Интервью Владимира Мединского. Как это было

После завершения интервью Владимир Мединский сыграл в теннис с заместителем главного редактора РБК Вячеславом Козловым.

Многих интересует, планируете ли вы продолжать писательскую карьеру. Ждать ли новых книг?

«Мне, конечно, бы хотелось, потому что это очень интересно».

Министр напомнил, что уже написал трехтомник «Мифы о России». «Это одна книжка, но издательство издало его в трех томах, чтобы издательство больше денег заработало. Миллион экземпляров продали», — поделился Мединский.

«У меня был идея написать серию «Мифы СССР», [мифы], относящиеся к советскому периоду. Серединку я написал, называется «Война» — это мифы, относящиеся к периоду 1939-1945 гг. А первый и второй том не успел, то есть то, что было до и после [войны]. Конечно, желание есть, но, к сожалению, времени нет. Когда-нибудь время будет, и я к этому, может быть, вернусь. Или к чему-нибудь другому. Мне предлагают написать «Мифы о правительстве». Но я говорю «Еще не время». Шутка».

Вопрос о массовой приватизации архитектурных памятников в целях их сохранения. Есть здания, в которых могут быть заинтересованы инвесторы, а у государства все равно не хватает денег на наследие. Есть экспериментальные программы, которые предполагают приватизацию на определенных условиях, но широкого распространения такой подход не получил.

«Говорить о тотальной приватизации памятников, наверно, не стоит. Я думаю, вы не призываете приватизировать Большой театр, Исторический музей или музей-усадьбу «Архангельское». Мы, кстати, завершаем ее реставрацию. Это было гораздо тяжелее, чем Парк Горького. Там все памятник, накрыто жесткими регламентами охраны: песочком посыпать дорожку нельзя, если исторически она посыпалась гравием, нельзя сделать несогласованный бордюр. Такого рода памятники должны оставаться в государственной собственности, это объекты культуры либо объекты публичного досуга.

Если говорить о руинированных памятниках — заброшенных усадьбах, как правило, не в черте города, старых зданиях, находящихся в руинированном состоянии, — здесь я полностью с вами согласен. Все эти годы такую политику мы и проводим. Результат этой политики, например, программа аренды «за один рубль». Вы покупаете на аукционе право арендовать памятник, находящийся в неприглядном виде, платите за него коммерческую аренду, но как только вы восстановили памятник, ваша аренда на 49 лет — один рубль. В других регионах сложнее с такой практикой: там нет коммерческой стоимости у недвижимости. Есть ряд федеральных льгот, которые мы продвигали в последние годы. Дающие скидку на оплату аренды федеральных памятников, они работают плохо, потому что Москва и центр Санкт-Петербурга — эта недвижимость стоит денег, а на остальное инвесторов особо не затащишь.

У нас сейчас большая программа, что делать с усадьбами. Мы даже включили это в нацпроект и по нему минимум 50 усадеб будут восстановлены за частные деньги и будет создана госсистема преференций. Мы подготовили законопроект, который дублирует московскую модель на федеральные памятники аренды «за рубль». На 49, а может быть, даже на 99 лет».

Многие читатели, кстати, указывали, на срок в всего в 49 лет. А ведь хочется после восстановления передать детям или внукам.

«49 лет — это та же собственность, только легче: не платите целого ряда налогов. За 99 лет, как в известной восточной пословице, многое может измениться. Мы это распространим на федеральную собственность, плюс у нас находится на первом чтении законопроект о концессии. Мы убеждены, что государство не должно как собака на сене лежать на разрушенных памятниках культуры, руинированных усадьбах, замках и дворцах — все это нужно отдавать частнику. За исключением тех памятников, о которых мы с вами в начале говорили».

Много ли сейчас желающих частников?

