В бизнес никто не хочет идти, все хотят на госслужбу
Недавно на всероссийском совещании прокуроров был озвучен целый ряд инициатив, направленных на защиту интересов предпринимателей. О том, насколько велика вероятность, что они будут реализованы, что войдет в пакет по изменению Уголовного кодекса, как нужно наказывать предпринимателей и трудно ли было менять кресло председателя «Деловой России» и собственное дело на статус бизнес-омбудсмена, с корреспондентом РБК daily ЮЛИЕЙ СИНЯЕВОЙ поговорил уполномоченный по правам предпринимателей при президенте БОРИС ТИТОВ.
— Насколько сложно было формировать институт омбудсменства в России?
— Непросто, но вроде все получается. Хотя закон идет непросто, но сегодня уже готовимся ко второму чтению, хотя он и плод компромисса с властью, но вполне рабочий. Формируем региональную сеть, уже боеспособны более чем в 50 регионах, общественные представители уполномоченного действуют по 23 направлениям. Вообще я должен сказать, что наш институт, наверное, из всех государственных больше всего опирается на общественную поддержку, деловые союзы (ТПП и РСПП, «ОПОРА России» и «Деловая Россия»), которые реально подставляют плечо, и более 40 юридических компаний, которые бесплатно (pro bono) помогают c юридической экспертизой и консультациями.
— Тяжело было расставаться с «Деловой Россией»?
— Все произошло, конечно, неожиданно. Но было чувство выполненного долга по отношению к «Деловой России». Это проект, который достиг определенного уровня, у него есть потенциал, чтобы дальше развиваться. Так что за «Деловую Россию» сердце особенно не болит. Вот бизнес — это прерванный полет. Я выстраивал стратегию Абрау-Дюрсо, при которой в 2020 году мы должны были достигнуть миллиардной капитализации, а это очень амбициозная задача и с точки зрения объемов, качества и покупки новых активов. Этим было очень интересно заниматься, и все только начиналось — сложнее было от сердца отрывать. Но вроде сын сейчас справляется. Хоть мы сейчас показываем хорошие финансовые результаты и капитализация растет, но со стороны всегда кажется, что могло бы быть быстрее.
— А с политической деятельностью обидно было прощаться?
— Да, у нас была политическая организация «Правый поворот», цель которой — объединить людей праволиберальных убеждений. К сожалению, из-за моего назначения она притормозила, надеюсь, только на время. Ведь я правый либерал по убеждениям и остаюсь им, независимо от того, на какой работе я нахожусь.
Кстати, демократия как институт выбора большинства работает только тогда, когда большинство готовы голосовать, делать самостоятельный, осознанный выбор. Для этого в обществе необходим развитый средний класс, а значит, развитая современная экономика, основанная на конкуренции и частном бизнесе. Иначе демократия приводит не к развитию, а к деградации общества. К сожалению, у нас не все сегодня так: существует приоритет левых, социальных задач. Сегодня мы больше думаем, как правильно распределять блага, а не как их зарабатывать. В результате в бизнес никто не хочет идти, все хотят на госслужбу. Бизнес — это тяжело, рискованно, не спишь ночами и так далее. Кроме того, наезды чиновников — могут еще и в тюрьму упечь. Но все это возможно, пока у нас есть хорошая подпитка бюджета от экспорта сырья. Если этого не станет, все очень быстро изменится, и тогда вновь понадобятся правые либералы, которые научат, как зарабатывать, развивать конкурентную эффективную экономику.
— Выступая на всероссийском совещании прокуроров, Михаил Барщевский предлагал отменить норму, которая позволяет выделять в отдельное производство уголовные дела по обвинению лиц, заключивших сделку со следствием. Вы согласны с ним?
