Улюкаев выступил в суде с последним словом. Как это было

Улюкаев закончил читать последнее слово. Судья объявила, что приговор будет оглашен 15 декабря, в 10:15 мск.

«Как бы ни сложилась моя судьба, остаток жизни я посвящу отстаиванию интересов людей​.

Как сказал Сократ: вот уже время идти отсюда: вам — чтобы жить, мне — чтобы умереть. Десять лет для человека 62 лет от роду не слишком отличаются от смертного приговора.

Ну и хочу поздравить всех с Новым годом. Будьте здоровы».

«Непопулярный ныне Маркс сказал, что человечество, смеясь, расстается со своим прошлым. Вот почему я с радостью воспринял выступление прокурора. Потому что работа по методам Вышинского — это прошлое.

Хочу высказать слова признательности моим друзьям и товарищам, их немного, но они есть. Хочу поблагодарить неизвестных людей, которые во время прогулок на улице подходили, подбадривали, передавали слова поддержки.

И последнее. Хочу признать себя виновным. Я виноват в том, что слишком часто шел на компромиссы, шел по легкому пути​, пытался выстраивать отношения, лицемерил, крутился в бюрократическом хороводе.

Только когда сам попадаешь в беду, начинаешь понимать, как тяжело на самом деле живут люди. А когда у тебя есть вес, то просто отворачиваешься.

Простите меня, люди».

«Следствие и обвинение, вместо того чтобы разобраться, сшило дело белыми нитками. Надеюсь лишь, что суд поднимется над этими инсинуациями и не станет отнимать сына у пожилых родителей.

​История меня оправдает. Жернова истории мелют медленно, но неумолимо».

«Это как в романе «Золотой теленок»: «Пилите, Шура, деньги. — А если там не золото? — А что же там еще, по-вашему?» Что там может быть в тяжелой сумке, если не деньги.

$2 млн дал некий инвестор, так это инвестиция. Прямо история про эффективного инвестора. А не свидетельствует ли это о наличии в «Роснефти» черной кассы? Так называемой неучтенки?»

Улюкаев начал выступать с последним словом.

«Я всегда говорил, что невиновен, и хочу подтвердить это снова. Ни один документ гособвинения не содержит доказательств получения мною взятки. Напротив, они свидетельствуют, что против меня была совершена чудовищно жестокая провокация.

Не то свидетель, не то потерпевший, который растворился где-то между Ханты-Мансийском и Римом, растворился, как растворилась и синергия от приватизации «Роснефти». Только запах серы в воздухе остался.​

Процесс вызвал очень большой интерес публики. Похоже на цирк. Немолодой человек картонным судом отмахивается, а публика сидит в картонных креслах и наблюдает. Но я хочу сказать, что колокол может начать звонить по любому из вас.

Представьте себе чиновника, который вдруг перестал вам нравиться. Вы можете пригласить его на прогулку и сказать: «У тебя шнурок развязался!» Пока он будет его завязывать, из кустов выскочат добры молодцы и под белы рученьки увезут его в СИЗО».

«И последнее: обвинитель говорил, что я не поблагодарил Сечина. Но у нас нет статьи за невежливость», — заканчивает Улюкаев.

«Вот он говорит: «Достоверно и несомненно, Улюкаев потребовал взятку у Сечина». Почему достоверно? Со слов одного человека другому человеку? Вот так достоверность, вот так несомненность и вот так очевидность», — говорит он.

«Я не понимаю, за что требует срок обвинение — за образ мыслей эксперта в экономике Улюкаева, за оценку? Я не припоминаю такой нормы права в Уголовном кодексе», — говорит она.

Слово берет адвокат Дареджан Квеидзе. Она говорит о том, что никаких доказательств насчет момента про два пальца Улюкаева на лацкане пиджака у обвинения нет: «Даже подчиненный Сечина Вадим Деревягин, стоявший в том же холле гостиницы на Гоа, никаких жестов не видел».

Каштанова дает такую оценку методам ведения следствия по делу Улюкаева: «Я тебя слепила из того, что было, а потом что было, то и полюбила».

Она напоминает, что из всех сотрудников ФСБ допрошен был только Алексей Калугин, и на этом заканчивает.​

Каштанова вспоминает слова Феоктистова о «частном инвесторе», который дал ему $2 млн, которые и были переданы Улюкаеву.

«Этот человек упомянут в деле, там есть его анкетные данные, которые, правда, постоянно менялись. Суть в том, что приговор должен быть исполнимым. Гособвинение предложило вернуть $2 млн по принадлежности, но кому — совершенно непонятно», — говорит она.

Слово берет второй адвокат — Лариса Каштанова.

«Хочу сказать только об одном. У нас весь процесс очень эмоционален со стороны гособвинения. Подвергнуты критике действия адвокатов и Улюкаева, но никаких фактических доказательств не приведено», — говорит она, зачитывая положение из этического кодекса прокурорского работника, в котором говорится об уважении к оппоненту.

«Фразы вроде «катался как сыр в масле» недопустимы в судебном процессе», — считает Каштанова.

«Сечин вспоминал, будто Улюкаев прижал два пальца к лацкану пиджака. На самом деле, как видно на видео, пиджак на Улюкаева надет не был — он был перекинул через плечо», — говорит Гриднев.

Сам Улюкаев, кстати, тоже упоминал лацкан пиджака: по его словам, Сечин «покрутил ему дырочку» на груди, намекая на представление к госнаграде.