В Москве они есть, в провинции мало, их надо искать. Нужно создавать режим преференций. Могу привести пример: вот усадьба, мы договор со многими регионами там, где продвинутые губернаторы, они реализуют эту программу. Там можно взять за рубль усадьбу, фактически можно усадьбу купить за рубль. Но следующий вопрос: земля под этой усадьбой продается только с аукциона и она не входит в усадебный комплекс. И цена на землю будет идти от кадастра, она будет стоить намного больше рубля. Кому нужен дворец на шести сотках? Никому, каждый хочет, коль уж он тратит на дело всей жизни, ремонт бывшей усадьбы достойных людей, чтобы гектаров 10 земли при ней было. земли-то у нас много, это только на Рублевке ее мало. И мы были бы счастливы, если бы люди благоустраивали эту землю, пусть там рай создают на земле. Есть много вопросов, которые мы юридически решаем».

Читатели спрашивают: «Не слишком ли много стало заслуженных и народных артистов РФ на душу населения?» Есть ли какая-то статистика по заслуженным и народным артистам?

«С точностью до наоборот. Когда звание народный артист вводилось, то изначальная установка была, что народный артист — это всенародно известный живой классик. Потом число присуждений в год званий народных артистов и народных художников потихоньку увеличивалось, но в среднем в СССР званий присуждалось немного. В России в 90-е годы произошел обвал: давали по 70-80 народных артистов ежегодно. Рекорд был, по-моему, в 1999 году, когда присудили 99 званий, не считая народных художников — еще человек 50. А заслуженных артистов в 1999 году присудили 400 — батальон. Я не отрицаю таланта каждого из получивших [звание], но то, что звание девальвировалось полностью, — это очевидно. Эта практика изменилась, и мы это поддерживаем. В последние годы, как правило, присуждается не более пяти званий народных артистов и не более пяти народных художников в год, бывают года, когда меньше. Заслуженных артистов — человек 30-40. Мне кажется, это правильный подход, он позволяет восстановить высочайшую планку этого звания. Народный артист — не просто талант, это должен быть талант, известный и любимый всей страной. Хотя эта позиция Министерства культуры не всеми поддерживается — например, Союз театральных деятелей России требует увеличения этой квоты и регулярно критикует министерство и меня лично за то, что мы не пропускаем десятками кандидатов в народные артисты. Но я убежден, что мы поступаем правильно».

Распространенный вопрос — про билеты. В разных аспектах, от ценообразования до их доступности: «Это министерство заставляет театры зарабатывать деньги любыми путями, лишая их государственной поддержки, или это рвачество «бизнесменов» от культуры, которое вы никак не можете контролировать?»

«У нас в стране 650 театров, сотни филармоний и огромное количество концертных залов. Все они получают государственное дотирование, нет ни одного, который бы жил сам. При этом все, что они продают — площади в аренду, кафе, программки, билеты — это все собственные доходы, которые остаются у учреждений. Государство ничего не изымает — у нас не советские времена, когда все жили по смете — такой экономической свободы у театров, как сейчас, не было никогда. Государство по-прежнему дотирует культуру.

По поводу ценообразования — оно разное. В Московской филармонии, например, три категории билетов. В Концертном зале Чайковского на «Маяковской» билеты дороже, те же коллективы и оркестры в концертном зале Рахманинова на «Юго-Западной» — дешевле. Во-вторых, я всем рекомендую покупать абонементы, там в разы дешевле билет. Поэтому Московская филармония продает за сезон несколько сот тысяч абонементов — обычно они все выкупаются в первую ночь продаж в интернете. В-третьих, есть дешевые билеты. По 10 тысяч — это обычно штучные билеты в первые ряды. А средняя цена билета — 1000 рублей».

По словам Мединского, в нескольких наиболее востребованных театрах существует проблема перекупщиков. «У нас альтернатива: либо мы вводим безумные заградительные цены на входе, билет будет официально стоить 30 тыс. рублей, и тогда никаких спекуляций не будет. Но тогда нормальный человек не попадет в этот театр никогда. Поэтому боремся с перекупщиками. На днях Госдума приняла инициированный Минкультуры законопроект о борьбе с театральными спекулянтами, по которому спекулянту, которого поймают за руку, — штраф до 1 млн рублей. Механизм создан впервые в истории страны, будем смотреть, будет ли он работать.

