Суд не стал снижать срок наказания Алексею Улюкаеву. Как это было

Ранее суд приговорил Улюкаева к восьми годам колонии строгого режима, штрафу в однократном размере взятки и запрету занимать должности на госслужбе в течение восьми лет после освобождения.

Суд отменил только последнюю часть этого приговора, и то частично. Согласно определению суда, Улюкаев сможет занимать лишь должности, «связанные с выполнением организационно-распорядительных и административно-хозяйственных функций в госорганах, органах местного самоуправления, государственных, муниципальных учреждениях и госкорпорациях».

То есть речь идет лишь о хозяйственных и административных должностях. Занимать «должности, связанные с осуществлением функций представителя власти», Улюкаеву все так же будет запрещено.​

«Приговор, который рассматривается сегодня, как мне кажется, дискредитирует судебную систему», — говорит Улюкаев. Он просит суд вынести приговор, основываясь на тех доказательствах, которые действительно были подтверждены во время процесса.

Улюкаев демонстрирует, что следит за новостями: он ссылается на выступление постпреда России в ООН Василия Небензи по поводу дела Скрипалей и бездоказательности обвинений Великобритании, проводя аналогию со своим делом.​

Психолингвистическая и фоноскопическая экспертиза записей — тоже нормальное доказательство, считает Филипчук. А специалисты, которых привлекли защитники и которые эту экспертизу раскритиковали, даже не знакомились с первоисточником, то есть с записями разговоров, подчеркивает гособвинитель.

По его мнению, заключение научно обоснованное и мотивированное, эксперты допрошены, и не доверять им нет оснований.

Прокурор вступил в спор с адвокатом Бурковской, которая говорит, что оперативный эксперимент был проведен по вторичным свидетельствам. «А где написано, что должны быть первичные?» — отвечает прокурор.

«Позиция защиты подробно разобрана, ей дана единственно верная критическая оценка», — начинает Филипчук.

Действия обвиняемого судом квалифицированы правильно, наказание соразмерно преступлению, формальных и процессуальных оснований для его отмены нет, все обстоятельства обвинения подтверждаются показаниями Сечина, говорит он.

«Защита доказательства огульно называет недопустимыми, а потом сама же на них ссылается. Какие-то двойные стандарты. Странная тактика», — говорит он, добавляя, что версия защиты в суде полностью опровергнута, а все доказательства проверены и подтверждены.

«Вообще-то когда дарится вино, особенно в непрозрачной упаковке, что в этой ситуации говорится? Например,

— Франция, 2010 год, красное.

— Спасибо, попробую, отчитаюсь.

А что было сказано в этой ситуации? «Пока собирали объем...». «Поручение выполнено...». То есть Улюкаев дал Сечину поручение собрать объем вина что ли?» — продолжает прокурор.

Непорожный продолжает рассуждать на тему того, что Улюкаев не стал интересоваться, что за 22-килограммовую сумку ему вручили, а вместо этого просто понес ее до машины. «Хотя бы спасибо можно было сказать?» — говорит он.

Непорожный также говорит о том, что в первые часы после задержания Улюкаев ничего не говорил о том, что думал, что в сумке вино. Он якобы говорил, что не знает, что там.

Адвокаты начинают возмущаться и, перебивая друг друга, говорить, что прокурор их оскорбил.

«Сторона защиты после двухчасового перерыва «придумала версию», что на самом деле разговора в Гоа при тех обстоятельствах, которые пояснил свидетель Сечин, вообще не было. Якобы они не находились вместе и никуда не направлялись. Для чего ему нужно было это придумывать? У него нет никаких оснований давать ложные версии», — говорит Непорожный.

Улюкаев закончил, теперь выступает прокурор Борис Непорожный.

«Если постоянно повторять: мне жарко, мне жарко, мне жарко, возможно, через какое-то время станет чуть теплее. Но не в данном процессе», — эффектно начинает свою речь гособвинитель.