«Обвинение сжалось как шагреневая кожа до одного момента: о том, что Улюкаев сначала сказал, что не знает, что в сумке. Да он он мог говорить, что угодно. А мог ничего не говорить, а какие у вас доказательства вообще? Чем вы доказываете, что он требовал взятку на Гоа? Показаниями Феоктистова, который со слов Сечина что-то вымогал у него? Феоктистов — лицо заинтересованное.

И вообще он рассказал про два пальца на лацкане пиджака, хотя Улюкаев был в белой рубашке, а пиджак держал через плечо. И главное: у нас нет человека, у которого кто-то что-то требовал. У нас нет его показаний, он не явился в суд», — говорит Гриднев.

Адвокат вновь говорит о нарушениях при задержании Улюкаева: неправомерно взятых смывах с рук, заблокированной машине, отсутствии возможности сделать звонок, а также о том, что фактическое задержание было оформлено как осмотр места происшествия.

«Государственное лицо на семь часов просто пропало с радаров! Это у нас так можно поступать с министрами?!» — кипятится Гриднев.

Теперь очередь адвокатов. После их реплик мы услышим последнее слово Улюкаева.

Прокурор пересказывает историю о том, как сотрудники ФСБ спрашивали Улюкаева, что находится в сумке, а тот отвечал: «Не знаю». А затем, уже в офисе, «восстановив в памяти последовательность действий, вспомнил, что это были, скорее всего, коробки с вином, о котором говорилось в Гоа».

Улюкаев, по его словам, не знает, что в сумке, но вопросов об этом Сечину не задает, вновь подчеркивает Непорожный.

«Причины подобного поведения мог бы объяснить сам Улюкаев. Но он с упорством, достойным лучшего применения, отрицает свою вину».

Филипчук заканчивает, слово берет второй обвинитель Борис Непорожный.

«Защитой не приведено сколько-нибудь значимых доводов, опровергающих обвинения. Вообще действительно страшно, когда человек с безупречной репутацией, имеющий все блага, доступные человеку его уровня, встает на путь банального взяточничества», — подытоживает Филипчук.

«Защитники ставят под сомнение заявление Феоктистова и Сечина. Но следует отличать заявление о возможном нарушении закона, которое является основанием для оперативно-разыскных мероприятий, от сообщения об уже совершенном преступлении. Заявление Сечина и Улюкаева относится к первой категории», — говорит Филипчук.

Прокурор напоминает, что ​взятка — это статья публичного обвинения, которое не требует заявления от пострадавшего лица.

«Ну вообще документ, конечно, выдающийся», — говорит Филипчук о заключении Галяшиной. И, характеризуя ее показания, рассказывает анекдот: «Кто свидетель?» — «Я свидетель. А что случилось?»

В зале никто не смеется. В зале жарко.

Привлеченная защитниками эксперт Елена Галяшина не нашла никакой подмены или монтажа в записях разговоров Сечина и Улюкаева, говорит Филипчук. «Всем очевидно наличие ключевых фраз, которые пытается опровергнуть защита».

«Доводы защиты о возможных нарушениях при копировании и расшифровке файлов тоже не основаны на законе. Анализировавшие их эксперты вполне компетентны», — продолжает обвинитель.

Филипчук указывает, что никаких признаков провокации в действиях Сечина не было. «Из уст защиты это звучит как приговор. Но если отбросить эмоции, выяснится, что никаким законом эти доводы не подтверждены. У нас нет возможности ссылаться на нормативы проведения оперативно-разыскных мероприятий, поскольку они засекречены. Но тут этого и не требуется. Действия сотрудников ФСБ вполне укладываются в нормы закона «Об оперативно-разыскной деятельности»​, — говорит гособвинитель.

«Адвокат Виктория Бурковская находится на больничном, срок ее реабилитации может составить, по оценке врача, более месяца», — зачитала судья. Стороны не возражают продолжить процесс без нее.

Телевизионщики также в ожидании последнего слова

Экс-глава Минэка появился в зале.

​— Долго будете выступать? — спрашивают Улюкаева журналисты. — Да нет, 5–10 минут. Чего вас утомлять, — отвечает он. — Готовы? — Готов.

Приехал Улюкаев, правда, в зале его пока нет.

Между тем выяснилось, что адвокат Виктория Бурковская в суде так и не выступит, так что сегодня, судя по всему, нас ждет только последнее слово Улюкаева.

В свою очередь Улюкаев назвал выдвинутые против него обвинения ложными, после чего попросил оправдать себя и начать проверку Сечина, а также бывшего руководителя службы безопасности «Роснефти», генерала ФСБ Олега Феоктистова.

«Прошу суд решить вопрос о направлении материалов в Следственный комитет РФ о проверке фактов заведомо ложного доноса, совершенного Сечиным и Феоктистовым, а также провокации взятки в отношении меня, совершенной сотрудниками ФСБ», — сказал экс-глава Минэка в ходе прений.

Говоря о преступлении Улюкаева в суде, прокурор заявил, что экс-министр «использовал свое положение» с целью «личного обогащения», чем «подорвал авторитет власти». «Обращает на себя внимание мотив корысти. А ведь Улюкаев не просто не нуждался в деньгах, а катался как сыр в масле!» — сказал обвинитель.

Прения начались 4 декабря, в их ходе обвинение озвучило наказание, которого оно требует по итогам процесса: прокуроры заявили, что считают полностью доказанной вину обвиняемого и попросили приговорить его к десяти годам колонии строгого режима, штрафу в пятикратном размере взятки — это 500 млн руб., — а также лишить Улюкаева орденов и званий.

Сегодня мы ждем окончания прений сторон — в суде должна выступить адвокат Виктория Бурковская, которая пропустила прошлое заседание из-за болезни. Следом за этим Алексей Улюкаев должен выступить с последним словом, после чего суд уйдет на приговор.