Большая проблема, по словам Мединского, связана с «левыми сайтами». «Шлют мне ссылки — открываю сайт, билеты в Большой театр 50 тыс. рублей, но это не сайт Большого театра. На что-то эти паленые сайты рассчитывают. Как с ними бороться — вопрос не ко мне, а к Роскомнадзору». Борьба с пиратством, указывает Мединский, идет тяжело, поскольку «нет общей точки зрения с Минсвязи».

Ваше отношение к комиксам известно. А как вы относитесь к видеоиграм?

В ответ на этот вопрос министр рассказал историю, «которую еще никому не рассказывал».

«Я много лет занимался бизнесом, активно до начала нулевых. И году в 1992-м купил себе самый дорогой компьютер, который только был, большой красивый. Закали на него Doom, это самая модная игра тогда была. Я пришел вечером с работы, сел в него играть, молодой, холостой и обеспеченный. И только, когда солнце взошло и стало бить нестерпимо в глаза в районе 6 утра, а я уже вышел на финальный уровень этого Doom, я закончил. На следующий день я продолжил. Потом третий день поиграл. Потом я понял, что становлюсь игроманом, я стер Doom. И нечаянно стер все программное обеспечение». Программное обеспечение на компьютере будущего министра «мучительно восстанавливал» системный администратор на работе.

«С тех пор я никогда не играю в компьютерные игры. Я понимаю, что это засасывает. Для меня это не подходит. Если мои дети играю в компьютерные игры, не поощряю».

Мединский отметил, что киберспорт как дисциплину вводить в школьную программу нельзя. «Я считаю, что в школах нужно заниматься зарядкой, плаванием, футболом. А компьютерная грамотность, информатика — это нужно и важно».

По словам министра, когда его дети играю в FIFA, он старается вытащить их на футбольную площадку, а когда ругается с детьми, то прячет игровую приставку.

«Ваши пьесы ставят в подчиненных вам театрах, в том числе в специализирующемся на классике Малом театре (по книге «Стена»), а ваш отец создает памятники, устанавливаемые РВИО по всей стране. Если бы вы не были министром культуры, это было бы возможно?»

«Мой отец ветеран вооруженных сил, прошедший горячие точки от Чехословакии, Вьетнама, Монголии до Афганистана и Чернобыля. Он работает в Российском военно-историческом обществе и не создает никакие памятники. Он не скульптор. Он придумал и курирует программу по благоустройству и приведению в порядок и в достойный вид мест массовых воинских захоронений, в основном времен Великой Отечественной войны. Восстанавливают в основном силами местных властей и военно-исторического общества. Они ставят нормальные надгробия, типовые памятники, и людям есть куда прийти. В отличие от большого города, приезжаешь в эти города, где воинское захоронение, и там фамилии всех тех, кто живет рядом, в соседнем доме.

Я очень горжусь, что он делает эту работу, я ему за это благодарен. Сейчас ему больше 80-ти, а он каждый день в 9:30 час едет на работу. Я с ним сейчас из-за этого ругаюсь постоянно, требую, чтобы взял дополнительный выходной».

Как пояснил министр, в Малом театре его попросили дать пьесу по книге — она хорошо ложилась в серию спектаклей театра. Сам спектакль министру понравился. По его словам, существенные доходы от спектакля направляются на восстановление Смоленской крепостной стены.

Должность министра скорее мешает, иронизирует Мединский: «Раньше было больше свободного времени, я писал книги, которые выходили тиражами по 100 тыс. экземпляров. За последние семь с половиной лет я не написал ничего», — отметил министр.

Вопрос о возвращении архива адмирала Александра Колчака в Россию. «Будут ли предприниматься попытки привлечь частный капитал, чтобы выкупить архивы Колчака? Этот очень важные документы, которые просто обязаны быть в России и должны быть изучены российскими историками». Сегодня ночью архив был продан за 3 млн евро при стартовом ожидаемом диапазоне в 30-40 тыс. евро. Известно ли вам — есть ли в их числе российские покупатели?

«Там все российские покупатели, насколько я знаю. Таких архивов много поступает на продажу, и этот не полный: какие-то письма, относящиеся к Колчаку, там есть. Находятся меценаты, которые покупают и что-то с такими архивами делают. Здесь вроде покупатели действовали в интересах государственных архивов. Я интересовался тем, что в лотах. Думаю, это окажется у нас в России, у министерства. Само Минкультуры архивы не покупает, тем более на архив Колчака я бы не стал тратить бюджетные деньги. Колчак был неоднозначным политическим деятелем. Давайте оставим такие вещи убежденным белогвардейцам».