Из речи Улюкаева следует, что судья Семенова в приговоре написала неправильно абсолютно все. Например, описала процедуру приватизации «Башнефти» и все связанные с ней договоренности.

«Последовательно сторона обвинения меняла позицию о том, когда и где именно я якобы потребовал взятку. В рапортах сотрудников ФСБ изначально местом значилась Москва, затем появилось лобби отеля в Гоа. В приговоре утверждалось, что точное место и время не установлено. А сегодня у нас появился новый вариант: лестница. Якобы Улюкаев в присутствии службы протокола, преодолевая толпу, требовал и даже вымогал взятку», — говорит Улюкаев.

Улюкаев говорит, что хочет акцентировать внимание на ряде пассажей в приговоре.

Так, «признаки скрытности» в речи Сечина не позволяют сделать однозначного вывода о том, что он, Улюкаев, точно понимал, что берет именно деньги, говорит экс-министр.

Она подчеркивает, что Улюкаева начали прослушивать только после того, как был начат оперативный эксперимент. Ранее это не имело смысла, говорит она: «Все понимали, что Алексей Валентинович никогда не будет ничего требовать».

Квеидзе заканчивает, начинает Улюкаев.

Бурковская закончила, теперь выступает Дареджан Квеидзе. Она поддерживает коллег.

Теперь Бурковская говорит о психолого-лингвистической экспертизе аудиозаписей по делу, которую раскритиковали специалисты защиты. Например, авторы экспертизы сослались при исследовании на литературу, в которой вообще не идет речи о том, что именно анализируется.

Бурковская также говорит, что есть расхождения между описательно-мотивировочной и резолютивной частями приговора. В первой говорится, что он вымогал взятку, во второй — что признака вымогательства в его действиях нет.

Сечин заявил, что следователь впервые опросил его уже после возбуждения дела. На этапе до возбуждения дела он не давал никаких объяснений правоохранительным органам, а их личные разговоры с Феоктистовым не имеют никакого процессуального значения до тех пор, пока они не оформлены документально. Оперативный эксперимент был проведен фактически без оснований, продолжает Бурковская.

В конце своей речи Каштанова напоминает, что у Улюкаева много наград и проблем со здоровьем. По ее словам, это вполне позволяет назначить ему условный срок, тем более, что отягчающих обстоятельств нет.

Суть выступления Каштановой сводится к описанию нарушений порядка проведения оперативного эксперимента. При этом, по ее словам, суд в приговоре ссылался на приказы ФСБ, которые устанавливают этот порядок.

Она также считает, что ​приговор неисполним. Так, говорит она, деньги, участвовавшие в оперативном эксперименте, следует вернуть по принадлежности. «А кому они принадлежали?» — спрашивает Каштанова.

Каштанова, видимо, решила сосредоточиться на различных процессуальных нарушениях во время следствия. «Например, из протоколов допроса Сечина и Феоктистова на следствии очевидно, что их никто не предупреждал об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний», — говорит она.​

Адвокат Лариса Каштанова выступает с места. Она также говорит, что показания Сечина не устранили никаких противоречий, а внесли еще бóльшую сумятицу.

​«Оценивая показания Улюкаева, суд первой инстанции в приговоре указал, что расценивает их как «способ защиты». Трудно представить себе более красноречивое признание собственного бессилия опровергнуть позицию подсудимого. С каких пор то, что обвиняемый свидетельствует о своей невиновности, является доказательством недостоверности его показаний? А любая позиция, кроме полного признания вины, расценивается как ложная?» — говорит адвокат.

Теперь Гриднев вспоминает разговор между Сечиным и Улюкаевым в кабинете у Сечина, который также был записан. «Мы делаем все, чтобы выполнить поручение в срок», — говорится там.

«Очевидно, что речь идет о сборе финансирования для приватизации «Роснефти», — говорит адвокат.