— В основном такая практика не связана с экономическими делами, это больше преступления перед личностью. Но юридически предложение правильное и уже нашло отражение в докладе генпрокурора на коллегии Генпрокуратуры. Поскольку потенциально это может касаться и экономических дел, мы будем их поддерживать. Я думаю, что изменения войдут в пакет по изменению Уголовного кодекса, который готовит наш экспертный совет во главе как раз с Михаилом Юрьевичем.
— А что еще войдет в этот пакет?
— Прежде всего кратные штрафы. За экономические преступления должны быть экономические наказания. Сегодня кратные штрафы предусмотрены в чиновничьих статьях — за взятки и прочее. Мы считаем, что с точки зрения справедливости и экономической целесообразности надо распространить подобную практику и на предпринимателей. Если бизнесмен нанес ущерб, то он экономический. И отвечать он должен тоже экономически. Мы можем сегодня внести этот вид наказания в Уголовный кодекс, снизив при этом наказание, связанное с лишением свободы. Если предприниматель будет знать, что с него возьмут 30-кратный штраф, то это будет очень хорошим стимулом для него больше не допускать нарушений. Сейчас бизнесменов содержат, кормят и поят в СИЗО за счет государства. А так штрафы — это дополнительный доход в госказну. Да и сам в это время будет работать — значит, его бизнес будет приносить налоги.
— А кратность какая?
— Для предпринимателей может быть до 30 раз. По статистике Верховного суда, сейчас более 60% преступлений совершаются с минимальным ущербом, при этом предпринимателей лишают свободы. А если он условно нанесет ущерб на 200 тыс. руб., а при этом заплатит 6 млн руб., то в следующий раз задумается — делать это или нет.
— Что еще в пакете будет?
— Кроме кратности штрафов — преюдиция. Сегодня многие суды общей юрисдикции не учитывают решения арбитражных судов. Уголовные суды выносят одни решения, арбитражные — другие. Такая разнонаправленность недопустима. Должна быть преюдиция. Если по данному вопросу вынесено решение арбитражных судов, то они должны учитываться судами общей юрисдикции. Но пока формулы того, как это можно зафиксировать законодательно, нет.
— РСПП ранее предлагал признавать проверки без санкции прокурора недействительными и в отношении чиновников возбуждать дела. Вы готовы поддержать эту позицию?
— Ответственность за неправильные проверки должна быть неминуема. Впрочем, есть и другие предложения. Например, еще несколько лет назад «Деловая Россия» выступила с предложением ввести единый реестр проверок, где каждой проверке присваивался бы свой номер. В таком случае, во-первых, предприниматель имел бы право настаивать на отмене проверки, если номер отсутствует. А во-вторых, если все-таки проверка была проведена, но не была зарегистрирована в едином реестре прокуратуры, суд не мог бы рассматривать ее результаты в качестве основания для вынесения решения. Мы бы имели единый реестр проверок и четкое понимание того, кто и в каких регионах и что проверяет. Это в значительной степени сделало бы ситуацию прозрачной. Прокуратуре мы будем предлагать такую новацию.
Правда, есть другая проблема — когда прокуроры сами проводят свои проверки. В некоторых регионах участились случаи, когда приходит прокурор, за ним идет еще куча других ведомств, а прокурор, по существу, их крышует. Была такая знаменитая проверка точек питания в Москве на предмет выноса мусора. Пришли прокуроры, которые за собой привели городской департамент природопользования, и начали проверять рестораны на предмет работы с мусором. Конечно, мусор надо выносить, но эта проверка должна проводиться ответственными за это ведомствами в соответствии с принятым порядком. А отдельным прокуратурам, по-видимому, больше нечем заниматься, как мусором в отдельных, причем недешевых, ресторанах.
— Многие говорят, что сейчас возобновилась практика 90-х годов по крышеванию бизнеса. Это правда?
— Честно говоря, никто пока не обращался с такими жалобами. Но если что, то мы, конечно, будем реагировать. Хотя с учетом развития ситуации в целом я бы такой возможности не исключал.