Какова дальнейшая судьба киностудии «Ленфильм»? Достаточно ли будет обсуждающейся сейчас разовой субсидии, реструктуризации кредита ВТБ и продажи непрофильной недвижимости для того, чтобы студия начала нормально функционировать? Стоит ли вопрос о смене менеджмента «Ленфильма»?

«Вопрос менеджмента «Ленфильма» — прерогатива совета директоров. Там 10 человек, Минкультуры представлено двумя. Я думаю, произойдет ротация совета директоров, который проведет аудит и примет соответствующее решение. Посмотрим.

У «Ленфильма» есть определенные достижения за последние годы, есть и недостатки в работе. Мне кажется неэтичным с моей стороны как куратора отрасли в прямом эфире устраивать им вечер разбора полетов — поверьте, этих нагоняев и так получают достаточно в стенах министерства. Подчеркну, это вопрос прежде всего к совету директоров. Мы, со своей стороны, за этим следим, соответствующие инструкции нашим членам совета директоров будут даны».

Мединский подчеркнул, что знает, что вопрос «Ленфильма» вышел на уровень президента: «У нас любой культурный вопрос деятели культуры стараются сразу вынести на уровень президента. Это у нас национальная традиция — боюсь, что не только в культуре. Надо все-таки стараться все максимально решать на своем уровне, а не сразу бежать [к президенту]».

«Киностудия работает, просто не может выйти из долговой ямы. Она не может полноценно обслуживать кредит, который получила от ВТБ. Кредит, кстати, совсем не льготный, по сути, коммерческий. Почему не может обслуживать этот кредит — она его обслуживала пару лет, затем перестала — тема для отдельного разговора с руководством киностудии, здесь мы этот вопрос не решим. Но все, что зависит от министерства, для выведения киностудии из кризиса мы делали. Во-первых, занимались организацией этого кредита. Во-вторых, в течение нескольких лет мы поддерживали киностудию госзаказом на производство художественных фильмов. В-третьих, мы решили вопрос о возврате киностудии части доходов от коллекции — это была мечта киностудии многие годы. И мы оказывали поддержку в деле реализации непрофильных активов, которые в силу многих обстоятельств она реализовать пока не смогла. Наверное, наших усилий пока недостаточно, и есть вопросы к менеджменту, но давайте не будем решать их поспешно».

Вопросы из разных городов, касающиеся имущества. После получения городом статуса исторического поселения (в пример приводится Суздаль) люди ничего не могут сделать со своими домами, даже базовая перестройка ограничена: «Как переселиться из памятника? Вы держите в заложниках огромное количество жителей! Заберите памятники себе и дайте людям жилье».

«Мы никому не можем ничего вернуть или отдать. Министерство культуры не владеет собственностью. Существует собственность региональная, муниципальная и частная. Во всем мире задача министерства в том, чтобы дом-памятник не был снесен, чтобы на его месте не появился офис или торговый центр. Я бы не хотел, чтобы в Суздале появлялись бетонные коробки».

Именно в Суздале, по словам министра, с 1989 по 2000 год произошел самый высокий всплеск стоимости недвижимости. Хотя министр и отметил, что рост шел с низкой базы.

Что вы посоветуете нашим читателям — владельцам домов-памятников?

«Я бы посоветовал подходить к вопросу владения взвешенно: там можно продолжать жить, отреставрировать и открыть частную гостиницу или они могут продать недвижимость и переехать в современный дом. Но я против того, чтобы такие дома сносились и на их месте появлялись «Икеи», других участков под «Икеи» в стране достаточно».

Много вопросов поступило относительно мусорного полигона в районе Бородинского музея-заповедника. Примеры писем: «Как вы как министр культуры, допустили, что на одном из важнейших объектов истории и культуры нашей страны — на землях Бородино, в охранной зоне полей расположился огромный мусорный полигон?» Что вам известно об этой ситуации?