«Два человека на особо охраняемой территории, вечер, вокруг никого нет. Сумка, и оба будто бы понимают, что в ней. Зачем Сечин прибегнул к такому сложному вербальному поведению?» — спрашивает Гриднев. И тут же сам отвечает: ​«Только чтобы сам Улюкаев не понял, что именно он получает».

Гриднев вспоминает об экспертизе и той критике, которой ее подвергли специалисты, привлеченные защитой. А еще о том, содержали ли высказывания Улюкаева признаки понимания того, что он получает именно деньги. По его словам, специалисты указали, что в речевом поведении Сечина есть «элементы недосказанности» и «психологические признаки скрытности».

«Я неспроста задавал сегодня вопросы Сечину по этому разговору, мне было интересно, помнит ли он его. Я не преуспел, но мне и не надо: этот разговор и так есть в материалах дела», — говорит Гриднев и читает расшифровку разговоров Сечина и Улюкаева про «неисполненные поручения», которую прошлой осенью мы успели практически выучить наизусть.

Гриднев заостряет внимание на событиях 14 ноября 2016 года, когда, согласно приговору, Улюкаев позвонил Сечину и «подтвердил требование взятки». Хотя из прослушки недвусмысленно следует, что это Сечин звонил Улюкаеву, отмечает он.

«Никаких слов и выражений, указывающих, что Улюкаев «подтвердил свои требования», в этом записанном разговоре не было произнесено. Сечин в своих показаниях подтвердил, что сам стал инициатором этого разговора!» — говорит Гриднев.

«Показания Сечина не просто не внесли ясности. Они породили огромное количество сомнений в том, что требование взятки действительно имело место», — отмечает Гриднев.

«Мы сегодня лишились огромной части доказательств, на которые ссылался суд первой инстанции, — показаний Юнашева, показаний Деревягина. Эти свидетели показывали, что видели Сечина и Улюкаева беседующими в лобби. Теперь у нас есть лишь два противоречащих друг другу доказательства: показания Сечина и показания Улюкаева. Двоих людей, идущих в толпе на второй этаж», — говорит он.

«Вынося приговор, суд ссылался на показания [менеджера службы безопасности «Роснефти» Вадима] Деревягина и [корреспондента издания Life Александра] Юнашева, которые не видели жеста с двумя пальцами. Между тем Сечин сегодня заявил, что взятку у него Улюкаев потребовал на лестнице на второй этаж в процессе движения», — продолжает защитник.

«Сегодня произошло удивительное событие. К нам пришел господин Сечин и признал, что Улюкаев не мог ни при каких обстоятельствах влиять на приватизацию ПАО «Башнефть». У него не было никаких полномочий для этого, и единственный орган, который ими обладал, — это правительство», — говорит Гриднев.

«Мы не считаем показания Сечина соответствующими истине, но данное утверждение невозможно подвергнуть сомнению», — добавляет он.

Адвокат говорит, что для получения взятки человек должен обладать полномочиями, которые ему позволят за деньги выполнить требования взяткодателя, а у Улюкаева не было полномочий способствовать приватизации «Башнефти». «Не остается никаких сомнений, что Улюкаев никогда не готовил никаких документов, призванных поспособствовать приватизации «Башнефти», — говорит он.

Также Гриднев подчеркивает, что Минэкономразвития готовило по поручению Дворковича доклад с разными сценариями приватизации. При этом Дворкович прямо дал указание рассмотреть вопрос приватизации «Башнефти», исходя из нецелесообразности участия в ней госкомпаний.

Из ответа Улюкаева следует, что, по словам Сечина, взятку он потребовал, после того как, наигравшись на бильярде, участники переговоров отправились в зал. Экс-министр говорит, что такого не могло быть, потому что на мероприятия саммита они шли не вместе.

Перед возобновлением суда появились комментарии Игоря Сечина, которые он дал ТАСС.

