Коробка с $2 млн и вызов Сечина: как прошел 15-й день суда над Улюкаевым

Прокурор Непорожный заявляет, что защита ставит его в тупик. «Пятнадцать минут назад мы ходатайствовали о вызове Сечина, и тут же защита ставит вопрос о вызове того же свидетеля. Конечно, мы возражаем против двойной работы по одному и тому же лицу», — говорит он.

«Сторона должна сама обеспечить явку свидетелей, и когда они не явятся, попросить у суда о содействии», — добавляет Непорожный.

Защита огласила все письменные материалы, которые хотела, и теперь заявляет ряд ходатайств. В их числе — ходатайства о вызове в суд главы «Роснефти» Игоря Сечина, оперуполномоченного ФСБ​ Калиниченко, первого замминистра энергетики Алексея Текслера, замдиректора департамента корпоративного управления Минэкономразвития Ивана Безменова и других.​

Гриднев добирается до тома 27. Листы дела с 9 по 11, протокол осмотра предметов. «Старший лейтенант юстиции Запрудный осмотрел файлы в почте Улюкаева». Эти файлы были изъяты при выемке в Минэкономразвития, они находились на флешке, завернутой в полиэтиленовый пакет.

Материалы дела оказываются новостями, например, такими:

• 11 июля 2016 года вице-премьер Шувалов прокомментировал сделку о приватизации «Башнефти»: «Мы проводим приватизацию не только для того, чтобы привлечь деньги в бюджет, сколько для того, чтобы изменить структуру экономики».
• 28 июля Дворкович заявил, что «Роснефть» не может участвовать в приватизации «Башнефти», так как является частично государственной компанией.
• 2 сентября Улюкаев заявил о формальном допуске «Роснефти» к приватизации «Башнефти». «В юридическом смысле она является допущенной», — сказал Улюкаев, выступая на Восточном экономическом форуме.
• Помощник президента Белоусов говорит, что участие «Роснефти» в сделке в качестве единственного претендента — это «какая-то глупость».
• Заявление президента Путина от 1 сентября: «Наверное это не лучший вариант, когда одна компания, контролируемая государством, приобретает другую, полностью государственная. Хотя для бюджета важнее, кто даст больше денег. и мы не дискриминируем никого из участников сделки».

Далее идет документ об уничтожении вещественных доказательств, а именно колбасы из той самой корзинки. Гриднев оглашает название всех колбасок: южнотирольские, краковские, салями медитеррано и прочие деликатесы, и все они должны быть уничтожены.

«Разрешите уничтожить вещдоки в виде мясных изделий», — пишет следователь прокурору. И далее следует протокол уничтожения мясных изделий.

«Сторона обвинения не оглашала часть документов, некоторые из материалов огласила частично, а сторона защиты хотела бы огласить их полностью», — говорит Гриднев и просит судью об оглашении материалов 1-го, 3-го и 6-го томов дела.

Судья Семенова неожиданно предлагает перейти к доказательствам защиты. Защита в недоумении: чьим же свидетелем тогда будет Сечин, когда явится в суд, если обвинение уже закончило представлять свои доказательства?

И на этом прокуроры заканчивают: Непорожный говорит, что сторона обвинения закончила представление доказательств на этом процессе.

Адвокат Каштанова не возражает, заявляя, что это надо было делать изначально. Гриднев, в свою очередь, говорит, что не понимает, ​почему в конце судебного заседания обвинение узнает, что суд даже не направлял повестку Сечину.

Внезапно прокурор Непорожный просит суд известить Сечина о судебном заседании и направить ему повестку по месту работы.

Гриднев интересуется, где ключ от сумки, и вместе с Каштановой отправляется искать его к судье. «Хочу сказать, что еще одно вещественное доказательство — ключик — отсутствует, и открыть сумку мы не можем», — констатирует защитник.

Судье принесли полиэтиленовый мешок неопределенного светлого цвета длиной около 50 см. На него наклеен лист А4, на котором крупно написаны какой-то номер и фамилия Улюкаев. Семенова самостоятельно ножницами вскрывает пакет, комментируя свои действия, ей помогает пристав.  

