Ростовская «Элис Фэшн Рус» вырастет на маркетплейсах
— Что сейчас в приоритете развития компании, история которой насчитывает более 100 лет? С каким периодом можно сравнить этот этап?
— Этот этап отличается тем, что сложно прогнозировать ситуацию. Однако, те возможности, которые появились, мы будем использовать. Площади освободились, торговые центры стали более лояльны, одновременно отмечается снижение потребительского спроса. Мы видим, что трафик наших магазинов значительно уменьшился — это данность. Но мы все равно решили открывать новые магазины. Только в декабре 2022 года мы откроем три. Всего у нас получается вновь открытых около 15 магазинов вместе с расширением площади. У нас появилась возможность расширить свою розничную сеть. Всего магазинов, вместе с франчайзинговыми, у нас 240.
— В какие регионы в ближайшее время планируете зайти?
— У нас задача на ближайшие годы зайти в топовые торговые центры крупных городов. У нас есть города, которые охвачены нашей сетью недостаточно. Есть города, где мы присутствуем в классе торговых центров с не очень хорошими показателями. Эти магазины мы будем переводить в хорошие торговые центры на первый этаж, чтобы иметь больший трафик.
— В одном из интервью вы говорили, что не выгодно держать магазины в столицах. Так ли это сейчас?
— Это было года два назад. Сейчас мы активно открываем магазины в столице, они дают хорошую экономику. Мы преодолели этот страх. Также и перед Петербургом — там у нас не очень удачно работали франчайзеры. Часть магазинов мы забрали в собственность и там у нас тоже два магазина в этом году.
— Что вы сделали, чтобы преодолеть этот момент нерентабельности?
— Более плотная работа была проведена с цифрами, улучшена коллекция, также мы проводим обучение персонала. Это все сказалось на улучшении показателей.
— Как на компании отразилось то, что с российского рынка ушли зарубежные компании?
— Зарубежные компании в основном представляли из себя масс-маркет и молодежную аудиторию. Наш костяк — это женщины от 30 до 40 лет. Если взять соотношение возраста и дохода, то в этой аудитории работали очень мало и большого притока покупателей у нас не произошло. Возможно, из-за того, что люди еще не определились.
Кроме этого, появилось значительное количество новых брендов. Люди считают, что достаточно легко войти в этот бизнес, открываются производства, заявляют планы. Тот же Wildberries проводит обучение торговле. В этот рынок продажи одежды пошли новые люди и, конечно, они не знают до конца специфику этой работы.
Создаются бренды, работающие чисто с маркетплейсами. Они отшиваются и в Казахстане, и в Узбекистане. Вряд ли они отшиваются за рубежом, потому что это определенная история и размеры партий.
— Сколько фабрик у вас сейчас? Планируется ли открытие новых?
— У нас 5 швейных фабрик. Мы не планируем сейчас открывать или строить новую фабрику по двум причинам. Во-первых, у нас периодичность ввода таких мощностей составляет порядка 4-5 лет и этот срок еще не прошел. Во-вторых, у нас сейчас большой проект, мы на стадии его начала — это будет логистический центр. В плане построить его в следующем году. Он улучшит комплектации, отгрузки, мы закладываем в него серьезный рост торговли через маркет-плейсы и через собственный интернет-магазин. У нас их теперь два — мужской и женский. Количество заказов растет в геометрической прогрессии, поэтому нужны новые технологии, обученные люди и все это нужно иметь в своих руках.
— Где будет находиться логистический центр?
— Мы когда строили фабрику в Ростове на проспекте Королева, купили рядом участок «МЕТРО Кэш энд Керри». Там хорошая транспортная доступность, есть все коммуникации. Остается только построить.
— Какие инвестиции потребовались?
— Инвестиции идут только в участок — два года назад он обошелся нам в 80 млн рублей. Я думаю, что в ближайшее время придется потратиться на коммуникации, на улучшение этих условий. Дальше мы планируем, что все это должно уместиться в 600 млн рублей.
— Много появилось новых брендов на рынке за последнее время?
— Я вижу активное развитие всех тех брендов, что существуют. Ежегодно появляется около 10 значимых проектов. За последние два года их стало меньше.
Когда освободились площади предприятия начали их занимать. При чем те компании, которые находились на небольших площадях, занимают пространство в несколько раз больше.
Мы готовим коллекцию где-то за полгода, как и любой нормальный бренд, который не просто хочет собрать отдельные модели и предложить их своему покупателю. Соответственно, те площадки, которые мы можем обеспечить своим продуктом, определены. Когда люди заявляют бурное развитие, либо же магазин расширяют в 4 раза, что там будет представлено и как я не понимаю. Увидим в ближайшее время.