«Я надеялся, что суд первой инстанции примет мои письменные показания, к сожалению, этого не произошло. Поэтому, как только появилась возможность, я пришел в суд. Для меня это был принципиальный вопрос, потому что я хотел, чтобы мои показания были учтены судом. Я являюсь основным свидетелем, и для меня это было делом чести», — сказал глава «Роснефти».

В «Роснефти» объяснили причину неожиданного появления Сечина в суде. «Никто на него не давил, он приехал в суд, как только появилась возможность. Он законопослушный гражданин», — сказал «РИА Новости» пресс-секретарь компании​ Михаил Леонтьев.

Пресс-секретаря президента Дмитрия Пескова спросили, как закрытый режим допроса Сечина соответствует заявлению главы государства Владимира Путина о том, что процесс должен быть открытым.

«Вы знаете, никак не располагаю информацией насчет вот этого всего процесса, поэтому я просто не в состоянии ответить на этот вопрос», — сказал он. И добавил, что «в любом случае это не имеет отношения к Кремлю».

Адвокат Дареджан Квеидзе говорит, что их позиция была выстроена исходя из отсутствия показаний Сечина. Теперь эту позицию необходимо скорректировать. Прокурор Непорожный соглашается на небольшой перерыв.​

Между тем судебное следствие завершено, и теперь суд переходит к прениям. Защита просит перерыв для подготовки к ним.

Сечина так никто и не увидел — в зале, кроме той двери, через которую заходят в зал журналисты, есть еще три выхода.

В коридоре все так же тихо.

​В обществе журналистов замечен бывший замминистра экономического развития Сергей Беляков, пришедший поддержать подсудимого. Возможно, это первый чиновник, бывший или действующий,  пришедший в суд на процесс по делу Улюкаева в качестве слушателя. Беляков сказал, что раньше не делал этого из-за нехватки времени.

У здания Мосгорсуда есть подземная парковка, и возле нее стоят автомобили, предположительно, принадлежащие «Роснефти».

Вернемся в суд. Приставы говорят, что Сечин давно в зале показания дает, а охраняют они не кусок коридора, а служебные помещения, в которых хранятся документы. И говорят, что это совершенно обычная процедура.​

В ноябре 2017 года аудиозаписи разговоров Сечина и Улюкаева опубликовало издание The Bell. Также оно разместило видеозаписи с камер наблюдения, в том числе и предполагаемый момент задержания Улюкаева.

Напомним, суть обвинения сводилась к тому, что Улюкаев вымогал у Сечина взятку по сделке по покупке «Роснефтью» доли компании «Башнефть». По данным следствия, это произошло во время саммита БРИКС в индийском штате Гоа в октябре 2016 года. Месяц спустя, как утверждало обвинение в суде, глава «Роснефти» лично передал Улюкаеву взятку в $2 млн «в рамках оперативно-разыскных мероприятий».

При этом Сечин сам пригласил Улюкаева на встречу, во время которой последний и был задержан. Встреча экс-министра и главы «Роснефти» фиксировалась под аудио- и видеозапись.

Говорят, что Сечина провели в зал по вот этому надземному переходу между административным и апелляционным корпусами суда.

Также в конце ноября Русская служба Би-би-си опубликовала выдержки из протоколов допросов Сечина. По данным издания, он был допрошен трижды — в служебном автомобиле утром 15 ноября 2016 года, на следующий день после задержания Улюкаева; 17 января 2017 года он два часа беседовал с полковником Следственного комитета в одном из кабинетов «Роснефти» на Софийской набережной; в третий раз Сечина допрашивали 31 мая.

Как утверждает Би-би-си, на первом допросе Сечин не рассказал, при каких условиях Улюкаев, по его мнению, требовал у него взятку. Он сообщил только, что это случилось «в октябре-ноябре 2016 года». На следующем допросе, в январе, Сечин сообщил, что предполагаемое вымогательство взятки случилось 15 октября на саммите в Гоа, «в дневное время в здании отеля в ходе беседы» начал обсуждать приватизацию «Башнефти», а затем «попросил каким-либо образом отблагодарить его за положительное решение путем выплаты так называемой премии». Сделка по приватизации башкирской нефтекомпании «Роснефтью» к тому моменту уже была одобрена правительством.