Продолжается перерыв, продолжаются и разговоры.

— А разве прокуроры могут брать вещдоки голыми руками? — спрашивают у защиты журналисты. — Уже кто угодно может. Их кто только не трогал, кроме Алексея Валентиновича, — говорит Бурковская. — А почему номера на купюрах не стали сверять? — А зачем?

— ... Да и рост у Алексея Валентиновича, извините, не метр девяносто, — говорит Бурковская.

— А какой рост? — интересуется кто-то из журналистов.

— Да, какой? — спрашивает Бурковская у доверителя.

— Утром или вечером? — уточняет Улюкаев. — Если утром, то 179.

— Расскажите о событиях 14 ноября, — говорит прокурор Непорожный, обращаясь к Улюкаеву.

— А что, сейчас время мне давать показания? — спрашивает экс-министр.

— Вообще-то прокурору стоило сначала ходатайствовать об изменении порядка исследования доказательств, — вмешивается адвокат Гриднев, которого судья упорно продолжает называть Гриневским.

Пачки купюр, разложенные башенками, заняли примерно две трети стола. Непорожный и Филипчук показали их суду и теперь собирают их обратно в коробку.

«Защита, мы слышим ваши ернические замечания про пасьянс. И нам их слышать неприятно», — говорит Непорожный.

Филипчук продолжает: «Вскрывается полиэтиленовый пакет с купюрами, с печатью ГСУ СК». Это пакет, по размеру чуть больше листа А4, в котором находятся деньги и синяя пояснительная бумага с печатью.

Наконец-то пришли оба обвинителя. Они бесцеремонно сбрасывают пакет с коробки, на которую мы смотрели целый час.

— А вы знаете, что это такое? — спрашивают журналисты.

— Знаем, конечно.

— И что же?

— Всему свое время, — говорит Филипчук.

— Мне кажется, вы тоже знаете, — добавляет Непорожный.

Журналисты продолжают расспрашивать Улюкаева о книгах.

— А вы сегодня что-нибудь читаете? — Я сегодня пишу.

В зале слышится нервный смешок. «Вам бы только хи-хи да ха-ха», — реагирует Улюкаев, приехавший на суд в очень хорошем настроении.

В зал зашли адвокаты. Квеидзе пожурила Гриднева за то, что он сегодня припозднился.​

Следователь по фамилии Шевченко вернулся и заботливо накрыл коробку сверху полиэтиленовым пакетом, чтобы нельзя было прочесть надписи на печатях.

Коробку в зал занес все тот же следователь, что и проносил ее перед началом заседаний. Выглядит он мрачновато.

Коробка.

Улюкаев.

Ожидание.

Деньги вот за этой дверью, но туда не пускают.

Между тем адвокаты Улюкаева говорят, что один из следователей пронес в зал какую-то коробку, в которой могут быть те самые $2 млн, в получении которых обвиняют Улюкаева.

Свидетелей не видно, ну и обвинители напоминают, что не все материалы дела были представлены суду — осталось еще два тома.

Из-за занятости судьи в других процессах пауза в слушаниях затянулась почти на месяц — предыдущее заседание прошло 12 октября. Оно вышло весьма содержательным: на нем участникам процесса продемонстрировали три видеозаписи, которые были сделаны вечером 14 ноября 2016 года, в день предполагаемой передачи взятки.

На первой записи была запечатлена беседа Сечина и Улюкаева у гаражного бокса возле офиса «Роснефти», после которой из него вышли несколько человек, которые увели экс-министра. На второй было видно, как Сечин стоит перед гаражным боксом, недалеко от него лежит сумка, которую Улюкаев забирает и заносит в гаражный бокс. На третьей записи Улюкаев с Сечиным говорили о корзинке с колбасой, которую глава «Роснефти» подарил бывшему министру, а также об исполнении некоего поручения.

Кратко о предыдущих днях слушаний.