Шестой день допроса свидетелей по делу Улюкаева. Как это было

И заседание откладывается до 20 сентября.

— Заявление зарегистрировано в 9-м управлении, а вовсе не в управлении «К». Почему? — спрашивает Каштанова.

— Оно передавалось из управления в управление, так случается, — отвечает Калугин.

— А почему оно подписано 27-м числом, а в управление попало позже?

— Это у [главы ФСБ Александра] Бортникова надо спросить. Может быть, оно было у него.  

Каштанова спрашивает, много ли сотрудников работали с протоколом. Калугин говорит, что ему это неизвестно.

Адвокат Бурковская просит Калугина уточнить, чьи подписи стоят под подпиской о недопустимости провокационных действий. «Ну я вижу, что здесь подписи Сечина и Феоктистова», — говорит Калугин. «В каких случаях отбирается такая подписка по вашему опыту?» — уточняет защитник. Свидетель не может ответить.

Судья удовлетворяет просьбу гособвинения предъявить Калугину заявление о вымогательстве взятки за подписями Сечина и Феоктистова. Калугин подтверждает, что именно оно положило начало оперативной работе.

— Почему в конце документа две подписи, а в середине только одна — Феоктистова? — интересуется Гриднев.

Калугин отвечает, что не знает и что ему важно было лишь наличие самого заявления, которое его управление взяло в работу.  

— В протоколе указано, что следственное действие продолжалось шесть часов — с 17:30 до 23:30. Улюкаев имел право в это время физически перемещаться?» — спрашивает Гриднев.

— Имел, — отвечает Калугин.

— Скажите, а почему Игорь Иванович не участвовал в следственном действии? Как вы вообще выбирали состав лиц, участвующих в осмотре места происшествия? — уточняет Бурковская.

— Ну его не было в машине. — По фамилии назовите Игоря Ивановича, — просит уже судья. Калугин не очень внятно говорит что-то о том, что не понимает, какой именно Игорь Иванович может иметься в виду.

Каштанова снова пытается задать вопрос, от кого именно Калугин получил указание выехать на эксперимент. «От руководителя своего управления», — говорит Калугин. «От кого именно?» — уточняет адвокат. «Я не буду отвечать на этот вопрос», — отвечает свидетель. Судья Лариса Семенова просит все-таки ответить. «От Ткачева Ивана Ивановича», — говорит Калугин. «Верно ли я понимаю, что это руководитель управления «К»?» — уточняет адвокат. «Верно», — подтверждает свидетель.

Следующим вопросы задает Алексей Улюкаев.

— Когда вы наблюдали действия по подготовке сумки, намазывание ручек и всё, о чем вы рассказали? — Это был период подготовки эксперимента. Был еще октябрь. — А за какой период времени, по вашему опыту, готовятся оперативные эксперименты? Какой интервал времени их разделяет?

Судья снимает вопрос.

Допрос продолжает Виктория Бурковская.

— Кто-нибудь, кроме Алексея Валентиновича, был доставлен в Следственный комитет?

— Я не знаю.

— Когда вы задавали вопросы Улюкаеву и делали смывы с его рук, вы действовали в соответствии с уголовным законодательством или в соответствии с правилами оперативно-разыскной деятельности?

— В соответствии с правилами оперативно-разыскных мероприятий.

«А все-таки кто дал указание задержать машину министра?» — спрашивает адвокат. «Честно говоря, я не помню», — говорит Калугин.

Вступается прокурор Непорожный. «Я не совсем понимаю. Наш свидетель ни слова не говорил о том, что ему такое указание давал кто-то конкретный. Он сказал лишь, что ему поступило такое поручение. Вопрос не имеет отношения к его показаниям», — говорит он.

«Я уже не помню. Прошло слишком много времени», — все же отвечает Калугин.

— Кто из сотрудников консультировался с вами при подготовке оперативного эксперимента? — спрашивает уже адвокат Лариса Каштанова. Свидетель мнется.

— Если бы он был заявлен свидетелем, вы бы сами у него могли об этом спросить.

— Ну мы же не знаем, заявлен он или нет.

— Хорошо. Это был оперативный сотрудник Калиниченко Александр Александрович, — отвечает Калугин.

— Кроме Улюкаева и Макарова вы предлагали кому-то еще из участников следственных действий вывернуть карманы?

— Нет.

— А почему?

— У нас были основания подозревать, что сумка с купюрами принадлежит ему.

— То есть он был подозреваемым?

— Нет, он был лицом, участвующим в осмотре места происшествия. В этом качестве я занес его в протокол.

Гриднев продолжает задавать вопросы, почему не все этапы следственных действий были оформлены и описаны в протоколах. К примеру, об опросе Улюкаева и Макарова, о снятии смывов с рук в справках и рапортах ничего нет.

— Какие вопросы вы задавали Улюкаеву при опросе?