— Какую тенденцию в легкой промышленности можно сейчас увидеть? Увеличивается ли на рынке количество одежды российского производства?
— Для меня есть два понятия одежды российского производства. Одно — это когда коллекция задумывается, производится на территории РФ и СНГ. И второе — когда коллекции создаются тем или иным способом в России, а производятся за рубежом. Вот из тех, кто производит в России и СНГ, я никого кроме нас не знаю. А это 90% продукции. Может быть в других областях есть: мужском ассортименте, производственная, военная одежда. Но основная масса — это Восток, Азия, Южная Азия. Там производится продукт, завозится и продается здесь, в России.
С уходом иностранных брендов произошло падение спроса, ушло 20% рынка. Безусловно будет и рост, но кто в этом росте кого обгонит, говорить заранее сложно. Скорее всего это будут те бренды, которые более профессиональны, более масштабны, у которых больше возможности для роста. В выживание и развитие небольших и новых брендов и производств сложно верится.
— Появились ли проблемы в связи с ограничениями и санкциями? Где вы закупаете материалы?
— Да, безусловно проблемы появились с логистикой, со взаимоотношением с поставщиками. Если раньше мы работали на паритетных условиях, где платили 50% до того, как получали материалы, то сейчас многие наши поставщики перешли на полную предоплату.
Ни турецких, ни китайских производителей мы не потеряли. Даже французы и итальянцы не отказали, но финансовые условия ухудшились. Логистика тоже пострадала. Не катастрофа, но сроки поставок удлинились и стали менее предсказуемыми. Планирование сейчас сложнее происходит, но мы в свои показатели укладываемся, все обещания выполняем. Это требует больших усилий, но в допустимых пределах.
— На сколько выросла цена материалов?
— Около 70% тканей мы покупаем в Китае. За последнее время китайцы очень сильно выросли в технологиях, в разработке тканей. Это конкурентноспособное предложение по сравнению с европейскими, турецкими тканями.
В то же время сами ткани растут в цене — это связано с тем, что хлопка не хватает или шерсть и логистика резко подорожали. Если раньше привезти контейнер стоило порядка 1,5 тыс. долларов, то сейчас это и 6 или 7 тыс. долларов. Из-за риска ресрыва сроков мы даже используем самолетные поставки иногда, но большинство сырья мы покупаем в Китае. Оставшиеся 20% мы покупаем в Турции и 10% в Европе — там, преимущественно, пряжа для вязанных изделий.
— Основатели ростовского бренда DNK Russia в нашем интервью сказали о том, что сейчас есть проблема с фурнитурой. Что в стране нет компаний, которые ее производят. Где вы берете фурнитуру для изделий?
— В стране нет компаний, которые производят фурнитуру, текстиль, приличные нитки. Может нитки по качеству и нормальные, но по гамме цветов, по каким-то требованиям — нет. Фурнитуру мы тоже покупаем в Китае. Это тоже достаточно долгий заказ. Если ткани мы заказываем за два месяца, то фурнитуру где-то за полтора. В зависимости от того, какая она. Если металлическая, то полтора месяца плюс доставка. Получается три месяца.
— С учетом общего подорожания увеличится ли стоимость конечных изделий?
— Здесь произошла неприятная ситуация. Осеннюю коллекцию мы производили и покупали сырье и материалы тогда, когда курс доллара был высоким — это 100 и 110 рублей. Но мы, чтобы не останавливать производство и выполнять обязательства перед партнерами, все равно приобретали. Когда мы выводили эту коллекцию на рынок, доллар и евро упали до 60 рублей и наши конкуренты ввозили заказанную за рубежом продукцию уже по текущему курсу. Поэтому мы были вынуждены выравнять наши цены с конкурентами. Там у нас доход остался совсем маленький. Цена, по сравнению с предыдущей осенью если и стала дороже, то на 10% в целом по рынку.
Еще идет основательное дисконтирование у наших конкурентов и у нас. Конечная цена, если взять период пиковых продаж, будет ниже прошлого года.
— В какие направления деятельности вы инвестировали в 2022 году?
— У нас есть два вида инвестиций. Это наши инвестиции и оборудование. Сейчас швейное оборудование не выходит из строя, оно устаревает морально, поэтому его нужно менять раз в 5-6 лет. Там и скорости работы машин возрастают и степень автоматизации резко растет. Мы в это вкладываем порядка 150 млн рублей. В этом году мы планировали вложить 100 млн рублей на приобрести вязального оборудования. Стоят они около 100 тыс. евро и производит их японская компания. С начала СВО Япония крайне кардинально к этому отнеслась и долго мы не могли добиться поставок. Сейчас мы решили этот вопрос, хотя часть оборудования мы были вынуждены купить у немцев. Но я думаю 150 млн рублей в этом году мы освоим.