«Свалка находится километрах в 20 от музея-заповедника и никакого отношения к нему не имеет. Меня волнует экология и мусорные свалки, но к теме музея-заповедника эта свалка не относится.

Кстати, никогда за всю историю нашей страны с мусором не делалось ничего вообще. Отвозили подальше и присыпали, в лучшем случае».

Назовите три самых важных дела, которые вы совершили за срок пребывания на посту министра?

«У меня не три дела, а 133 дела, которыми я занимаюсь одновременно, как у любого из федеральных министров. Сказать, какое из них любимое и важное — «у вас 10 детей, назовите из них трех любимых».

Могу сказать об основных трендах: у нас есть стратегия внутри министерства, что мы должны обратиться лицом к регионам, чтобы нас не упрекали, как раньше Министерство культуры, за глаза называя министерством Большого и Мариинского театров. Мы Министерство культуры гигантской страны. Поэтому мы впервые стали запускать программы кинотеатров по всей стране, возрождать и реконструировать дома культуры на селе. С этого года — строительство и реконструкция библиотек и превращение их в современные информационно-культурные [центры]. Мы уходим от старого понятия книгохранилища, создали новые модельные библиотеки — посещаемость в них невероятная, в глубинке люди в эти библиотеки записываются семьями.

Мы стараемся сделать культуру максимально доступной и поэтому открываем виртуальные концертные залы. Это полноценные концертные залы, где можно в высочайшем качестве посмотреть хоть Metropolitan Opera, хоть концерт Мацуева в Московской филармонии в любое время, а не только в прямом эфире. Их открывается сотни по всей стране, и это любимые места досуга в крупных селах и в маленьких городах.

Далее — восстановление памятников. Мы за эти годы мы восстановили более 600 крупных культурных комплексов «под ключ». Прежде всего, это церковная архитектура — изюминка наших архитектурных памятников.

Огромные усилия предпринимаются по молодежному образованию. Строительство и реконструкция вузов. Движение музеев в регионы».

Не нашелся ли инвестор на Ялтинскую киностудию?

«Это собственность правительства Республики Крым. Мы эту тему обсуждаем с губернатором Аксеновым. Он человек неравнодушный, но это полностью вопрос Крыма».

Хотя телевидение Микульт не курирует, много вопросов про ТВ-контент, поскольку, по версии многих читателей, «смотреть там практически нечего, уровень культуры заметно упал». Вас как министра культуры устраивает текущий уровень качества российского телевидения?

«Не заставляйте меня комментировать работу моих коллег. Есть пульт с кнопочками, там в правом углу кнопочка красненькая. Вы можете воспользоваться и не смотреть. Я этой кнопочкой воспользовался много лет назад. Я совсем не смотрю телевизор.

Чтобы тратить время на просмотр ток-шоу — увольте. Я не смотрю канал «Культура», но его из-за отсутствия времени. Человек может выбрать свою жизнь и ее настроить. Выбрать контент из сотни каналов тоже можно. Выбирайте «Культуру».

Активно спрашивали про ваши карьерные планы: «Если вдруг так случится и вы не займете должность министра культуры в 2024 году, чем вы планируете заниматься?» «Если не министр, то кто? Кем вы себя видите?»

«Не знаю. На пенсию я точно не пойду, силы еще есть. Как сложится, посмотрим. Мне до 2024 года еще столько всего нужно сделать, я еще могу минут десять перечислять только количество строек музеем и театров».

На уточняющий вопрос, рассматривает ли министр переход в бизнес, где «потише и денег побольше», министр отметил, что «в тяжелые моменты хандры хочется, чтобы денег было побольше, а работа была поспокойнее». «Но у меня есть некие обязательства внутренние. И обязательства перед теми, кто брал меня на работу, доделать эту работу до конца. Сдохну, но до конца доведу».

По словам Мединского, и завтра, в «как бы выходной день», он поедет на стройку Музея космонавтики. «Потому что я должен довести эту стройку до конца и сделать хороший современный Музей космонавтики. Нужно придать импульс подрядчикам и решить много смежных вопросов, которые между собой решить все участники процесса не могут».

Есть ли те действия и решения на посту министра культуры, за которые вам стыдно? Вы жалеете о каких-то своих публичных высказываниях?

