Посол Швеции: «Санкции США могут привести к остановке заводов в Европе»
Посол Швеции рассказал о непредвиденных последствиях от санкций США и росте торгового баланса— Господин Эриксон, вы уже встречались с губернатором Свердловской области Евгением Куйвашевым и вице-губернатором Орловым. Можете рассказать, какие возможности для взаимодействия обсуждались и какие направления вы считаете интересными для обеих сторон?
— Общее здоровье российской экономики влияет на нашу торговлю. Но у шведских компаний есть большой интерес к новым территориям. В этот раз приехали предприятия, для которых это новое направление. Здесь, на Урале, есть торговые представительства и станция обслуживания техники, но нет производств. Может, появятся, но я не уверен. Я пока не знаю, заинтересовали ли бизнес конкретные проекты, но в каком-то смысле это не самое главное — важно поддерживать постоянные, регулярные и долгосрочные отношения. В России и в Екатеринбурге в частности уже постоянно присутствуют такие наши компании, как «Ikea», «Volvo», «Scania».
Всем известно, что 2015-2016 годы были очень трудными для российской экономики и российско-шведской торговли. В 2015 году торговля между нами снизилась почти на 40%, но и торговля Российской Федерации с Европейским союзом снизилась почти на 40%, и даже с Китаем снижение было около 40%. Да, 2015 год был ужасным, 2016 год был ужасным, а в 2017 году наши производители грузовиков удвоили продажи — то есть рост был 100%, и в 2018 году он продолжается. Прошлый год был очень хороший, настоящий…
– … А следующий может быть еще лучше?
— Надеемся. Я чиновник. Предприниматели оптимистичны — они видят или солнце, или солнце за облаками…
По данным Статистического Агентства Швеции, восстановление российско-шведской торговли, начавшееся в 2017 году, продолжилось и в первой половине 2018 года. По сравнению с аналогичным периодом 2017 года шведский экспорт в Россию вырос на 10%, а импорт из России — на 27%. При этом доля России в шведском экспорте сохранилась на уровне 1,4%, а в шведском импорте увеличилась с 2,9% до 3,2%. Россия является крупнейшим поставщиком нефти для Швеции, обеспечивая 35% от общего объема международных поставок нефти в 2017 году. В первой половине 2018 года импорт нефти из России вырос на 37% в стоимостном выражении по сравнению с аналогичным периодом 2017 года.
— Вы говорили о торговой статистике. Мы видим рост торгового оборота в целом по стране, но региональные показатели иные: в структуре экспорта Свердловской области на шведских партнеров приходится менее половины процента. В денежном выражении экспорт составляет $44,4 млн, а импорт — $2,3 млн.
— Мне не верится, что торговая статистика именно такая. Всего $2,3 млн на уровне области? Это что, два десятка Volvo или несколько грузовиков? В регионе присутствует Ikea, сколько они продают шведских товаров? Да, почти 60% того, что они продают, производится в России, в Великом Новгороде. Но остальное завозится — правда, все, что импортирует Ikea, проходит через одну таможню в Москве и через огромный центральный склад распределяется в регионы. Думаю, реальный объем оборота намного выше.
— Губернатор предлагает рассмотреть возможности вхождения на территорию Особой экономической зоны «Титановая долина». Такая стратегия для начала работы в России рассматривается?
— Мы слушали много о Boeing и «Титановой долине», и это интересно. В Швеции есть промышленность, например, производство самолетов компании SAAB. В России много говорят об импортозамещении и хотят заставить иностранные компании открывать производства в России. Некоторые компании делают так, но для Швеции очень важна торговля.
— Импорт и экспорт важнее, чем размещение площадок в другой стране, вы хотите сказать?
— Вот именно. Взять, к примеру, Volvo ХС 90. Компанию купили китайцы, машину производят в Гётеборге и Антверпене, собирается она из 28 тыс. частей, которые приходят из 100 стран мира, и все-таки мы называем Volvo ХС 90 шведской машиной.
Если смотреть на шведский экспорт, а это половина нашего ВВП, то на него необходимо 30% импорта. Производства тесно связаны, мы сохраняем экспорт и импорт и создаем в Швеции добавленную стоимость. И, конечно, очень важны инвестиции, как входящие, так и исходящие из страны. Швеция остается в числе десятка самых больших инвесторов в России: одна только Ikea — это $7 млрд.
— Но обсуждать новые торговые соглашения в период санкций очень сложно. Бизнес не готов начинать какие-то переговоры, зная, что не получит поддержки от чиновников. Вы фиксируете остановки переговоров по каким-то конкретным проектам сейчас, в период обострения?
— Санкции Европейского союза, которые мы поддержали, были введены по определенным причинам, как мы говорим — нелегальной аннексии Крыма и продолжающееся военное вмешательство на востоке Украине. И, поскольку ситуация сохраняется и мы не видим конца, санкции остаются. Но они направлены на конкретных людей и предприятия, которые были связаны с этими решениями. И касаются трех секторов: нефтегаз, продукция двойного назначения и один тип финансирования, но все остальное разрешено. Здесь и возникает интерес шведских предприятий.
Если быть честным и откровенным, то санкции США в отношении компании РУСАЛ Олега Дерипаски оказались непредсказуемы, и последствия для шведских предприятий могут быть значительными. Kubikenborg Aluminum — «дочка» РУСАЛ в Швеции находится на грани закрытия из-за secondary sanctions. Это не было целью американских властей, но так получилось, потому что экономика — глобальна. И для нас, и для вас это было непредсказуемо.
Большинство наших компаний начали работать с Россией в 90-е годы, открывали представительства и начинали отношения задолго до этих событий, и они остаются. У нас нет сведений, что какие-то шведские производители уходят с российского рынка.
— В ноябре Екатеринбург ждет важного события — голосования по выбору города, который примет Всемирную выставку в 2025 году. Вам известно, как будет голосовать Швеция?
— Я думаю, что пока не решили. Мы только на днях получили запрос из Стокгольма дать свое мнение о кандидатах, и я обещал вашему губернатору, что поддержу Екатеринбург. Посольство Швеции в России полагает, что город — хороший кандидат. Я не тот человек, который определяет итоговую позицию Швеции при голосовании, но я вижу, что здесь есть все для того, чтобы проводить такое событие.