Второе направление инвестиций — это в нашу розничную сеть. Каждое открытие магазина стоит от 9 до 13 млн рублей без товара. Это ремонт, оборудование, пожарная сигнализация, компьютерное обеспечение. Порядка 150 млн мы в это вложили.
— Ваша основная деятельность — это производство одежды. Недавно стало известно, что вы собираетесь открыть конный клуб. Планируете ли вы объединять эти бизнесы?
— Безусловно наш основной бизнес — это производство и продажа одежды. Тут мы тоже расширяемся, запустили недавно мужскую линию. Географически мы расширяемся.
Это такой путь капитализации средств, потому что развиваться огромными шагами это рискованно и требует капитальных вложений, которые долго дают отдачу на строительство фабрик. Определенное количество свободных средств существует, и мы их ищем куда инвестировать — у нас есть небольшой арендный бизнес, например. И по истечению обстоятельств можно было построить хороший клуб, которого у нас нет ни в области, ни в крае. Посещая зарубежные страны, мы отмечали, что там общение с лошадьми и занятие конным спортом на любительском уровне очень развито. Там приличные клубы с профессиональным сервисом. Поэтому появилась такая идея, которая работала бы не только на деньги, но и на улучшение нашей жизни вне бизнеса. Нельзя сказать, что это целиком благотворительный проект, скорее всего он будет находиться в зоне окупаемости. Но это и социально значимый объект, полезный для туризма.
— В этом году в группу компании «Элис Фэшн Рус» вошла IT-компания «Тахион». Расскажите подробнее, какие инвестиции на это потребовались и какую роль в бизнесе играет IT?
— Без IT существовать наш бизнес не может. Сейчас у нас идет проект перехода на платформу 1C: ERP (инновационное решение для создания комплексной информационной системы управления деятельностью любого предприятия, — прим.) и те компании, которые мы привлекаем, отмечают, что наша деятельность высоко автоматизирована. Сделана она на несколько продуктов: для швейного производства и для ретейла.
У нас был опыт, когда мы свой программный продукт практически передали одной фабрике на Урале и к нам сейчас обращались тоже за программами по организации производства в потоках. И вот возникла такая идея — создать компанию, которая бы разрабатывала и поддерживала продукты, в том числе те, которые используются и в ретейле. Туда были выделены практически все наши мощности IT, там половина сегодняшнего персонала, наши бывшие работники. Круг задач у них существенно расширился.
— Есть сейчас проблема с кадрами в вашей отрасли?
— С кадрами не было проблем только в 90-е и двухтысячные, когда инженеры готовы были работать кем угодно, но тогда им нечем было платить. Если говорить о швеях, термоотделочниках и других вакансиях, то на сегодняшний день нет кадров, которые были бы подготовлены какими-то учебными заведениями. Поэтому у нас высокоорганизованное обучение по этим специальностям. На каждой фабрике существует учебный поток, где мы берем людей неподготовленных и обучаем профессии.
За 2021 и 2022 год мы обучили 310 человек по этим специальностям. Около половины из них остаются потом в производстве. Пока они обучаются мы платим им стипендию. В течении 4-5 месяцев, когда они окончательно осваивают профессию и выходят на те скорости, которые нам нужны, мы им доплачиваем до среднего нашего заработка. И после этого, когда им нужно переходить с временных норм на те, что у нас существуют, там тоже отсеивается часть работников. Также они уходят на другие швейные предприятий.
— Какая в этом году была выручка компании в сравнении с прошлым годом?
Выручка прошлом году составила 3,9 млрд. В этом году мы планируем получить около 4,5 млрд рублей. То есть незначительно больше, хотя планы были грандиозные. Мы думали, что жизнь полосатая штука и после пандемии должно быть просветление. Но получилось, что эта полоса длится уже 2 года. У нас планы есть на следующий год, по крайней мере мы все к этому подготовили.
Последующий год мы делаем в предыдущем, потому что формируем коллекцию, заказываем сырье. Под это развиваются производственные мощности. Делаем это с большим профицитом, но с надеждой, что получим тот результат, который есть. Несмотря на неполучение такой плановой доходности, за счет пересмотра затрат, у нас также этот год будет прибыльным.
— Примерно уже понимаете какая будет прибыль в 2023 году?
На следующий год планируем как минимум полмиллиарда прибыль.