К чему ведет агрессивная политика Кремля
Активная внешняя политика приносит России непропорционально большое место в международных новостях, но ничего более существенного для России вся эта суета не обеспечивает.
«Санкции обиженного»
В прошлом году Россия столкнулась с широкими санкциями со стороны Европейского союза, США и ряда других стран. В ответ на них мы заявили об отказе от импорта продовольствия из государств, применивших в отношении нас те или иные ограничения в торговле. Каким бы странным ни казалось подобное действие, его по крайней мере можно было понять.
В случае с Турцией Россия применила «санкции обиженного» по совсем иному поводу, которым стали не торговые ограничения, а сбитый российский самолет. Последовательный курс на «наказание» Турции президент Владимир Путин пообещал соотечественникам в своем послании парламенту на прошлой неделе — и я уверен, что Анкара далеко не последняя в списке столиц, в отношении которых Россия применит в будущем это свое ноу-хау.
Между тем на Западе в последние годы явственно вырисовались два лагеря, представители одного из которых выступают за своеобразную «Перезагрузку 2.0», а другого — за новое издание политики сдерживания. Проблема, однако, заключается в том, что попытки «приручить» Россию много раз доказывали свою неэффективность, а попытки ее «сдержать» становятся опасными: Москва отвечает все решительнее, а у Запада все меньше уверенности в том, что он собирается сражаться за страны, неожиданно оказавшиеся на «передовой». В такой ситуации может оказаться, что введенные от невозможности жестко ответить на действия России на Украине санкции в конечном итоге станут толчком к новой политической парадигме.
Эта парадигма часто описывается словом «изоляция». Однако изоляция также есть форма давления и, как мы видим, воспринимается довольно агрессивно. Между тем нынешняя ситуация дает шанс на то, что Россия изолирует себя сама и на повестку дня выйдет скорее безразличие, чем отторжение.
Сегодня наши власти уничтожают то, за что боролись еще несколько лет назад, и тем самым увеличивают шансы на формирование в отношении России того безразличия, которого, на мой взгляд, они больше всего и боятся.
Ноль друзей
В новых условиях самой рациональной стратегией Запада выглядит не столько желание «наступать» на Россию, сколько готовность немного «отступить» перед ней и дать заняться тем, что она для себя наметила. Дел таких, замечу, накопилось уже немало.
Россия сегодня ведет две войны и поддерживает несколько несостоятельных без нее режимов — от Сирии до Южной Осетии, от Абхазии до Луганска. Обе военные операции — как в Сирии, так и на Украине — далеки от завершения и, более того, не могут иметь хороший конец. Западу, который помнит, во что обошлась «коалиции решительных» иракская авантюра, следовало бы забыть риторику борьбы с ИГ (организация запрещена в России. — РБК) и восхвалить решившихся на это русских. Отсутствие коалиции, которую Владимир Путин хотел выстроить на антитеррористической «основе», заставит Россию задуматься о том, зачем она начала операцию в Сирии, — но, судя по всему, не остановит ее. На Украине следовало бы также сконцентрировать внимание на европейских реформах в основной части страны, а не на войне на востоке. Если Москва восстанавливает территориальную целостность Сирии и содержит донбасских сепаратистов, следует ли ей мешать?
Отнюдь не только санкции, но и внутренняя логика путинской политики подтолкнули Россию к Китаю. До того момента, когда Россия убедится в абсолютной бессмысленности экспорта в Китай газа по «Силе Сибири», пройдет несколько лет — и за это время «Газпром» по полной вложится в трубу, на конце которой китайцы скупят газ ниже себестоимости. Китайских инвестиций в России как не было, так и нет, торговля сокращается, пересечение интересов в Средней Азии будет становиться все более заметным. Сейчас сближение России и Китая активно обсуждается в мире, но зря: Китай будет все чаще считать Россию младшим партнером, чего она не потерпит, и в конечном счете союз развалится — опять‑таки из‑за очередной российской неудовлетворенности. Поэтому, мне кажется, Западу не стоит волноваться ни по поводу российско-китайского альянса, ни в отношении той же BRICS (в Латинской Америке начинают уставать от левых, противоречия в отношениях Индии и Китая никуда не делись, да и экономические показатели пресловутой пятерки не впечатляют). Если Россия обиделась на Запад, пусть поиграет с Востоком, пока не наиграется.
В тех же Средней Азии и Закавказье Москва придумала еще один затратный, но крайне популярный внутри кремлевских стен проект — Евразийский союз. С самого начала было понятно, что финансирование малых государств лежит на большом и либерализация торговли внутри этого блока выгодна прежде всего партнерам России. Сам по себе принцип «покупки» союзников вполне нормален и допустим, вопрос в цене. России придется тратить все больше, чтобы не допустить «скатывания» Белоруссии к Европе, а Казахстана, Киргизии и Таджикистана к Китаю. Через несколько лет после значительных трат проект может быть закрыт.
Полезное безразличие
Россия взяла на себя довольно большие обязательства. Например, провести чемпионат мира по футболу 2018 года, который мы отстаиваем, обеляя взяточников ФИФА. И он, я думаю, состоится, нанеся экономике дополнительный удар. Также есть Крым, программа развития Дальнего Востока, многочисленные мегастройки и все сопутствующее. Денег на это нет — на что указывает, в частности, попытка построить новые дороги за счет безумных сборов за пользование пока еще не развалившимися (напоминает старый советский анекдот о том, что нужно разобрать рельсы позади паровоза и положить их спереди). В условиях довольно устойчивого понижательного тренда цен на нефть и газ, при действии прямых и контрсанкций Россия через два-три года будет непохожа даже на саму себя сегодняшнюю — не то что на ту, какой она была, например, накануне кризиса 2008 года.
Во всех этих случаях мир не должен мешать России делать то, что она считает нужным. Не следует оппонировать ей в Сирии — это сделают ее собственные граждане, которые, по словам Путина, сражаются на стороне ИГ. Не стоит «продвигать» европейское и американское влияние в Средней Азии — России есть там и чем заняться, и с кем посоперничать. Нет нужды и во «вбивании клина» между Москвой и Пекином — здесь все сделает время. Нужно стать в отношении России намного более безразличным — и это, мне кажется, пойдет на пользу и Западу, и ей самой.
Наблюдая российскую политику последних лет, сложно отказаться от мысли о том, что Москва воспринимает ее как игру, причем в прямом смысле слова. Нам нужно чувствовать себя в центре внимания — отсюда саммиты на острове Русский, Олимпиада в Сочи, чемпионат 2018 года. Мы хотим доказывать собственным гражданам, что мы очень крутые, и демонстрировать картинку того, как европейские лидеры, невзирая на время, обсуждают в Минске урегулирование на Украине. Нравится пощекотать нервы сильным мира сего — и начать операцию в, казалось бы, зоне самых насущных интересов США и Турции. Это приносит России непропорционально большое место в международных новостях, а президента помещает то на обложку Time, то в список ста самых влиятельных политических мыслителей от журнала Foreign Policy. Но, к сожалению, ничего более существенного для России вся эта суета не обеспечивала и не обеспечивает.
Самое правильное сегодня для остального мира и самое отрезвляющее для России — это прекращение такой игры. Пренебрежение к призывам к коалиции в Сирии и повышение активности борьбы с терроризмом внутри Европы и США. Продолжение строительства Транстихоокеанского партнерства без Китая и России. Прекращение переговоров между Москвой и Брюсселем по Украине, так как отношения ЕС и Киева России, строго говоря, не касаются. И так далее. Это можно дополнить постепенным снижением уровня зависимости европейских стран от российских нефти и газа (что технически довольно легко сделать); открытием против Москвы «антикоррупционного фронта» в ЕС, что было бы крайне болезненно для кремлевской элиты, наконец, понижением интенсивности обсуждения российских проблем в глобальной прессе.
Подобное безразличие, я думаю, произвело бы на Москву очень сильное впечатление. Сомневаюсь, что у нас надолго остался бы интерес к Сирии, если стало бы ясно, что никто с нами за право борьбы с ИГ не конкурирует, а сотрудничать с нами из‑за этого по другим направлениям не собирается. Отсутствие зрителей — тяжелейшее испытание для артиста. Особенно такого, кто на сцене уже 16 лет и сильно этим вниманием избалован.
Безразличие — одно из самых отрезвляющих ощущений, но при этом оно практически никогда не присутствует в международной политике. Именно поэтому, будучи проявленным в отношении России, оно может принести неожиданно позитивные плоды. Сегодня около 75% россиян винят в проблемах страны внешние силы. Если этот фактор исчезнет, а проблемы останутся, кого они будут считать ответственным за происходящее? Может быть, предоставленная самой себе Россия действительно «сосредоточится» и поймет, чего она хочет и может? Потому что никакие другие стратегии, судя по всему, вернуть страну к нормальности уже не могут…