«Бойтесь данайцев, приносящих колбайцев»: 5-й день суда по делу Улюкаева

Прокурор Непорожный говорит, что больше свидетелей на сегодня нет, и просит отложить заседание. Судья соглашается, следующее заседание пройдет 11 сентября и традиционно начнется в 10:00 мск.

Из диалога следователя и Макарова во время дачи им первых показаний:

— Когда Улюкаев и Сечин спустились с сумкой коричневого цвета из материала, похожего на кожу, у кого из них она была в руках?

— Я могу достоверно сказать, что она была у Улюкаева, поскольку именно у него я ее взял, чтобы помочь поставить в багажник.

— Когда Улюкаев сел к вам в машину, он сказал вам, куда его везти?

— Я сам спросил его — на работу? Министр ответил утвердительно.

Допрос свидетеля окончен, и прокурор, как обычно, сообщает суду про противоречия между показаниями свидетеля на следствии и в суде.

Макаров говорит, что в Следственный комитет он прибыл еще в темное время суток и оставался там до второй половины дня 15 ноября. Рано утром его допросили, потом просто попросили остаться на какое-то время — сказали, что, возможно, будет проведена очная ставка.

В портфеле оказались купюры, говорит Макаров.

— Их пересчитывали при вас?

— Да.

— Сколько времени это заняло? Сутки, двое? .

— Часов семь, может быть.

Гриднева интересует, брали ли у Макарова смывы с рук; тот отвечает положительно — ему наносили на пальцы специальный состав, чтобы определить, прикасался ли он к портфелю. Адвокат спрашивает, требовали ли у водителя описать содержимое портфеля.

«Сотрудник ФСБ спросил у Алексея Валентиновича, закрыта ли сумка. Она была закрыта на ключ. Затем спросил, что в ней». — говорит Макаров. По его словам, сотрудники ФСБ попросили у Улюкаева выложить из карманов все содержимое; в том числе это был ключ с брелоком, которым и воспользовались оперативники.

Гриднев продолжает допрос.

— Пользовался ли Улюкаев какими-то средствами связи во время этих действий? .

— Не помню.

— Вам объяснили, в качестве кого вы участвуете в этом следственном действии? .

— Нет.

— Была ли произнесена фраза «Вы имеете право воспользоваться услугами адвоката»?

— Нет.

— Была ли у вас реальная возможность сесть в машину и уехать? .

— Не могу точно сказать.

Гриднев повторно задает тот же вопрос. Вмешивается гособвинитель: «Ответ уже прозвучал!» Макаров вдруг опомнился: «Оперативники обсуждали между собой, что надо заблокировать машину».

Гриднев продолжает.

— Кто участвовал в следственных действиях ФСБ?

— Не могу сказать. Сотрудники, понятые.

— Сколько? 

— Не помню.

— Вам разъясняли права, закрепленные ст. 51 Конституции, что вы в праве не свидетельствовать против себя.

— Да, но позже — в Следственном комитете.

— А в момент производства этого следственного действия?

— Не помню.

Допрос начинает адвокат Гриднев.

— Вы помните, какая была температура?

— Ну, осень.

— Во что был одет Улюкаев?

— В костюм.

— А теплая одежда у него была с собой?

— По-моему, нет.

— Положено ли вам по протоколу открывать министру дверь машины? .

— На вход — да, на выход — нет.

— Вы сказали, что Сечин посоветовал вам остаться в машине. Как это было? .

— Он сказал: вам лучше подождать в машине.  

«Чувствуется, вы события, связанные со следственными действиями, помните не очень хорошо, да?» — говорит прокурор. «Ну да, нервное напряжение сказалось. Неприятный был момент», — отвечает Макаров.

При задержании сотрудники представились, говорит Макаров, добавляя, что их имен и лиц он не помнит. Помнит только, что оперативники вели видеосъемку и спрашивали, есть ли в машине портфель, а также чей он.

— Вам задавали вопрос, прикасались ли вы к этому портфелю?