— Уточняющие. Я пытался выяснить, какое отношение он имеет к найденной сумке. Если бы он сказал, что это сумка его водителя и он хранит в ней личные вещи, я бы занес это в протокол.

Оперативник настаивает, что действовал в строгом соответствии с УПК и оперативной информацией, полученной ФСБ незадолго до этого. Никаких процессуальных решений он лично не принимал. «Вы доставили Улюкаева в СКР фактически насильно», — говорит адвокат. «Мы пригласили его, и он приехал туда даже на своей машине», — настаивает в ответ Калугин.

— В каком процессуальном качестве находился Улюкаев...

— Лицо, участвующее в осмотре места происшествия! — перебивает следователь адвоката.

— Дайте договорить, а потом будете отвечать! Какой процессуальный статус...

— Лицо, участвующее в осмотре места происшествия! — повторяет Калугин все более повышенным тоном. Судья делает ему замечание.

— Когда вы получили указание выехать на Софийскую набережную? — спрашивает Гриднев.

— 14-го, — отвечает Калугин.

— Вы подъехали, когда автомобиль был уже задержан?

— Нет, мы приехали раньше.

— Где вы находились, пока Улюкаев не вышел из офиса?

— Во внутреннем дворе, с понятыми.

— Кто обеспечил явку понятых?

— Один из сотрудников.

— Кто именно?

— Не могу сказать.

— Фамилии понятых?

— Осипов, Шершнев.

— Кто именно дал указание остановить машину министра? На основании чьего указания?

— У нас были основания полагать, что в машине находятся денежные средства, полученные преступным путем. У нас была первичная информация, полученная в ходе оперативно-разыскной деятельности.

— Кто дал указание остановить машину министра? — повторяет Гриднев свой вопрос, и Калугин уходит от ответа. Судья на повышенных тонах требует от Гриднева перестать задавать этот вопрос.

«Вы подробно рассказали, что проводилась обработка купюр специальным составом. Вы были участником данного действия?» — спрашивает Гриднев. «Нет, но я знаю о них, поскольку знаком с документами», — отвечает свидетель.

Калугин рассказывает, что эксперимент готовили сотрудники ФСБ, получившие деньги прямо от «Роснефти». «В присутствии специалистов эти деньги были обработаны специальным составом и помещены в сумку. Ручки сумки также были обработаны этим составом», — говорит он.  

По словам Калугина, Улюкаев собственноручно вносил замечания на последней странице составленного протокола. «Я увидел погрешность: было неправильно указано время. При понятых мы это зафиксировали и исправили», — говорит он. Прокурор Непорожный говорит, что в протоколе водитель Макаров был указан с разными инициалами, Калугин говорит, что это была его техническая ошибка и Макаров на месте был один.

«Деньги были пересчитаны, упакованы и приобщены к протоколу осмотра. Когда я спросил Улюкаева, почему он находится на территории «Роснефти», он сказал, что приехал на деловую встречу с Сечиным», — говорит Калугин.  

«Мы представились им. Я спросил у Улюкаева, есть ли предметы — орудия преступления. В багажнике были обнаружены сумка коричневого цвета и корзина. Когда в ходе осмотра была обнаружена сумка, я задал вопрос, кому она принадлежит. Улюкаев сказал, что не знает, кто положил ее в багажник. Я предложил Улюкаеву и водителю обработать руки спецраствором. Свечение ультрафиолетом показало красящее вещество на руках Улюкаева и водителя. Я предложил дальнейший осмотр провести в помещении, потому что Улюкаев был одет по-летнему», — рассказывает Калугин.

Непорожный просит его вспомнить 14 ноября 2016 года — день задержания Улюкаева. «В этот день мне поступила задача выехать в офис «Роснефти» на Софийскую набережную, 26/1. Прибыл туда во второй половине дня. В 17:30 во дворе «Роснефти» был остановлен автомобиль BMW. Из автомобиля вышли Улюкаев и его водитель», — говорит Калугин.

Прокуроры Борис Непорожный и Павел Филипчук с улыбками вошли в зал. Все на месте, кроме судьи Ларисы Семёновой. Продолжаем ждать.

Появляется Улюкаев.

Другой адвокат Улюкаева, Виктория Бурковская, рассказала РБК, что неоднозначные места в стенограмме переговоров Сечина и бывшего министра экономического развития, которые могут трактоваться как взятка (например, фразы «поручение» и «еще не собрали объем»), касались «промежуточного этапа приватизации «Роснефти» и «возможности самовыкупа акций».

После последнего заседания адвокат Улюкаева Дариджан Квеидзе рассказала, что Сечин в своих показаниях заявляет о том, что во время игры в бильярд на саммите БРИКС Улюкаев показал ему два пальца. По ее словам, заявить о том, что таким образом экс-министр вымогал взятку в $2 млн у главы «Роснефти», может только сам Сечин, если выступит в суде.

Краткое содержание предыдущих дней процесса: