Ледниковый период: как заморозка пенсионных накоплений бьет по экономике
За накопительный компонент проголосовали 28 млн застрахованных граждан. Вновь испытывать их доверие неопределенностью правил означает возводить дополнительные ограничения экономическому росту.
Старые аргументы уже не работают
Решение о том, что пенсионным фондам продлят мораторий на использование взносов в накопительную систему, вероятно, уже предопределено. Утечки в СМИ из кабинетов чиновников в канун заседания правительства, где должны определяться бюджетные параметры 2016 года, оставляют мало сомнений на этот счет. Тем не менее до внесения проекта в Госдуму РФ остается еще более двух недель, есть время взвесить последствия выбора. Тем более что простое «переиздание» заморозки накоплений может оказаться хуже всех предыдущих.
Старые аргументы о непрозрачности НПФ уже не работают. 80% участников этого рынка прошли акционирование, создана и запущена система гарантирования пенсионных накоплений (в ней уже находятся 92% застрахованных лиц). К тому же на устойчивости бизнеса пенсионных фондов начало сказываться «правило безубыточности» на пятилетнем, а не годовом треке. В 2015 году новые инвестиции в бумаги компаний реального сектора, по данным НАПФ, уже составили почти 200 млрд руб. Примерно на ту же сумму сократились средства НПФ, размещенные на банковских депозитах. Поэтому единственный существенный довод в пользу очередного подмораживания — это проблемы бюджета.
Его проект, действительно, складывается тяжело. Если ничего не менять в конструкции, то, по признанию главы Минфина Антона Силуанова, небаланс составит 4,4% ВВП. Если же укладываться в 3‑процентный «норматив», то надо искать не менее 1 трлн руб. за счет сокращения расходов и прочих источников.
Совсем не подарок для восстановления экономики
Соблазн «учесть» в этом деле пенсионные накопления велик: по разным оценкам, можно «закрыть» от четверти до трети недостающего. Проблем несбалансированности бюджета ПФР такое одноразовое действие никак не решает, чтобы проиндексировать пенсии по инфляции, потребовалось бы дополнительно как минимум 650 млрд руб. Зато позволяет отсрочить структурно-политические решения, связанные с повышением пенсионного возраста, к которым попросту не готовы по меньшей мере до 2018 года, пока не пройдут парламентские и президентские выборы.
По расчетам, повышение возраста прекращения трудовой деятельности на один год позволило бы провести пенсионную компенсацию роста цен в 2016 году в полном объеме. Вместо этого предложено проиндексировать пенсии в феврале-2016 на 4%, а дальше поступать в зависимости от бюджетных возможностей. Для того же, чтобы они возникли, задумано создание «антикризисных фондов», куда и должны быть направлены замороженные накопительные пенсионные взносы. Назначены ли они на роль снопа соломы в костре индексаций или могут понадобиться еще для чего‑нибудь, остается неясным.
Между тем 340 млрд руб. длинных инвестиционных денег могут быть просто-напросто изъяты из экономики и рынка госдолга (вложения НПФ в ОФЗ). При высокой вероятности продолжения рецессии в следующем году совсем не подарок потенциалу экономического восстановления.
Если уж положение с бюджетом-2016 таково, что заморозка неизбежна, то принципиально целевое назначение затрат. Пополнение Резервного фонда — на первый взгляд эффективное решение. Но в конечном счете речь идет опять‑таки о финансировании бюджетного дефицита. Почему же не делать это напрямую с помощью НПФ, нагрузив их в 2016 году жестким ограничением на вложения средств?
Пенсия — это частная собственность
Другой вариант — направление инвестиций пенсионных фондов в долгоиграющие финансовые инструменты, выпущенные под проекты, одобренные правительством (модернизация «Транссиба» и БАМа, строительство высокоскоростных магистралей, инфраструктурное обустройство порта Владивосток и т. п.).
Конечно, от исходной идеи бюджетных стратегов в этом случае мало что остается. Заморозка оказывается как бы условной. Но даже такая полумера была бы в текущих обстоятельствах небесполезной. Полной свободы в выборе направлений вложений НПФ иметь не будут, но зато сохранятся как реальные финансовые институты. Длинные деньги придут в экономику, разогревая хотя бы локальные точки будущего роста.
Что же касается накопительной пенсии, ее будущее зависит от полноты понимания российскими властями того факта, что она прежде всего органическая часть финансовой индустрии. Чисто пенсионный эффект здесь отложен во времени. Но и он может быть потерян, когда логике развития важнейшего института, способного генерировать длинные деньги, из года в год будут ставиться подножки. На деле же именно сейчас нужна поддержка. Например, необходимо стимулировать бизнес к развитию корпоративных пенсионных систем. Или привлекать к формированию обязательных страховых взносов работников. Можно ввести и инструменты поощрения добровольных пенсионных накоплений с помощью прогрессивной шкалы вычетов из НДФЛ.
И наконец, пенсионные накопления граждан должны стать их частной собственностью. Тогда попыток регулярно воспроизводить «ледниковые периоды» будет поменьше. За накопительный компонент уже проголосовали 28 млн человек застрахованных граждан. Вновь испытывать их доверие неопределенностью правил означает в конечном счете возводить на ровном месте дополнительные ограничения будущему экономическому росту.