— Я не помню, — вздыхает Макаров.

— Да вы успокойтесь, мы с пониманием относимся к этой ситуации, — говорит прокурор Непорожный.

Разговор продолжается.

— Мы выехали, и все, — говорит Макаров.

— Что — все? — спрашивает прокурор.

— Охранник мне сказал, что ворота сломались. Попросил подождать. К нам подошли, видимо, сотрудники ФСБ, попросили выйти. Алексея Валентиновича попросили подойти к багажнику. Дальше пошли следственные действия.

— Затем Улюкаев вернулся в здание «Роснефти» на какое-то время, а затем снова спустился в сопровождении Сечина. В руках у него была корзиночка. Подарочная упаковка, — говорит Макаров.

— Вы какие-то манипуляции совершали с ней?

— Поставил в багажник.

— И что было в корзиночке, как вы думаете?

— Подарочный набор. Вино, колбаса.

Гособвинителя интересует, в какой момент водитель застал Улюкаева у багажника: «Он был в процессе заноса портфеля или как?» Еще Непорожнему нужны сведения о цвете, материале и размерах портфеля.

«Портфель был увесистый. Сантиметров сорок высотой, весил 14–15 килограммов, может, 20», — говорит Макаров.  

«Сечин поприветствовал меня и сказал, что мне лучше бы сесть в машину», — говорит Макаров, добавляя, что последовал совету. В машине он сидел около 10–15 минут.

«Дальше я услышал, что открывается багажник у моей машины — его можно открыть кнопочкой без моего участия. Я вышел посмотреть, кто это сделал. Увидел, что Улюкаев грузит в багажник портфель. Я помог ему поставить портфель поглубже в багажник, закрыл его, обернулся, никого не увидел, сел в машину, закурил», — говорит Макаров.

«Я прошу вас вспомнить день 14 ноября 2016 года. Когда вам стало известно, что надо осуществить перевозку [Улюкаева]? В какое время, откуда, куда?» — интересуется гособвинитель Непорожный.

Макаров рассказывает: около 16–17 часов дня секретарь министра Ирина позвонила по служебному телефону и сообщила, что Улюкаева придется отвезти в офис «Роснефти».

Второй свидетель на сегодня — Илья Макаров. Он пришел в суд в спортивном костюме и сказал, что работает водителем в Минэкономразвития.

На предварительном следствии Столяров сказал, что изначально Улюкаев был против участия «Роснефти» в приватизации «Башнефти». ​Затем Улюкаев (примерно в сентябре-октябре) заявил, что «Роснефть» может участвовать в ней. Чем было вызвано кардинальное изменение, мне не ясно, говорил на следствии Столяров.

Сам Столяров подтверждает, что говорил это, но не понимает, в чем противоречие со сказанным им сегодня в суде.

Спрашивает адвокат Виктория Бурковская: «Если в поручении содержится формулировка «исходя из нецелесообразности», означает ли это, что именно этому аспекту нужно уделить особое внимание?» Столяров отвечает: «Не могу толковать поручения правительства».

Но нужный документ в итоге не находится, а сам Столяров говорит, что позицию Минэка не помнит.

Столяров говорит, что на самом деле обязывающих предложений было два: от «Роснефти» и «Татнефтегаза». Напомним, что про «Татнефтегаз» сообщалось в СМИ, но свидетели обвинения, выступавшие на предыдущих заседаниях, говорили только о «Роснефти».

«Поручение Дворковича в Росимущества поступило 28 июля, оно было адресовано Минэку и Минэнерго. В Росимущество оно поступило по просьбе Минэка. Мы написали: ограничений нет для компаний, которые косвенно контролируются государством. По законодательству покупателем федерального имущества не могут быть компании с долей больше 25%, но там речь идет про прямое участие государства. А в компании «Роснефть» у государства косвенный контроль (через холдинг «Роснефтегаз». — РБК)», — говорит Столяров.

«Мной была направлена позиция о том, что ограничений для участия госкомпаний нет, их можно установить только специальным актом правительства», — говорит Столяров. Документ, о котором он говорит — это его письмо от 3 августа 2016 года на поручение Дворковича от 27 июля, сделанное им после обращения Сечина к президенту.

Свидетель напоминает, что в июне 2016 года Росимущество подписало агентский договор с «ВТБ Капитал». Обвинитель спрашивает про совещания и доклады, но Столяров говорит, что не принимал участия ни в одном совещании по приватизации «Башнефти», но ему известно, что такие совещания были.

Обвинение хочет допросить начальника управления имущественных отношений и приватизации крупнейших организаций Росимущества Евгения Столярова.

В зале суда очень тесно, журналисты интересуются, нельзя ли занять скамью в пустующей клетке, раз места для дополнительных стульев нет.

Журналисты традиционно уже задают экс-министру свои вопросы перед началом заседания.

— Что вы ждете сегодня от процесса?

— Не могу сказать.

— Там Сечин заявление сделал, что считает вас виновным, что вы на это ответите?

— Он не ограничен в правах, а я — ограничен.

— А что вы ели сегодня на завтрак? Не колбаски?

— Бойтесь данайцев, приносящих колбайцев, — каламбурит в ответ Улюкаев. 

— Почему вы так похудели? Это какая-то особая диета?

— У меня стальные нервы или нервов вовсе нет, — процитировал Улюкаев в ответ стихи Сергея Михалкова.

На остальные вопросы журналистов Улюкаев отвечает: «Без комментариев». Экс-министр выглядит напряженным.

На входе в Замоскворецкий суд образовалась небольшая очередь из журналистов. Видимо, после прошлого заседания интерес к процессу снова подрос.

Накануне сам Сечин прокомментировал предъявленные Улюкаеву обвинения. По его словам, находясь в должности министра, тот требовал незаконного вознаграждения, лично определил его размер, приехал за ним, «сам его руками забрал и погрузил в машину, и сам уехал». «В соответствии с Уголовным кодексом Российской Федерации это преступление. Тут не о чем даже говорить», — сказал Сечин в кулуарах Восточного экономического форума во Владивостоке.

Из других документов, зачитанных прокурором, выяснилось, что Сечин рассказал генералу ФСБ Олегу Феоктистову, занимавшему в октябре 2016 года должность главы службы безопасности «Роснефти», о требовании Улюкаевым взятки. Феоктистов написал заявление на имя директора ФСБ Бортникова, под этим документом стоит и подпись Сечина.

Но говорят и о другом: в ходе разговоров Сечин несколько раз касается некоего поручения, видимо, данного Улюкаевым, и которое было выполнено с опозданием. Последние слова, сказанные им Улюкаеву перед тем, как министр был задержан, звучали так: «Ты извини, что затянули, в командировке, туда-сюда. Пока собрали объем. Считай, задание выполнено. Вот, забирай. И ключ на всякий случай. Корзиночку забери».

Кроме этого прокурор зачитал текст телефонного разговора, в ходе которого Сечин и Улюкаев договариваются о встрече, после которой министр был задержан.

На записях были зафиксированы разговоры Улюкаева и главы «Роснефти» Игоря Сечина. В их ходе они обсуждают финансовые показатели нефтяной компании и вопросы ее будущей приватизации, затрагивают тему сланцевой нефти и соглашение о заморозке добычи нефти.

На прошлом заседании суд допросил всего одного свидетеля — ведущего советника департамента корпоративного управления Минэкономразвития Юлию Москвитину. После этого, несмотря на протесты защиты, суд перешел к изучению материалов дела. Наибольший интерес вызвали стенограммы телефонных разговоров и прослушки Улюкаева, которые были зачитаны прокурором.

Допрос свидетелей обвинения начался на заседании, которое прошло 1 сентября. Первыми свои показания дали директор департамента по взаимоотношению с инвесторами «Роснефти» Андрей Баранов и начальник департамента корпоративного управления Минэкономразвития Оксана Тарасенко.