«Оценку моим действиям на посту министра культуры давать не мне. Либо потом я когда-нибудь в мемуарах. Либо пусть следующие министры это оценивают»

Мединский рассказал, что, став министром, открыл «небольшую картинную галерею» в переговорной и на пути к своему кабинету в министерстве. В галерее представлены портреты и фотографии министров, отвечавших за культуру от царского времени до наших дней. «Я уверен, каждый из них старался сделать так хорошо, как мог. Я считаю к их работе надо относиться с уважением».

На просьбу конкретизировать ответ на вопрос, министр ответил: «Мы же не на сеансе психоанализа».

«Что касается моих публичных выступлений и любви к их выборочному цитированию. Я могу сказать, что я человек прямой и честный. К сожалению, я очень часто, иногда даже слишком часто… но, к сожалению, мы можем много говорить о журналистских стандартах и этике… отдельные представители желтой прессы выдернут что-то из контекста, поменяют слова местами. В печати это вообще выглядит совсем иначе, чем в живой речи. И не в интересах правдивого информирования своих читателей, а хайпа и кликов ради что-то там надергивают. Вот об этом я сожалею. А о своих высказываниях я никогда не сожалею, потому что я честен».

Вопрос о неоднозначном и получившем широкий общественный резонанс сравнении — Олега Соколова и Джокера. Сейчас, с учетом такого общественного интереса, вы по-прежнему считаете это сравнение корректным?

«Это была публичная лекция для гостей Санкт-Петербургского культурного форума и лишь риторический вопрос, адресованный аудитории. И аудитория меня услышала, я хотел дать понять всем, что любой творческий образ, например, Джокера, любая идея, талантливо исполненная, имеет материальное выражение и последствия. Я напомню, что в 2012 году на одном из показов про Бэтмена разрисованный Джокером юноша убил и ранил несколько человек. Вот так он воспринял свой образ. Поэтому оправдывать психа-убийцу, даже вымышленного героя, нельзя. Что же касается трагедии в Санкт-Петербурге с сошедшим с ума человеком, это вопрос к следователям и психиатрам, а не к руководству университета, где он преподавал. Я показал лишь неуместность этой темы».

Как вы относитесь к творчеству режиссера Константина Богомолова?

«Я смотрел некоторые спектакли Богомолова, с Константином знаком. Творчество его я комментировать не буду, так как я стараюсь не комментировать творчество деятелей культуры, особенно российских. Потому что это, во-первых, не всегда этично с учетом административных полномочий Министерства культуры. А, с другой стороны, я бы не хотел, чтобы некоторые воспринимали это прямо как руководство к действию».

Вопрос про цензуру — нужна она или нет? Часть читателей спрашивала, почему нет цензуры на ТВ, «для различных рэп-исполнителей и видеоблогеров, которые отравляют своим «творчеством» мозги наших граждан», другая — про то, что «Минкультуры пора скоро переименовать в Министерство цензуры».

«Давайте так: цензура — это когда чиновник разрешает, либо запрещает творческое действо до его преподнесения публике. Такого рода цензура у нас запрещена Конституцией. Цензура в стране запрещена, ее нет. У Минкультуры нет полномочий и возможностей, и даже если было тайное желание что-то осматривать, регламентировать и притормаживать, оно не может делать это по закону.

Отказать в выдаче прокатного удостоверения мы можем только на основании нескольких пунктов в законе. У нас самое мягкое и либеральное законодательство в мире в этом плане. Раздражает ли меня как зрителя то, что вы перечислили (раздевание на сцене театра и т.д.) — вне всякого сомнения».

В Москве помимо «Соловья» есть и другие спорные градостроительные проекты. Вот такой вопрос есть: «Почему министр культуры допустил вывести все здания бывшего Бадаевского завода из списка объектов архнаследия? Почему он позволил разрушать исторический памятник? Почему так вольготно и бездумно разрешают сносить исторические здания, тем самым изменяя историко-культурный облик Москвы, не считаясь с мнением москвичей?»