В «Роснефти» жестко прокомментировали эту публикацию. «Это позор. Понятно было бы, если бы эти бумаги представляли из себя недоступный никому эксклюзив. Но это вброс или фабрикация, подлинность этих документов определить невозможно, ведь они судом еще не изучены», — сказал РБК Леонтьев.

Показания Сечина так и не были оглашены в суде. Верховный суд в конце ноября отдельно разъяснил, что суд мог самостоятельно принять решение об их оглашении, но только в том случае, если бы в досудебных стадиях у бывшего министра Алексея Улюкаева была возможность их оспорить. Однако у Улюкаева такой возможности не было.

Пресс-секретарь «Роснефти» Михаил Леонтьев ранее в разговоре с РБК высказывал мнение, что неоднократные попытки вызова Сечина в суд являются «сознательно организованной кампанией по дискредитации самого суда и содержания судебного процесса против Улюкаева». Сегодня он недоступен для комментариев.

Во время процесса Сечина четырежды вызывали в суд, но он так и не явился на допрос. В итоге он пропустил четыре заседания — 13, 15, 22 и 27 ноября. Чтобы объяснить такое поведение главы «Роснефти», его адвокаты направили письмо в суд, в котором сообщили, что из-за плотного графика Сечин не сможет посещать заседания суда до конца 2017 года. При этом он сам отмечал, что готов явиться в суд, если это не нанесет ущерба его обязанностям перед компанией.​

Адвокат Гриднев напоминает, что вызова Сечина в суд первой инстанции защита добивалась много месяцев.

​Улюкаев возражает. Он считает, что нет оснований допрашивать Сечина на стадии апелляции, защита его поддерживает.

В ходе допроса будут исследоваться обстоятельства, составляющие в том числе коммерческую тайну, а также всякие конфиденциальные документы о приватизации «Башнефти», поясняет Борис Непорожный.

И тут же еще более неожиданные новости — прокурор Непорожный просит допросить свидетеля Игоря Сечина.

Улюкаев поддержал доводы собственной жалобы в полном объеме.

Суд дочитывает жалобу.

Председатель коллегии интересуется, есть ли у нее юридическое образование и зачем общественный защитник человеку, у которого и так целых четыре адвоката. ​Гособвинитель Филипчук считает, что оснований допускать ее нет.

Неожиданное ходатайство от Улюкаева — он попросил допустить в процесс свою супругу в качестве общественного защитника.

Улюкаев находится в одном из дальних боксов в зале, его плохо видно, но заметно, что за прошедшее время у него отросли волосы. Бывший министр будто с надеждой кого-то высматривает в зале.​

Напомним, что именно во время суда над Улюкаевым Феоктистов чуть ли не впервые появился на публике. Правда, длилось появление недолго.

Адвокаты Улюкаева рассказали РБК, что новых доводов у них сегодня не будет, а для представления своей позиции им достаточно и известных фактов. К примеру, во время допроса генерал ФСБ Олег Феоктистов, который в момент задержания Улюкаева руководил службой безопасности «Роснефти», так и не смог ответить, где и когда было подано заявление на Улюкаева, а главное — кто и когда предупредил его об ответственности за дачу ложных показаний.

По их словам, Феоктистов в суде говорил, что его предупредили чуть ли не устно, по телефону. А если он не был предупрежден должным образом, то это ставит под сомнение достоверность показаний, говорят защитники.

К суду подтягиваются люди, внутри, у зала, уже находятся несколько десятков человек. 

В этом же зале год назад суд дал 22 года бывшему начальнику антикоррупционного управления МВД Денису Сугробову. Позднее уже в Верховном суде этот приговор был сильно смягчен.​