самих избиркомов (а это часто учителя, для которых лето — единственное время отдыха), уже не говоря о кандидатах, журналистах и т.д. Речь о миллионах людей.
Плюсы: для кого?
Самый сложный вопрос — кто в выигрыше? Отчасти ответ на этот вопрос дает ответ и на другой: зачем все это произошло и благодаря кому?
Первая гипотеза, высказанная на этот счет, — инерционно-бюрократическая. Ее суть в том, что бюрократия просто следует в рамках обозначенной инерции принятых решений. Раз переносим все на сентябрь, то и Госдуму надо перенести.
Вторая — страхи, связанные с ростом протестных настроений в условиях социально-экономического кризиса. Очевидно, что уровень оптимизма граждан в конце лета выше в том числе по климатическим причинам, хотя как раз отпуска у многих в итоге не будет. Такие страхи могут диктовать стремление за счет низкой явки решить проблемы управляемости результатов выборов. «Своих» нагоним привычными методами, а остальные пусть отдыхают, дома сидят или протестуют неучастием.
Третья группа гипотез — различные конспирологические версии. От моральной подготовки к возможным досрочным президентским выборам (что уже опровергнуто) до рисков, что президентская избирательная кампания в США (выборы в ноябре 2016-го) может спровоцировать действия по снижению цен на нефть и породить в разгар российской кампании дополнительные экономические трудности. Кроме того, в переносе могут быть заинтересованы конкретные депутаты и чиновники, чтобы быстрее понять, идут ли они на новый срок или нет, принять важные для себя решения (продавать ли бизнес, уезжать ли за границу и т.д.).
Однако на все эти версии есть одно фундаментальное возражение — нынешнее избирательное и партийное законодательство в России таково, что нежелательным для власти кандидатам почти невозможно попасть на выборы, а тем более их выборы в масштабе страны. Стоит напомнить про тотальный контроль над СМИ, выстроенную систему избирательных комиссий, развитые силовые структуры и т.д. Чтобы опрокинуть это, нужен или глубочайший раскол в самой власти, или кризис поистине катастрофического масштаба. Иначе речь идет лишь о том, контролирует ли власть 100, 90 или 80% депутатского корпуса. Если контроль сохраняется в любом случае, то стоит ли степень его тотальности всех упомянутых выше проблем?
Кто же выигрывает, если не воспринимать всерьез аргумент о «борьбе за тотальный контроль»? Главные выигравшие — это те, кто сейчас курирует внутреннюю политику (назовем их «коллективный Володин»). Борьба за контроль над этим направлением уже активно идет, о чем свидетельствуют и сливы проекта «Шалтай-Болтай». Чем больше времени до старта кампании, тем больше шансов на кадровые изменения. Когда же кампания де-факто начнется, сомнительно, что в ее ходе кто-то будет менять руководство избирательным штабом (девиации, конечно, возможны, но их риск невелик).
Как зачастую принимаются решения в рамках вертикали, где нет независимой экспертизы, а публичная дискуссия никого не интересует? Приходит некий чиновник к другому, более высокопоставленному, и объясняет: вот, подумали и предлагаем такое-то решение. Аргументы при этом могут быть любыми: если получена санкция, то все остальное почти не имеет значения. Согласованное решение после отмашки уже некому остановить, и оно начинает исполняться со всей мощью вертикали (такие ситуации очевидно вредных решений, которые было некому остановить, мы уже видели многократно по самым разным поводам). Система выстроена таким образом, что публично обозначенная позиция, даже спорная, просто не может быть отменена — никто не готов выходить из строя и публично выяснять отношения. По этой причине мы так часто видим решения, которые принимаются в рамках взаимоисключающих логик и реализуются одновременно. Скорее всего, похожим образом было принято и решение о переносе выборов. Остальное — дело техники.
Что дальше
Никакого другого выхода, кроме как готовиться к сентябрьским выборам 2016 года, у оппозиции, как «старой системной», так и «радикальной», теперь нет. И не только по федеральным причинам, но и по региональным. Стоит помнить, что власть, вводя единый день голосования, сама себе создала дополнительные проблемы. В «сытые нулевые» совмещение федеральных и региональных выборов вело к тому, что более позитивная федеральная повестка подавляла негативные локальные повестки и власти было выгодно совмещать выборы, проводя под них единую информкампанию.
Ради этого на декабрь 2011 года были перенесены 16 выборов региональных парламентов, в итоге вместе с Госдумой их избиралось сразу 27. Однако эффект оказался противоположным 2007 году: в новых экономических и политических условиях негативная местная повестка оказалась сильнее. В результате усилились стимулы для мобилизации электората новыми участниками (кандидатами на региональных выборах), и когда кто-то из таких участников приводил на выборы своих дополнительных сторонников, эти избиратели, мобилизуемые с протестными целями на одни выборы, и по другим бюллетеням, скорее всего, голосовали протестно. Значительная часть именно этих 27 регионов оказалась для власти самой проблемной в 2011 году.
Теперь же станет еще хуже, так как в сентябре 2016-го к этим же 27 регионам добавятся еще 11, где выборы региональных парламентов проходили в марте 2011-го. Итого получается 38 одновременных выборов региональных парламентов, включая Санкт-Петербург, Карелию, Свердловскую область, Пермский и Приморский края. Что станет в 2016-м более важным для избирателя — локальные или федеральные новости, сейчас сказать невозможно.
Главное теперь впереди — формирование широких коалиций из участников предстоящих федеральных и региональных выборов, а также проведение ярких и запоминающихся кампаний. Выборы последних лет доказывают, что это единственное, что может привести на участки неравнодушных избирателей в послеотпускной период, снизив влияние голосования конформистов и фальсификаций в условиях общей установки власти на низкую явку. Учитывая то, как эти выборы назначены, надеяться, что после них наступит спокойная жизнь, не приходится.