«Бадаевский завод давно как пивзавод не работает. Давно разрушен. Там недавно крыша сгорела. Это место клубов, ресторанов, но главным образом заброшенное. Проект по реновации Бадаевского завода и строительстве там большого кластера очень интересный с архитектурной точки зрения. Я обсуждал этот проект с главным архитектором Москвы, а он знающий парень, Сергей Кузнецов. Он сказал, что с архитектурной точки зрения это исключительно интересный проект. Он изюминкой Москвы может стать».

Министр отметил, что на территории завода есть три памятника регионального значения — два домика и один забор с воротами.

«Памятники останутся в идеальном виде, будут отреконструированы, отреставрированы и станут частью этого комплекса. Мне кажется, наоборот нужно радоваться, что такие территории в Москве развиваются».

Вторая по популярности тема — снос киноцентра «Соловей» на Красной Пресне в Москве: «Существует ли на возможность сохранить Киноцентр на Красной Пресне? Рассматривается ли возможность выкупа киноцентра государством?» Вы говорили, что вопрос «Соловья» — это вопрос мэрии Москвы. Но с учетом общественного резонанса и того, что против сноса выступили уже многие деятели культуры, не считаете ли вы этот вопрос уже уровнем министерства? Может быть, вы проводили консультации с мэрией?

«Я говорил с московскими властями на этот счет. Там непростая ситуация: дело в том, что все разрешительные документы на инвестиционный проект на этом месте были согласованы задолго до Собянина и прошли все установленные законом процедуры. Поэтому частные собственники в своем праве. Другое дело, что правительство Москвы прислушивается к мнению москвичей и, я знаю, они ведут переговоры с собственниками о том, чтобы система показа авторского кино, — а в киноцентре «Соловей» не только авторское кино показывают, он функционирует и как коммерческий кинотеатр, которых в Москве немало, — она в том или ином виде в центре Москвы сохранилась. Я не хочу анонсировать эти решения, но правительство Москвы этим занимается, я в курсе, что эта проблема будет решена — либо на месте этого нового инвестиционного проекта появятся кинозалы, либо где-то рядом».

Отвечая на вопрос, правильно ли, что киноцентр «Соловей» не сохранится в нынешнем виде, Мединский сказал: «Вы заставляете меня комментировать действия правительства Москвы. Я знаю, насколько внимательно мэр Москвы подходит к подобным проблемам, и какую колоссальную работу по преобразованию нашей столицы он делает, поэтому я глубоко убежден, что максимум возможного в интересах Москвы и москвичей будет сделано».

Режим ручного управления сеансами — когда вы допускаете раздвижки под российские премьеры — насколько это рыночный механизм?

«Было там раздвижек на пальцах одной руки посчитать. Если несколько однотипных картин заявились на одну дату, мы всегда говорим, чтобы компании договаривались между собой. Если на одну дату заявлено три мультфильма, зритель сходит на один, а остальные останутся в проигрыше. Министерство было вынуждено вмешиваться».

Самая популярная тема вопросов читателей — кино, а точнее — его финансирование. Общая тональность писем такая: «Считаете ли вы, что однотипные и посредственные фильмы, создание которых финансируется Министерством культуры, имеют большую ценность?» или «Когда закончится вакханалия с бюджетными деньгами на создание контента и кино, которые заранее обречены на провал».

Вы довольны качеством кино, которое финансируется за счет госсредств?

«Я как зритель могу быть доволен фильмом, могу быть безразличен. Министерство финансирует кино без эмоций. Мы придумали систему полной открытости — ЕАИС — со временем мы хотим добавить в нее, как кинокомпании получали поддержку, какие были заявки, какие были сценарии, кто и как голосовал. Эта система очень тяжело рождалась, защитников открытости, кроме меня, не было. Успешные продюсеры стесняются своей славы, неуспешные боятся, что денег больше не дадут».

Если вы хотите смотреть трансляцию, а не читать, вам сюда.

• Как сделать российское кино лучше?
• Есть ли в России цензура?
• Можно ли не сносить кинотеатр «Соловей» и Бадаевский завод?

На эти и другие вопросы министр ответит в прямом эфире на РБК.

Интервью проводят заместители главного редактора РБК Ирина Парфентьева и Вячеслав Козлов.