Чтобы переходить на американскую модель, надо сначала стать такими же богатыми, как американцы

Читать в полной версии

5 июня законопроект о реформе РАН был принят во втором чтении. Согласно ему Академия наук, Российская академия медицинских наук и Российская академия сельскохозяй­ственных наук будут объединены, а все имущество организаций попадает в распоряжение специально созданного Агентства научных институтов РАН. Реформа вызвала негативные отзывы в научных кругах, и после переговоров представителей правительства с академиками появился ее компромиссный вариант. Президент РАН ВЛАДИМИР ФОРТОВ рассказал корреспонденту РБК daily ИРИНЕ ЮЗБЕКОВОЙ о том, почему нельзя отменять звание члена-корреспондента и что привело к плагиату в диссертациях.

— Необходима ли реформа РАН и что должно стать ее главной целью?

— Она необходима. Основная цель — улучшение условий для ученых и качест­ва научной работы. Это то, какие цели мы ставим перед собой. У нас накопилось довольно много проблем, возникают новые вызовы, есть инициатива президента и его политическая воля провести реформирование нашей экономики, сделать ее современной, уйти от сырьевой зависимости и многое другое. Для этого Академия наук должна стать более динамичной, более современной, активной во всех отношений.

— А правительственный проект реформы преследует те же цели?

— Тут мне трудно ответить содержательно, потому что я до сих пор не могу никак выяснить, кто автор правительственного варианта. У каждого дела, как учил нас академик Юлий Харитон, должны быть фамилия, имя, отчество. Я с удивлением узнал, что, оказывается, Министерство науки и Дмитрий Ливанов не имеют отношения к этому проекту. Поэтому я очень хотел бы по­смотреть на его автора и задать ему тот же вопрос, что вы задаете мне.

— Чем грозит отмена звания члена-корреспондента РАН и автоматическое присвоение звания академиков всем членкорам?

— Девальвацией этого звания. У нас появится очень много академиков, которые не за свою работу получили звание, а в результате некоего закона. Никто их не выбирал, никто не оценивал их научный уровень, никто не производил анализ их научных и иных заслуг. Вдруг росчерком пера люди стали обладать высоким званием. Я не понимаю, зачем так делать, хочу посмотреть на автора этого проекта.

— Сейчас российская наука опирается на систему выделенных НИИ. Американская — на систему вузов. Что может получиться, если в России начнут реализовывать американскую модель, и чем это грозит РАН?

— Ничего хорошего не получится, хотя РАН это ничем и не грозит, потому что мы не боимся конкуренции. Выиграть у них — это не вопрос для нас. Но, чтобы переходить на американскую модель, надо сначала стать такими же богатыми, как американцы.

— Вы думаете, уровень российской науки по-прежнему может конкурировать с американским?

— Разумеется. Это показывает объективное сравнение. У нас есть области, в которых мы очень крепко стоим на ногах. Физика очень сильно развита, космиче­ская наука. В начале нулевых годов была попытка опорочить науку и ученых. Сегодня эта тема опять начинает звучать у нас.

— Это связано с плагиатом в диссертациях?

— Нет, с диссертациями получилась закономерная вещь. Раньше была система защиты и контроля за диссертациями, ее взяли и поломали. А теперь мы удивляемся, почему появились липовые диссертации. Да они не могли не появиться!

— Чем эффективна советская модель академии?

— Она была эффективна тем, что прилично финансировалась, в ней были ярко выражены демократические системы организации научного труда — свобода творчества, соревновательность и многое другое, что является основой развития фундаментальных исследований во всем мире. Отказываться от этой модели было бы преступно, хотя я знаю много людей, которые хотят именно этого. Критика этой модели началась раньше, а сейчас происходит отказ от нее.

— Были ли столь масштабные реформы в истории РАН в предшествующие столетия?

— Нет, не было. Были попытки разрушить РАН, когда на сцене солировал Трофим Лысенко, были попытки опорочить и уничтожить генетику и кибернетику и еще много позорных страниц, из которых академия всегда выходила с честью.

— Как вы оцениваете введение государственного органа по распоряжению собственностью и финансовыми потоками академии?

— У меня альтернативная точка зрения. Я не против государственного контроля, у нас созданы контролирующие организации, и я удивляюсь, что этот вопрос стоит на повестке дня. Если есть претензии — приезжайте и проверяйте, а если нашли нарушение — наказывайте. Но переносить это на науку, которая является совсем другой сферой человече­ской деятельности, очень недальновидно, даже примитивно.

— Каким образом может отразиться катастрофа «Протона-М» на судьбе академии?

— Это не является каким-либо показателем функционирования РАН, потому что авария случилась на первой ступени, которая была разработана и летает очень давно. Академия наук принимала участие в разработке, как и во всем космическом строительстве, но это не связано с работой Академии наук никоим образом.