Вузы из проекта «5–100» так и не вошли в топ-100 международных рейтингов

Читать в полной версии

Ни один российский университет из числа участников программы по повышению конкурентоспособности вузов «5–100» не вошел в первую сотню институциональных рейтингов ведущих мировых университетов, то есть британских QS, THE, китайского ARWU. Об этом говорится в аналитическом докладе Счетной палаты (есть у РБК), посвященном анализу эффективности господдержки отечественных университетов в рамках проекта.

К 2020 году пять отечественных вузов должны были войти в топ-100 мировых рейтингов, согласно одному из майских указов Владимира Путина, подписанных в 2012 году.

В первую сотню вузов двух мировых рейтингов в 2020 году попал лишь МГУ — 89-е место в рейтинге QS, 93-е место в рейтинге ARWU; в рейтинге THE он 189-й. Однако МГУ не был участником проекта «5–100».

За семь лет реализации проекта «5–100» на него было выделено из бюджета 80 млрд руб., говорится в отчете аудиторского ведомства.

Несмотря на то что ключевой показатель не был достигнут, аудиторы и эксперты отмечают, что проект существенно повлиял на развитие вузов-участников и системы российского высшего образования в целом. Кроме того, восемь вузов — участников проекта вошли к 2020 году в первую сотню международных предметных рейтингов.

Как отбирались участники программы и к чему это привело

Участники проекта были определены Минобрнауки в 2013 и 2015 годах в ходе конкурса. Это оказалась неоднородная группа вузов, говорится в докладе государственных аудиторов, для которой тем не менее был установлен одинаковый набор показателей результативности. В частности, с точки зрения финансов вузы имели разные стартовые позиции: к примеру, объем субсидирования Сеченовского университета превышал аналогичный показатель Балтийского федерального университета более чем в семь раз. Такой же разрыв между вузами был и по показателям ЕГЭ. И хотя тот факт, что уровень вуза не стал барьером для его участия в проекте, можно считать позитивным, за время его реализации разрыв между вузами только увеличился.

При этом вузы — участники программы были разделены на три группы, и объем субсидий зависел от того, в какой из трех групп по итогам года окажется вуз. Учитывались промежуточные достижения научно-образовательных и других показателей, промежуточное положение в рейтингах. Это должно было мотивировать университеты наращивать успехи, но за период 2016–2020 годов перераспределение случилось только один раз и затронуло шесть вузов-участников, отмечают госаудиторы.

Несмотря на то что на федеральном уровне система управления проектом «5–100» была цельной, на уровне вузов система достижения заявленных показателей была неуравновешенна, говорится в докладе Счетной палаты. К примеру, могли различаться задачи и показатели, которые фигурировали в первоначальной программе конкурентоспособности вуза и «дорожной карте» по реализации этой программы. «Дорожные карты» регулярно обновлялись, но внесение изменений в сами программы предусмотрено не было.

Кроме того, вузы-участники самостоятельно формулировали целевые значения результативности, исходя из собственной цели развития вуза и его возможностей. В итоге за период с 2016 по 2019 год только три вуза из проекта — ВШЭ, МИФИ, ИТМО — достигли всех заявленных плановых значений и обязательных показателей эффективности.

Вузы должны были повышать привлекательность своих программ магистратуры, аспирантуры, чтобы увеличивать приток бакалавров, специалистов или магистров из других вузов. В заключительные три года существования проекта 14 вузов ежегодно выполняли или перевыполняли этот показатель.

Другой показатель — увеличение количества зарубежных профессоров, преподавателей, исследователей. Аудиторы считают, что в этой области вузы продемонстрировали низкий уровень достижений. Остаются барьеры для расширения интернациональности вузов. По версии авторов отчета, это может быть связано как с общим низким уровнем привлекательности российских вузов в мире, так и с правовыми и экономическими препятствиями для привлечения иностранцев.

Согласно выводам аудиторов, было три ключевые причины того, что участники программы не попали в первые сотни институциональных рейтингов.

• Большинство вузов-участников ориентировались на вхождение в институциональные и предметные рейтинги QS как наиболее доступные для попадания.
• Рейтинги THE и ARWU отличаются более высоким барьером вхождения (не менее 150 индексируемых научных статей в Web of Science или трудоустройства в вузах преподавателей с высоким уровнем цитируемости в Nature, Science).
• Изменение государственных требований к вузам — так, в России количество студентов на одного преподавателя должно было вырасти с 10,2 в 2013 году до 12 в 2018 году. В то же время рейтинг QS дает больше баллов вузу, если на одного преподавателя приходится меньше студентов.

Несмотря на то что ни один из вузов проекта «5–100» не вошел в первую сотню международных институциональных рейтингов, в период с 2016 по 2020 год большинство участников показывали положительную динамику хотя бы в одном из них. В числе вузов-лидеров, которые улучшили свои позиции в двух или сразу трех рейтингах, — МИСиС, МФТИ, ВШЭ, СПбПУ. Антилидеры, по версии Счетной палаты, то есть вузы, которые либо не вошли ни в международный институциональный рейтинг, либо вошли в него с места выше 1 тыс. — Балтийский федеральный университет, Сеченовский университет и Тюменский государственный университет. РБК направил запросы в эти вузы.

При всей неоднозначности рейтингов вхождение не менее пяти вузов в топ-100 как ориентир проекта представляется разумным, считает Ярослав Кузьминов, ректор НИУ ВШЭ, вуза — участника «5–100». Одним из успехов проекта для вуза он называет увеличение до 70% доли сотрудников, чьи публикации индексируются в Scopus и Web of Science. Положительно он оценивает проект и с точки зрения привлечения иностранных студентов — на сегодняшний день они составляют около 12% всех учащихся. «От чего следует точно отказаться — от практики финансирования на один год, при том что де-факто оно было на полгода. <...> Минимальный горизонт финансирования для науки и образования должен составлять три года, а лучше пять, семь или десять лет. Очень трудно формировать устойчивый научный коллектив, не имея 5–7-летнего горизонта его существования», — объясняет Кузьминов, говоря о недостатках проекта.

Андрей Волков, директор Института общественных стратегий «Сколково» и заместитель председателя совета проекта «5–100», отмечает, что за время существования проекта количество статей российских ученых в мировых базах данных удвоилось. Тем не менее некоторые вузы боролись за формальные показатели, не производя внутренних изменений; также, по его мнению, не удалось изменить процедуру контроля за вузами — к слабому узкоотраслевому вузу и исследовательскому университету был одинаковый подход. «Много дискуссий было о том, достаточный ли ресурс был выделен и как эффективно он использован. <...> сравнительный анализ убедительно показывает, что мы за очень скромные деньги получили весьма значительный прирост и в сути работы университета, и в его репутации», — заключает он.

Министр науки и высшего образования Валерий Фальков заявил, что проект выполнил свою задачу. Ему на смену придет программа стратегического академического лидерства «Приоритет-2030», рассчитанная на девять лет, в течение которых вузы будут получать субсидии на программы развития. На сегодняшний день общая сумма финансирования программы неизвестна. По словам замминистра науки и высшего образования Андрея Омельчука, в ней должны принять участие около 100 вузов.