Кто виноват в резком падении российской валюты?

Ни банкиры, ни их клиенты не ожидали, что рубль так сильно провалится в ноябре. Мог ли ЦБ остановить это падение? И как теперь вернуть курс рубля к отметке 40 руб. за доллар?

Не только в нефти дело

 

В ноябре доллар обновил исторический максимум в 48,6 руб., и казалось, что вот-вот он поднимется до 50. Логичных объяснений происходящему дать было невозможно, за исключением стандартных формулировок о «снижении цен на нефть», «глобальном укреплении доллара», «высоком спросе на валюту» и «продолжающемся выводе иностранного капитала». Ну и еще – о том, что ЦБ не может неограниченно тратить валютные резервы на поддержание рубля. 

 

Конечно, базовой причиной снижения курса рубля были цены на нефть, но когда падение приобрело панический характер, бездействие ЦБ РФ вызывало удивление. Особенно когда в четверг, 7 ноября, доллар в течение дня неожиданно показал рекордное падение почти на два рубля, а резко повысивший ключевую ставку в пятницу ЦБ даже не имел отношения к крупным продажам валюты в этот день.

 

Хотелось бы думать, что ЦБ, защищая национальную валюту и финансовый рынок, должен был бы иметь детальную стратегию предотвращения свободного падения рубля. А сам курс рубля к доллару, меняющийся обычно в определенной пропорции к цене барреля Brent (примерно на 3 руб. на каждые $10 за баррель) должен был бы провалиться на уровень 42–43 за доллар, но никак не до 48 руб. 

 

В нашей экономике все было не так плохо, чтобы национальная валюта упала столь сильно. В октябре, казалось, были все условия для удержания девальвации в пределах 20–25% с начала года: платежный баланс России пока выглядит лучше, чем у многих других развивающихся стран, крупных дефолтов не было, у крупных компаний была ликвидность для погашения долгов, бюджет был сбалансирован.

 

ЦБ, продав за октябрь $30 млрд и не предотвратив ноябрьскую панику, не сообщал ничего ни участникам рынка, ни населению. Что должен был делать Центробанк, если он не мог дальше тратить резервы и готовился к свободному плаванию рубля? Он мог использовать административные рычаги воздействия на банки и словесные интервенции, то есть напугать всех скорым разворотом рубля и «наказанием» для спекулянтов. Почему это началось только с 10 ноября, когда ЦБ наконец отпустил рубль?

 

Эти действия могли бы стать поводом для обвинений ЦБ в неспособности или нежелании спасать национальную валюту от обвала или вообще в подрыве экономики. Но решение допустить падение рубля могло быть принято на более высоком уровне и лишь доведено до ЦБ; а может быть, оно было связано с позицией Минфина, заинтересованного в девальвации для балансировки доходов бюджета (падение цен на нефть балансируется ростом курса доллара).  

Ключевое, на мой взгляд, объяснение происходившего прозвучало на выходных из уст президента Владимира Путина. После саммита G20, говоря о последствиях падения нефтяных цен для российского бюджета, он заявил: «Мы раньше продавали за доллар и получали в ответ 32 или 35 руб., а теперь продаем за тот же доллар, но получаем 45, 47 или 48 руб. Доходы в бюджет даже увеличились». 

 

У инвесторов отняли «подушку»

 

Правительство и Минфин и ранее не демонстрировали поддержку ЦБ, позволяя одним госмонополиям повышать тарифы (и уровень инфляции), а другим – использовать ресурсы ФНБ на бесприбыльные проекты, которые вызовут необходимость эмиссии (и инфляцию) в недалеком будущем.

 

Например, перед тем как самоустраниться из процесса борьбы за курс, правительство оказало рублю медвежью услугу: создало у инвесторов впечатление о грядущем быстром расходовании ФНБ по запросам крупнейших компаний («Роснефть», РЖД). Для участников финансового рынка ясно: возможность сохранять стабильный курс выше, пока инвесторы верят в наличие ФНБ как «подушки» на случай нехватки денег у правительства и госкорпораций. Доля ФНБ составляет в золотовалютных резервах страны до 15%, но он важен инвесторам потому, что это единственные резервы, которые по закону можно относительно легко тратить на поддержку экономики. Однако даже опровергать слова главного экономиста правительственного ВЭБа Андрея Клепача о том, что ФНБ нужно потратить целиком, никто не стал.

 

Теперь, когда ЦБ, вероятно, придется возвращать рубль хотя бы к уровню 40 руб. за доллар, Минфин и правительство, может быть, и захотят помочь, но инструментов для этого у них не осталось. Если власть не хотела держать рубль, то получается, что ЦБ отвечает лишь за то, что не мог повлиять на крупнейшие госбанки. Те пытались скупать валюту и зарабатывать на падении курса рубля, т.к. иных источников прибыли у них нет, и внешние рынки займов для них закрыты.

 

Что ЦБ может сделать сейчас? Немного. Разговаривать с банками и ограничивать им ликвидность поздно: рубль уже упал, а без ликвидности банки не смогут кредитовать, снижение ВВП ускорится. ЦБ не сможет самостоятельно поднять рубль выше 43–44 руб. за доллар. Власть должна определиться с приоритетами и, возможно, координировать использование ФНБ не на поддержку крупных компаний, а на восстановление кредитного рынка и субсидирование потребления (в первую очередь – через «заморозку» тарифов естественных монополий). 

 

Правительство и ЦБ не могут позволить расходовать резервы на выкуп рублей, если капитал выводится за границу. Но без этого остановить дальнейшее падение рубля может только сочетание административных мер по сокращению использования иностранной валюты на внутреннем рынке и серьезного налогового стимулирования инвестиций. В том числе необходимо привлечение денег россиян, сегодня «бегущих» за границу.  Ведь деньги выводят в основном из страха перед нестабильностью и санкциями, из-за ожиданий репрессивного применения закона о контролируемых иностранных компаниях, нового порядка декларирования иностранных счетов и т.п. Если этот процесс не остановить сейчас, через полгода удерживать будет нечего, т.к. в первую очередь частные накопления окажутся на зарубежных счетах или в зарубежной недвижимости.